Анатолий Подшивалов - Абиссинец

Никаких экипажей из экономии он не заказывал, так что десять минут мы шли пешком провожаемые толпой журналистов задававших вопросы. По всем вопросам, начиная о том чего мы хотим добиться, кончая «понравились ли нам женщины вАлександрии» обращались исключительно к Ильгу, подразумевая, что «это чучело, что идет рядом» не понимает по-французски, пока я не ответил, что «чучело» все понимает и сейчас прикажет охране разобраться с назойливыми щелкоперами. После этого «щелкоперов» как ветром сдуло. По дороге мсье Альфред объяснил, что вести переговоры будет он, мое дело — военная часть и когда надо что-то пояснить, он будет обращаться ко мне.

Вошли в холл дома, по дороге нас все время ослепляли вспышки магния фотокорреспондентов, затем подошли к залу. Я снял леопардовый лемпт, под которым уже изрядно взмок, шаму, перья, отдал щит и саблю казаку, которых тоже не пустили в зал, Ильг отдал на хранение только котелок. Заходим в зал: все, кроме военных, в черных фраках, на фоне их Альфред стал похож на коммивояжера, которому зачем-то через плечо нацепили зеленую муаровую ленту. За длинным столом против итальянской делегации два пустых стула — это наши места. Благодаря опозданию, мы сразу стали похожи на побежденных, которым победители диктуют условия. Слева от меня сидел Симонов в парадном мундире с орденами, справа — Меншиков. Ильг расположился несколько отдельно и сразу потребовал верительных грамот итальянской делегации. Принимающая сторона, британский губернатор, сделал вид, что ничего не услышал и стал представлять высокие договаривающиеся стороны.

Первыми были представлены итальянцы и их гаранты, среди которых я увидел полковника, нет, постой, уже генерала Шлоссера. Мы обменялись взглядами и едва заметно кивнули друг другу. Потом очередь дошла до нашей стороны, причем с нашей стороны стола сидело лишь четыре человека, а с итальянской — полтора десятка. Русских англичанин назвал, а потом вышла заминка в связи с тем, что верительные документы нужно было заранее представить ему. Потом все утрясли, однако, распорядитель сказал что ему непонятно, что это означает «вуст-асаж», «кеньязмач» и «рас», Ильг объяснил звание как «командующий правым флангом», себя он назвал премьер министром и министром иностранных дел.

Переговоры начались с жесткой атаки Франческо Криспи, пожилого дедушки с пышными седыми усами, похожего на лысого моржа, который обвинил Эфиопию в денонсировании Уччиальского договора по вымышленному и несущественному поводу и развязывании войны. Он много говорил о помощи отсталой Эфиопии со стороны просвещенного итальянского народа, о тех поставках и финансовой помощи Негусу, о теплом приеме, который был оказан Менелику в Италии. И вот — черная неблагодарность, вместо вечной дружбы с добрыми итальянцами кровавая война, тысячи убитых, десятки тысяч раненых и пленных, томящихся в ужасных условиях, умирающих от ран и инфекционных болезней без квалифицированной медицинской помощи. В общем, все мы кругом виноваты и должны каяться и просить прощения у всей просвещенной Европы (на минуту мне представилось, что я попал обратно в 21 век). Криспи говорил долго, даже покраснел и я стал опасаться, что сейчас его хватит инсульт в котором тоже будет виновата Эфиопия и лично я, который напугал дедушку своим дикарским видом. Все это время в стороне, отведенной журналистам, слышались возгласы одобрения и периодически вспыхивали магниевые вспышки.

Потом слово взял генерал Антонио Балдисерра, который стал говорить о коварстве и варварстве ведения войны эфиопами, о том, что они скрытно, в том числе ночью, нападали на ничего не подозревающих итальянцев, перерезая им глотки. О том, что варвары-эфиопы даже не подозревают о законах ведения войны цивилизованными способами, принятыми в европейских государствах и должны быть за это наказаны. Он вспомнил ужасную смерть отряда генерала Дабормида, вырезанного ночью конными дикарями, причем пленных эти дикари не брали. Генерал в мундире в орденами был весьма фотогеничен и тоже удостоился фотографий.

Выступил какой-то финансист, озвучивший, сколько денег получила Эфиопия от итальянского правительства, тут же Балдиссерра встрял и напомнил о тридцати тысячах винтовок Веттерли и сорока орудиях, переданных Менелику для борьбы с кочевыми племенами и, вместо этого, направленными против его итальянских друзей (подразумевалось — благодетелей), которым эфиопы должны быть по гроб жизни благодарными и непрерывно кланяться, а их делегация даже не поклонилась, войдя в зал, какой ужас!

После этого еще что-то говорил представитель Ватикана о язычниках-эфиопах, убивающих христиан-итальянцев и призвал все цивилизованные страны христианского мира ополчиться против богопротивного Менелика в новом крестовом походе. Видимо, почувствовав, что надо переходить от констатации грехов эфиопов к угрозам, опять начал говорить генерал Балдисерра. Он вещал, а корреспонденты записывали, о том, что в Генуе под погрузкой стоят пароходы и через неделю на побережье будет высажен 30-тысячный экспедиционный корпус вместе с артиллерийской бригадой 80-мм артиллерии на конной тяге, также войскам будут придано достаточное количество пулеметов и картечниц Норденфельта вместе с 12 батареями легких горных орудий. Транспорты будут сопровождаться сильной броненосной эскадрой, так что никакие демонстрации флота Российской Империей нас не запугают — поклон в сторону полковника Симонова. Вторым эшелоном двинется альпийская дивизия, подготовленная у боям в горных условиях и оплот варварства — Аддис-Абеба падет к ногам победителей.

Ильг попросил перерыв для консультации во время которого спросил меня и полковника, много ли сил было заявлено итальянцами — мы оба ответили что да, силы в несколько раз больше бывших в первой кампании и насыщенность артиллерией тоже превышает все допустимые мерки, ашкеров Негуса просто разнесут в клочья. Симонов сказал, что слова генерала Балдисерра совпадают с данными, полученными от русского военного агента в Риме. Второй вопрос касался русской эскадры, вступит ли она в бой? Симонов ответил, что не располагает такими данными, а Меншиков сказал, что, несомненно, нет, если Италия не объявит войну России. Сама Россия первой ни в каком случае нападать не будет.

После этого мы вернулись в зал и Криспи опять начал толковать о вероломстве и бесчеловечности эфиопов и о том, что они должны быть наказаны. Но, уважая права Менелика на царствование, они не предлагают его низложения и всего лишь ограничатся уступкой с его стороны территории по той линии куда дошли доблестные итальянские части, то есть в предгорьях по реке Тэкезе с севера на юг (там огромный каньон — естественная преграда), далее через точки Аксум, Амба-Алаге, Мэкеле и Адди-Грат, отступя от этих селений на 20 миль к западу или югу, так чтобы они были включены в передаваемую территорию.