Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга пятая

— Спасибо, — ответил я, галантно целуя её ручку, чем привёл её в полный восторг, — обязательно будем.

Я видел, что она очень не хочет, чтобы я уходил, но я торопился успеть на новое место работы и поэтому произнёс «до встречи», только уже по-французски, вложив в эти два слова некий загадочный смысл:

— A bientôt!

Если бы вы видели, как расцвела её улыбка. Слова «до скорого» можно произнести с сотней интонаций, передающих различные нюансы и оттенки того, какой смысл вы хотите вложить в это выражение. От угроз до обещания райского блаженства, как в моей песне. Вот последнее я и вложил в эти свои слова и, видимо, именно в такой интерпретации они были поняты Мари.

Развернувшись, я про себя запел первую строчку из последнего припева песни «Француженка» Олега Митяева: «Наполнит праздничный Париж вино французское…». Эх, опять хочется в Париж. Правда, некому меня спросить: «А вы что, там уже бывали?» И я никому не смогу ответить: «Нет, но уже хотелось».

Зайдя в гримерку, я сразу, чтобы избежать кучи вопросов, протянул Солнышку приглашение на субботний приём во французское посольство.

— Получается, — сказала мне подруга, прочитав текст, так как он был отпечатан на русском, — эта мадмуазель из французского посольства?

— Да, — ответил я, забирая у Солнышка сумку, — и я согласился придти туда только с тобой. Но если не хочешь — не пойдём.

— Пойдём, конечно. Посмотрим на французов. Ты говорил, что за твою песню французы будут тебя носить на руках. Твоё предсказание сбывается. А она так ничего, симпатичная, эта француженка.

— Ей лет двадцать пять. Старовата она для меня. Я люблю молоденьких певичек, таких, как ты.

— Я с этим абсолютно согласна. Тем более, что я тоже люблю одного молодого знаменитого певца, композитора и поэта.

— И это, конечно же, я. Значит сегодня арию любви в постели исполнят дуэтом солисты всенародно известной группы «Демо».

— Пошли, болтун. Но про ночь любви это ты правильно заметил. Мне кажется, что утро любви было так давно, что я его уже успела забыть.

Мы поцеловались и отправились к машине. Надо было заехать ещё на Старую площадь и попытаться решить хотя бы часть организационных вопросов на новом месте работы. Благодаря тому, что сначала я стал известным музыкантом, потом спас Андропова и Брежнева, мне в последнее время никто про мой возраст вообще не напоминает. Солнышко говорит, что я выгляжу лет на девятнадцать-двадцать. При поддержке Генсека и шефа КГБ, да и Суслов доволен тем, как я идеологически правильно себя веду, проблем на Старой площади у меня быть не должно.

Ладно, что об этом думать. Назвался груздем — полезай в кузов. О, хорошо про кузов вспомнил. Не грибной, а автомобильный. Надо срочно автопарком нашего молодежного центра заняться. Мы с Вольфсоном эту тему вскользь недавно обсуждали, но конкретно не уточняли, что нам из автомобилей и автобусов будет нужно. Вот я головную боль сам себе устроил. Мы через две недели в Америку улетаем, а потом Вольфсон в Англию к нам прилетит. Получается, мне ещё один заместитель будет нужен. Если не найдём, то главбуха оставлю на этой должности вместо себя. Или нельзя её замом ставить?

— Любимый, — отвлекла меня от тяжелых мыслей Солнышко, видимо, увидев моё сосредоточенное лицо, — ты чего замолчал? Случилось что?

— Нет, Солнышко, — ответил я своей второй половинке, — просто дел много сразу навалилось. Мне надо творчеством заниматься, задание Анропова как-то выполнять, а тут какие-то автобусы с грузовиками в голову лезут.

— А что Андропов хотел от тебя?

— Хочет, помимо всего прочего, чтобы я создал такие же музыкальные группы, как наша, и чтобы они такой же, как и мы, на Западе имели успех.

— Ну а ты что?

— Есть кое-какие мысли. Помнишь, на репетиции нашей песни «Замыкая круг» я Машке с Ленкой предложил спеть на сцене?

— Конечно помню. Там только у Маши голос более-менее нормальный был. Ты что, её хочешь раскрутить?

— Машке для этого учиться вокалу надо. Только через год она что-либо стоящее сможет выдать. Ради неё одной я заниматься этим не хочу. Ты меня и так к ней приревновала.

— Да не буду я тебя к ней ревновать. Так что ты придумал?

— Вот если бы их таких, как Машка, троих вместе собрать. Андропов одного не понимает. Группу то я соберу, талантливых парней и девчонок полно. А вот песни они где возьмут, которые будут популярны на Западе? А это опять же будут мои песни. Ни Пахмутова, ни кто другой в Европе и Америке неизвестен и непопулярен.

— А что, давай Машу раскрутим. Идея создать группу из трёх девушек сама по себе очень даже неплоха.

— И у нас теперь есть база, где мы их сможем раскручивать. Будут ещё три звукозаписывающие студии. Концертный зал для репетиций у нас уже есть. Надо с Пугачевой поговорить. У неё хороший репетитор по вокалу наверняка есть. Правда, придётся за Машку платить. У неё денег на репетиторов не хватит. То есть, сначала надо в неё вложить, а потом где-то только через год вложенное начнём отбивать. Главное, женское трио нам конкурентом не будет. Я им напишу песни, которые нашей группе по стилю не подходят.

— Ты у меня умница. И Маша обрадуется, она с нами уже на концертах побывала, так что опыт у неё кое-какой в этом деле уже есть.

— Ладно, я ей сам позвоню и поговорю. Если откажется — другую найдём.

За разговорами мы доехали до Старой площади. Многие ошибаются, думая, что это на самом деле какая-то площадь. Нет, это не площадь, это улица с таким названием. И вот на этой улице и находилось здание Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза. Здесь сидели в своих кабинетах также секретари ЦК и члены Политбюро.

Я оставил машину на стоянке перед входом и мы с Солнышком вошли в красивую застекленную дверь. Ни о каких старых дедушках-вахтёрах на проходной здесь речи идти не могло. Здесь были люди в хорошо знакомой мне форме с темно-синими петлицами. Я показал своё удостоверение лейтенанту КГБ, он кивнул мне, а вот Солнышко наотрез отказался пропускать. Приплыли. Пришлось идти в бюро пропусков и заказывать ей пропуск, который я же и подписал. Я уже был внесён во все штатные ведомости, поэтому имел полное право приглашать или вызывать к себе на ковёр кого угодно.

Вот так. Как мне далее объяснили, мой кабинет находится на втором этаже. Мне выдали ключ от него и мы с Солнышком поднялись туда пешком по лестнице. Мы могли воспользоваться и лифтом, но хотелось осмотреться вокруг. Это же знаменитое здание, про которое в народе ходят легенды. На нас обращали внимание, так как узнавали сразу. Многие улыбались, но никто не стремился к нам на встречу и не жал мне руку. Это не агенство Ситникова, где мы были своими. Здесь мы пока чужие, но надеюсь, что скоро станем своими.