Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга пятая

Значит берём опять Солнышко с собой. По дороге я позвоню Лебедеву и он мне в такой маленькой просьбе, надеюсь, не откажет. Надо подарок с собой взять для преподавателя французского, который с ней будет этим всем в институте заниматься. А я в это время поеду в ВААП и зарегистрирую наши новые три песни. Две из них многие вчера слышали, поэтому необходимо поторопиться с их регистрацией. Да, и четвертую наградную планку ордена Ленина надо будет прикрепить на пиджак. Эх, теперь их у меня четыре. Надеюсь не последняя.

Утренний распорядок я не нарушал, поэтому, когда вернулся с пробежки, то разбудил Солнышко. Вчера перед сном она меня поздравила по-женски, как это она умеет, с моей очередной наградой, чему я был очень рад. Поздравления я принимать люблю, особенно таким приятным способом. Поэтому мы оба с утра были очень довольные друг другом и находились в этаком легком и приподнятом расположении духа. Даже на моё предложение поехать учить французское произношение она сразу ответила согласием, хотя было видно, что она с удовольствием бы ещё немного повалялась в кровати или понежилась бы в ванной. Но моё напоминание, что «Париж стоит мессы» её мотивировало окончательно. Про мессу она ничего не знала, но в Париж ей очень хотелось и она понимала, что Париж стоит того, чтобы немного позаниматься французским языком. Она даже не стала соблазнять меня своими прелестями, а сразу направилась в душ. Хотя когда мимо тебя шастает голая молодая красивая женщина, это само по себе можно считать соблазнением.

После завтрака мы оделись чуть теплее, чем вчера и спустились к машине. Всё необходимое я нёс в своей сумке. Выехав на Профсоюзку, я набрал Николаю Ивановичу. Тот был рад, узнав, кто ему звонит и с удовольствием выполнил мою просьбу. Ему это абсолютно ничего не стоило. Поэтому мы сразу после нашего с ним разговора свернули на Проспект Вернадского и прямиком по «зеленой волне» светофоров доехали до МГИМО. Там нас уже ждали и встречали у центрального входа. Вот что значит известность и предварительный звонок ректора. Я не стал подниматься на третий этаж, где находились лингафонные кабинеты, а передал с рук на руки свою подругу, пообещав заехать за ней через час-полтора.

А дальше я двинул к Ситникову. Вот интересно, он уже знает про мой четвёртый орден Ленина или ещё нет? Сейчас и проверим. В самом ВААПе о моей награде, естественно, ничего не знали, но многие меня видели по телевизору, как я пару минут руководил парадом и этого было вполне достаточно для поздравлений. Да и моё выступление на концерте все видели. Его, кстати, не редактировали и пустили целиком в эфир. Мне об этом родители Солнышка поздно вечером рассказали по телефону, когда поздравляли меня с замечательно исполненными песнями. Про моё членство в ЦК здесь уже все знали, поэтому никто уже не бросался мне на встречу с радостными криками, а просто степенно подходили и жали руку. А девушкам было наплевать на это, их интересовала моя симпатичная мордашка, известность и две Звезды. Этого было вполне достаточно, чтобы строить мне глазки, демонстративно томно вздыхать и посылать воздушные поцелуи. Да, в ЦК мне вряд ли кто пошлёт воздушный поцелуй. Вот куда подальше там послать запросто могут, но вероятность такого негативного развития событий уже стремится к нулю.

Секретаршу я опять очаровал своей улыбкой и очередной бутылкой ликера, за что был награждён почти влюблённым взглядом. А вот Ситников сразу обратил внимание на ещё одну маленькую желтую планочку у меня на груди:

— Опять кого-то вчера пристрелил? — спросил он ехидно.

— А вот и не угадали, Василий Романович, — ответил я, хитро улыбаясь. — Даже совсем наоборот.

— Ну тогда это хорошо. Но с трибуны ты вчера смотрелся прям как будущий наш глава государства. Да и на концерте тоже хорош был.

— Я тут, согласно вашим недавним предсказаниям, чуть в Верховный Совет не попал, так что будте, пожалуйста, предельно аккуратны со своими пророчествами в отношении меня. Они иногда сбываются.

— Ну так ты же очень хорошо смотрелся на Мавзолее, поэтому я и говорю. А за что дали орден Ленина ты, конечно, не расскажешь?

— Не могу. Подписку не давал, но Юрий Владимирович сказал, чтоб на эту тему не распространялся.

— Значит по нашему ведомству геройствовал.

— А вот здесь вы угадали.

— Ну тогда держи от меня подарок. Вот ваши три паспорта с двумя визами в каждом и паспорт твоего Вольфсона с английской визой. У него служебный паспорт, дипломатический ему не по чину будет. Пусть ещё скажет спасибо, что не туристический красный ему сделали..

— Вот спасибо вам за нас и за Александра Самуиловича. Уж он-то как порадуется такому подарку. А вот это три мои новые новые песни. Одна опять на французском. Заранее ставлю вас в известность, что мы со Светланой приглашены на приём во французское посольство в эту субботу.

— Наш пострел везде поспел. Петь там опять будете?

— Не без этого. Стиву об этом уже сообщил, они не против. Также есть большая вероятность того, что французы захотят пригласить нас к себе на гастроли, так что мы уже начали к этому усиленно готовиться. Активно приступил к написанию нашего нового репертуара на французском языке. Две песни уже есть, одну мы недавно с вами удачно продали англичанам и её круглосуточно крутят у них почти на всех радиостанциях.

— Ладно, буду иметь в виду. А моих с утра сегодня нет, они будут только через час.

— Это дело не к спеху. Я как раз к этому времени освобожусь и мы со Светланой подъедем. Две песни из них Брежневу и Суслову понравились, мы их со Светланой на банкете после концерта исполняли, а новая французская похожа на детскую песенку.

— Ну раз такие люди дали добро, значит будем регистрировать без прослушивания. Но мои не удержатся и всё равно захотят их послушать.

— Тогда я поехал. Мне Светлану нужно будет из МГИМО забрать, потом бюст свой бронзовый посмотреть и на работу заехать. А ещё успеть наш молодежный центр посетить и у нас, ко всему этому, вечером концерт в «России».

— Ну ты силён. Точно государством после этого сможешь руководить.

— Сплюньте три раза, а то ведь сбудется.

Мы посмеялись и я отправился за Солнышком. В этот раз я поднялся наверх и нашел свою подругу за, до боли, знакомым мне занятием. Она сидела в наушниках в огороженной стеклом кабинке и повторяла вслух французские слова. Видно было, что это даётся ей очень непросто. Когда она увидела меня, то очень обрадовалась, так как поняла, что её мучениям пришёл конец. Вокруг неё сидело несколько студентов и они с любопытством поглядывали на нас. Конечно, сидишь и учишь себе иностранный язык, а тут вдруг приводят в кабинет живую солистку знаменитой группы «Демо». Ну и какие после этого могут быть занятия? А потом ещё и солист за ней через час приезжает, которого вчера целый день по телевизору показывали. И весь учебный процесс летит к чёрту. Теперь весь институт будет гудеть целый день по этому поводу, как наша школа. О, хорошо, что вспомнил про школу. Надо не забыть сейчас туда по дороге позвонить.