Владислав Стрелков - Тропой мужества

- Не, не сподобился.

- Почему? Хотя, не говори, - Ральф усмехнулся, - и так все ясно. Наши фройлян любят статных и подтянутых мужчин.

Курт не ответил, тяжело вздыхая. Он и так знал, что форма ему не идет. Что поделать, если природа обделила статью и внешний вид выпадает из общего принципа - немец, одетый в военную форму, выглядит так, словно в ней родился. Наоборот, внешний вид Дильса, являлся объектом всевозможных шуток, которые не доходили до откровенных издевательств только благодаря фельдфебелю Кранке. 'Большой Ганс' осаживал остряков, но сам раздражаясь не забывал обязательно припахать нерадивого Дильса.

- Курт.

- Что?

- Ты зачем в армию пошел?

- Как зачем? - удивился Дильс, вытаскивая винтовку из воронки. - Хочу после войны получить тут надел.

- Хотеть не вредно, - усмехнулся Ральф. - Наделы первыми получат камрады из строевых, что заслужили это право в боях.

- Земли у русских много, - возразил Курт. - Всем хватит.

Тут Дильс замер, смотря в глубину воронки.

- Что там? - спросил Шультц, подходя.

- Еще один живой 'Иван'.

Этот русский не стонал. Просто смотрел, и в глазах его читалось презрение с лютой ненавистью.

Шульц оглянулся - свой маузер он оставил около ранца. Но рядом стоял Курт с карабином на плече.

Оружия у русского не было. Но это ничего не значит - были прецеденты. Поэтому приближаться к 'Ивану' не спешили. На первый взгляд этот русский был не опасен. Вся его голова в крови, рваная рана в левой руке, перебиты ноги, из живота вывалились кишки. Удивительно, как он еще не сдох...

Вдруг русский рассмеялся. Сначала нервно, отрывисто, затем его смех стал ровней. Он смеялся, придерживая выпадающие потроха. Кровь сочилась сквозь пальцы. Но русский смеялся, и это было жутко...

- С ума сошел, - ёжась, констатировал Курт.

- Пристрели и дело с концом, - пожал плечами Шультц и шагнул ближе. - У нас еще много работы.

Курт скинул с плеча карабин, но русский замолк и, сверкнув яростным взглядом, неожиданно сказал по-немецки:

- Вы мертвы!

Дильс и Шульц оторопели.

- Вы уже мертвы! - повторил русский. - Сдохнете. Пусть не сейчас, но все равно сдохнете. Не будет никакого земельного надела на Священной Русской Земле! Будет лишь березовый крест, или вообще ничего. Прах. От вас останется только прах! - голос русского зазвенел. - А мы придем на вашу землю. Все придем. Ваш бесноватый фюрер застрелится, когда наша армия будет штурмовать рейхстаг. Восьмого мая Германия капитулирует. А девятого мая будет Победа! Это будет! Будет!

И русский вновь захохотал.

Шультц тупо смотрел на русского, с трудом переваривая его слова. Дильс мгновенно протрезвел. Он поднял карабин, собираясь пристрелить этого 'Ивана', но в этот момент что-то глухо хлопнуло, русский отвел руку от живота и Курт увидел гранату.

- Гранатен! - крикнул Шультц отскакивая, но не успел. Вспышка разрыва совпала с выстрелом. Это все что успел сделать Дильс.

Наши дни.

- Семьдесят два... семьдесят три...

Весь народ в фитнес-центре сегодня собрался в одном месте. Случайный спор вылился в соревнование - кто больше подтянется. И ставка - десять бутылок элитной водки. Но не это главное. Главное принцип - самые лучшие это... вот тут сошлись два мнения - кто круче - морпехи или десантура? Спор мгновенно накалился. 'Морпех' как решение предложил спарринг, 'десантник' согласился. Некоторые присутствующие поддержали, желая увидеть настоящий бой двух сильных бойцов, но большая половина была против. А спорщикам уже было плевать на мнения присутствующих, ибо задета честь. Однако к ним подошли их друзья и мягко перенаправили на турники.

- Семьдесят четыре... семьдесят пять...

Присутствующие разделились на две стороны. Каждый болел за своего. Азарт захватил весь зал. Делали ставки, подбадривали криками, и хором считали:

- Семьдесят шесть... семьдесят семь...

Два крепких парня. Мускулистые, статные, красавцы. Обоих украшали шрамы. У 'морпеха' рубец шел наискось груди, у 'десантника' на предплечье след ожога, который немного портил татуировку.

Подтягивались одновременно, на общий счет. И это было правильно. Бугрились накаченные мышцы, притягивая взоры восхищенных дам. Рельефно выделялся пресс, вгоняя в меланхолию мужиков с пивным животиком.

Лишь один парень смотрел на действо спокойно. Он сидел на тренажере, иногда прикладываясь к бутылке с водой. На турнике его друг. С детства вместе. Детсад, школа, и в армию тоже вместе, но служить выпало в разных войсках. Друг попал в десант, а куда еще направить призывника Маргелова Василия Дмитриевича? А он, Жуков Сергей Евгеньевич, попал в разведку. Что говорить, армия - хорошая школа, и Сергей нисколько не пожалел. Отец мог 'отмазать' его от службы, но сын был против. Против мнения родителей. Учеба подождет, а армия... дед рассказывал, как они бегали смотреть на проходящие маршем батальоны и неуклюже маршировали следом, как один раз их сняли с поезда, когда с друзьями собрались сбежать на фронт. Прадед Сергея погиб в самом начале войны. И Жуков считал, что он должен, просто должен стать настоящим мужиком. И нисколько не пожалел.

- Восемьдесят! - заревели в зале, встречая очередной десяток. - Восемьдесят один...

Жуков заметил, что 'морпех' начинает сдавать. Нет, он еще крепился, подтягиваясь одновременно с Васькой, но уже делает это с явным трудом, а Маргелову это 'семечки'. У него как-то появился бзик - поставить рекорд по подтягиванию, и начал интенсивно заниматься в этом направлении, но начавшаяся учеба в институте заставила сократить тренировки. Однако подтянуться он мог уже две сотни раз.

Сергей взглянул на часы, висящие противоположной стене, и поморщился.

Четвертый час, опаздываем. Паша будет в ярости, - подумал Жуков. Ничего, 'безумный профессор' со своим изобретением подождет. Хотя это не изобретение, а скорее удешевление, что может в результате принести им хорошие деньги. Если конечно фирмы, выпускающие один медицинский аппарат, заинтересуются новой технологией.

Паша... генератор идей. Еще в школе выдавал на-гора всякие изобретения. Большинство идей были откровенно безумными, что определило и кличку - 'Нимнул', или 'Безумный профессор'. Паша не обижался. Вообще он был спокойным и уравновешенным парнем. Природа наделила его живым умом, но наказала неважным здоровьем. Вся учеба в школе - это сплошные болезни, но помощь родителей, и собственное трудолюбие выводило его в ряды лучших учеников. Школу Свешников Павел Анатольевич закончил с золотой медалью. В институт Паша поступил, не особо напрягаясь, несмотря на дикую конкуренцию. И пока Сергей с Васькой служили, успел закончить три курса, и устроиться в институт лаборантом, что дало ему возможность воплощать в макетах некоторые свои идеи.