Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель. Часть III

Зашел в палатку – Артамонов уже ждал меня там, развесил обмундирование в полотняных чехлах от пыли. Я сказал, чтобы принес воды сполоснуться, помылся над тазом как мог, вытерся чистым полотенцем и надел свежую сорочку. Стемнело, только светились костры на которых булькал кулеш, сваренный казаками, артиллеристы ели кашу, у них же свое довольствие с самого начала, а Букин с Нечипоренко объединили припасы, так как получали поровну на добровольцев и казаков, казаки даже выиграли: вместо 50 планировавшихся добровольцев на десяток меньше набрано, да минус Львов и трое, оставленных в Александрии, зато на довольствие добавились я, Букин, доктор с фельдшером, интендант, топограф и мой денщик, то есть в остатке лишних семь пайков – на всех хватит, даже если кто в гости зайдет.

Поужинали, трубач артиллеристов сыграл, как мог, вечернюю зорю, провели перекличку – по списку все, никого и ничего не забыли на пароходе, груз доехал полностью, потери в конском составе – пока две. Потом хором, нараспев, прочитали «Отче наш» и «Спаси, господи, люди твоя» и разошлись по палаткам.

Я же, как и обещал, пошел к Маше. Она ждала меня. В шатре неярко горела масляная лампа, стоял кувшин с водой и блюдо с виноградом и инжиром. Я снял китель и присел на ковер, опершись спиной на подушку. Маша присела рядом, положив голову мне на плечо. Мы сидели рядом и молчали. Она сказала: «Я чувствую, что ты устал, поспи немного». День действительно выдался суматошным и я не заметил, как задремал, потом, еще сквозь сон, почувствовал, как Маша гладит мои волосы, грудь, расстегнув рубашку. И тут я почувствовал ни с чем не сравнимое желание, нет не похоть, а именно желание, желание обладать ею, сделать ее счастливой, хочу, чтобы она родила мне детей, много, но сначала мальчика и девочку, а дальше – как получится. Я стал ее целовать, сначала осторожно, потом все более страстно, она только прошептала «только будь осторожен, не сделай мне больно». Я говорил ей, что люблю и буду любить ее вечно, до самой смерти… и много других нежных и глупых слов, что обычно говорят в таких случаях. И я был нежен и осторожен, а Маша – податливой и ласковой. Потом мы лежали, утомленные, насладившись друг другом и я подумал, что это, наверно, сказка из «Тысячи и одной ночи» и сейчас я проснусь старым пенсом в своей хрущобе…

Но нет, это явь, вот Маша спит на моем плече, а я глажу ее шелковистые волосы и целую их, душистых и пахнущих каким-то нездешним ароматом, то ли цветов, то ли пряностей, а может и того и другого вместе. Не заметил, как и меня сморил сон, а когда проснулся, то уже светало, полотно шатра уже не было черным, а слегка просвечивало. Почувствовав, что я проснулся, услышал:

– Хорошо ли ты спал, муж мой?

– Так хорошо, моя милая жена, что и в сказке не приснится.

– Расскажи мне сказку, Саша, – попросила она, – у тебя так хорошо получается, только говори по-русски, я попробую понять, о чем она.

И я рассказал ей «Морозко» (было интересно узнает она, что это про снег, про зиму и что такое замерзать). Маша долго морщила лобик, но потом заявила, что это не про любовь, а сказка для детей с назидательным концом, чтобы дети росли послушными и не шалили, а она хочет сказку для взрослых, про любовь, чтобы был король, рыцарь и принцесса, чудовища не надо. Сказка должна быть доброй и с хорошим концом. Тогда я как мог, с переводом на англо-французский диалект, рассказал ей «Обыкновенное чудо». Маша просто захлопала в ладоши:

– Какая чудесная сказка, даже есть волшебник, король, которого обманывает дурной первый министр и принцесса, полюбившая рыцаря, а он не может ее поцеловать, потому что заколдован и превратится в медведя и охотник который желает этого медведя убить и ждет, когда принцесса поцелует заколдованного рыцаря. Я не слышала и не читала этой сказки, наверно, ты сам ее придумал?

– Нет, моя милая, ее придумал не я, а один хороший и добрый человек, просто про него никто не знает.

Какая же она еще маленькая девочка, – подумал я, а может ей нравлюсь не я, а мои сказки? Только в сказочники при королевском дворе поступить мне не хватало… Спросил Машу, наверно она, как княжна, сосватана кому-то и что скажет ее отец, когда узнает, что мы любим друг друга.

– Давай, пойдем обвенчаемся в здешней церкви, она хоть и католическая, но ведь, все равно, христианская, тогда мы будем связаны святыми узами и люди не в праве разорвать их.

– Саша, подожди, мы обвенчаемся в придворном храме, как положено по обряду. А отчим возражать не будет, я ведь тебе не все про себя успела рассказать: во мне кровь Соломоновой династии. Наш нынешний император – мой дядя, а мой отец тоже был императором и погиб на войне. По нашим законам тот, у кого в жилах Соломонова кровь, выбирает себе из благородных княжеских родов супруга, желательно из тех, у кого этой крови нет – так наша династия избегает вырождения [26] Точно так же поступает другая двухтысячелетняя династия – японская. Поэтому эти два императорских дома не вырождаются и не страдают наследственными болезнями. . А ты, несомненно, благородный князь, раз занимаешь пост императорского посланника и имеешь много наград. Наверно, ты воевал или подвергался жестоким пыткам – я вижу у тебя много шрамов, похоже как от огня. Тебя пытали и ты не выдал тайну?

– Машенька, ты преувеличиваешь, и не совсем правильно понимаешь мое положение. Я дворянин, но княжеского титула у меня нет, стал дворянином по заслугам. Мой дед был очень богатым человеком и я мог бы жить безбедно, унаследовав его заводы и капиталы, но служу императору. Император доверил мне быть его посланником из-за того, что я вижу привычные вещи по-другому и способен придумать что-то новое. Я изобрел новое оружие и новые лекарства, везу их с собой и они, надеюсь, будут полезны твоему народу. Раны связаны с испытаниями этого оружия – враги не хотели, чтобы в России были эти вещества и устроили взрыв в лаборатории, а шрам – это операция, совсем недавняя, которую сделали в связи с травмой, полученной при испытании другого оружия и там тоже все было подстроено недругами.

– Муж мой, ты благородный человек, умный и добрый. Никто здесь не знает, что ты – не княжеского рода. Все будут уверены, что ты – ближайший советник своего государя, даже если ты будешь утверждать обратное, подумают что ты еще и скромен и не кичишься заслугами, а это украшает мужчину. А раз советник и посол, значит, князь, и никто не усомнится в моем выборе, а я его сделала и сделала навсегда.

Пошел в каюту. Артамонов сидел на чемоданах и караулил багаж.