Олег Говда - Позывной «Леший»

Черт! Я повернулся и увидел перед собой большущие серо-голубые глаза.

Твою дивизию!

Вот это я спал. Как убитый. Ко мне прижимается обнаженная девушка, а я ни сном, ни рылом.

– Ты что тут делаешь? – пробормотал чуть растерянно. Да чего там "чуть". Чего-чего, а такого сюрприза я ожидал гораздо меньше, чем брошенной в окно гранаты.

Адель приложила палец к губам, потом прижалась плотнее и неумело ткнулась полураскрытым ртом в мои губы… Первый раз, что ли?

Я хотел отстраниться, выставить ее прочь, а потом подумал: "Какого черта? Я же не монах, обет безбрачия не давал, да и ей давно не шестнадцать… Не под дулом пистолета в кровать залезла. Понимала, чем кончится…"

В общем, я не стал девушку отталкивать, и очень скоро убедился, что то, что я посчитал неумелостью, было всего лишь робостью. Адель не была уверена, что я ее хочу. А когда тело само дало недвусмысленный ответ, оказалось, что девушка очень даже неплохо знает, как угодить мужчине. И все мои сомнения улетучились вместе со скрипом кровати и стонами молодой немки.

Но всего через пару минут я снова изменил мнение. Нифига она не умела. Просто очень старалась… Так что пришлось умерить пыл и дать ей передохнуть. Адель деликатность оценила и благодарно улыбнулась. А выступившие на глазах слезинки я собрал губами.

Отдохнув немного, девушка сама прижалась ко мне всем телом, и в этот раз мы уже не останавливались, пока девушка не вскрикнула и не забилась подо мной так, словно хотела вырваться из капкана. Я придержал ее еще чуток и… через несколько минут мы лежали рядышком и глядели в потолок.

– Спасибо…

– Господин оберст остался доволен? – тихонечко промурлыкала Адель и испортила всю картину.

Наваждение схлынуло, и я вспомнил, где нахожусь, с кем и в каком году… М-да, вот потому молчание и золото.

– Да… Ты великолепна, – я небрежно чмокнул ее в раскрасневшуюся и еще пышущую жаром щечку. – Если хочешь, можешь остаться. Полежи, отдохни. А мне пора… Дела.

Девочка опустила глаза и сразу как-то погрустнела. Обидел я ее, что ли? Ну, извини фройляйн, жениться не обещал. И о делах не соврал, их и в самом деле, вагон и тележка.

Постучали, когда я уже надел кальсоны.

– Да?

Дверь приоткрылась и внутрь просунула голову домоправительница. Адель охнула и нырнула с головой под простыню.

– Прошу прощения, господин штандартенфюрер, – совершенно невозмутимо, даже чуть холодновато, произнесла Розалия Карловна. – Но, я услышала… эээ… догадалась, что вы проснулись. Вот и пришла спросить, через сколько вам подать кофе?

– А вы разве еще не варили?

– Господин штандартенфюрер, я конечно понимаю, война… и не до условностей. Можно даже пить из пивной кружки… Но пить разогретый кофе – это уже…

Экономка не смогла подобрать слов и только головой покрутила.

– Вы совершенно правы, Розалия Карловна, улыбнулся я, вспоминая, что мне в прошлой жизни приходилось пить не только разогретый кофе, но даже позавчерашний. – Спасибо за заботу. Дайте мне десять минут, привести себя в надлежащий вид. И можете подавать. Ужин, кстати, тоже не задерживайте. Что-то я проголодался.

– Еще бы, – проворчала монументальная женщина, бросив взгляд мне за спину. Но, помня, как я могу злиться, на этом и остановилась. – Яволь, господин штандартенфюрер. Кофе будет через десять минут. Ужин – через двадцать.

Но все же не сдержалась, чтобы не подпустить шпильку. В английском стиле.

– Для девушки приборы ставить?

Вот карга старая.

– Обязательно… Думаю, фройляйн Адель, не откажет мне в чести, отужинать вместе.

Фрау Гершель громко фыркнула, демонстрируя свое отношение к вышеупомянутой чести, и быстро ретировалась. Ругаться же с закрытой дверью, глупое занятие. Лучше сгладить возникшую неловкость.

Я потянул на себя простыню, и когда из-под нее показались налитые влагой глаза, произнес с улыбкой.

– Ау, есть кто дома? Ужин через двадцать минут. Просьба не опаздывать. Благодаря кое-кому, я очень голоден и не намерен ждать.

Наградой за немудреную шутку стал признательный взгляд и несмелая улыбка.

Вот и ладушки. Отдохнул, а теперь, как говорится, первым делом самолеты…

Соврала экономка. Ничего она слышать не могла. Если только не стояла, приложив ухо к замочной скважине. У этих стен такая звукоизоляция, что только открыв двери я узнал, что в доме играет музыка. И довольно громко… Кому-то наскучила тишина, и он решил разбавить ее вальсами Штрауса.

Так что в ванную я шел вместе с волнами "Голубого Дуная", а брился и умывался под шелест "Сказок Венского леса".

– О! – воскликнул англичанин, выбирающий следующую пластинку. – Это ж совсем другое дело. Ожил… Можно сказать, воскрес. А то как с распятия снятый ходил. Нет, что не говорите, господа, а Господь не зря подарил человеку Еву. Без девушек мы как выдохшийся эль. Сплошная головная боль, жуткое похмелье и проблеваться тянет.

Митрохин, как раз прикуривающий сигарету, лишь приветливо кивнул.

– Вижу, вы тонкий ценитель женской красоты… – проворчал я, понимая, кому обязан появлением в моей кровати Адель. – Лучше скажите, откуда она взялась?

– Восстановление мыслительных функций налицо, но процесс не завершен… – хмыкнул Хорст. – Что значит "откуда"? Ты же сам ее с собой привез. Кстати, жутко напугал девушку своим срывом. Она даже из машины не вышла, так и сидела внутри, пока я ее не нашел.

– Сколько можно напоминать? Я же извинился уже.

– Видел бы ты ее лицо… – проворчал англичанин. – Кстати, хорошая девочка. И, похоже, влюбилась в тебя. Ну, или где-то рядом…

– Ваш кофе, господин штандартенфюрер! – громогласно провозгласила Розалия Карловна, ставя на стол большую посудину. Нечто среднее между чайной чашкой и кувшином для сливок.

Странная женщина. При таких габаритах, а при желании, двигается легче балерины.

– Спасибо, фрау Гершель. Вы очень добры… – пригубил, изумительно пахнущий, напиток. – Ммм… А ваш кофе – это настоящее волшебство. Шедевр… Произведение искусства.

Все-таки женской сущности в ней было больше чем фельдфебельской. Похвала пришлась экономке по душе. Что она тут же и подтвердила. Уже почти скрывшись в доме, негромко, словно рассуждая вслух, пробормотала:

– Прислуги в доме не хватает… Не управляюсь одна. Надо сказать господину генералу, чтобы горничную нанял…

После нескольких глотков крепчайшего кофе, мысли перестали играть в прядки, а построились ровными рядами и колоннами.

– Я так понимаю, Иоганн… – англичанин положил пластинку в коробку и поставил на полку. – Вы готовы изложить нам все в подробностях?

– Совершенно верно, Генрих… Присаживайтесь поближе.

Поскольку отдельные фрагменты и "мероприятие" были уже озвучены, я стал излагать соратникам окончательно сформировавшийся план. Но, когда дошел до идеи приставить Адель к фон Брауну, англичанин помотал головой.