Владислав Стрелков - Тропой мужества

Маевский замолчал, поднялся, подошел к генералу и протянул тетрадь, после чего вернулся, сел на стул, как-то сразу поникнув. Вытер выступивший пот.

- Я прошу поверить мне, - сказал он тихо. - Это очень важно. Очень. Не спрашивайте источник этих сведений. Сказать не смогу, да и... с ума скоро сойду. - Последнюю фразу студент прошептал, и генерал с капитаном её не расслышали. Оба внимательно просматривали содержание тетради.

По мере прочтения у обоих менялось выражение лиц. Генерал больше хмурился и мрачнел, а капитан постепенно багровел, зло поглядывая на студента.

- А не шпион ли ты? - сквозь зубы процедил Перепелкин. - Выходит, немцы уже Минск окружили...

- Успокойся, - вздохнул генерал, - ты многого не знаешь. Смирнов!

В комнату вошел лейтенант.

- Проводи товарища студента, пусть у связистов пока посидит, и организуй ему поесть чего. Да, Васильева ко мне вызови.

- Есть! - Лейтенант пропустил студента вперед, и вышел следом.

- Я много чего не знаю, - повторил капитан, - однако как можно знать то, что случится через несколько дней? И откуда этот... студент знает о противнике?

- А ты на подпись внимание обратил?

- Феникс? Ну, обратил и что?

- Не все так просто. Встречалось мне уже этот позывной. Насчет направления ударов немцев - это уже было в 'майских играх'*... черт возми. Так что... - генерал взглянул на карту, - если взять те доклады, кои поначалу приняли за дезинформацию, приложить к ним твои разведданные, учесть всю сложившуюся обстановку, то все совпадает с данными изложенными в этой тетради. И все становиться понятным. Нет, не все, - поправился генерал, взглянув на капитана - но многое. Что, например, означает запись - Ярцево 11.08.1941? Там что-то произойдет? Не зря эта дата и населенный пункт записан в первых трех листах, относящихся к нашей дивизии.

- Так у студента и спросить.

- Спросим, а пока собирай людей, капитан, и ставь задачу - установить связь с полками. Одну группу направишь в штаб десятой. Донесение я составлю. Еще надо комиссара Серебровского найти и вместе с ним Маевского с тетрадью в Москву переправлять.

- Я бы студента к Павлову сначала сводил.

- Для проверки? Хм, своди, пожалуй, не помешает. И там его пока оставь, раз студентом-медиком назвался. Пусть помогает по мере сил, а Валерий Семенович за ним присмотрит. Так и поступим, веди студента в медбат. И бойца потолковей к нему приставь.

- Людей мало, товарищ генерал.

- Знаю, но найди! - стукнул по столу кулаком комдив. - Все, выполняй поставленную задачу.

***

- Сядь здесь и жди, сейчас что-нибудь тебе поесть найду.

Лейтенант вышел, а Михаил сел на лавку и устало привалился к стене. Напряжение, державшее его последние полчаса начало отступать. Сомнения все еще грызли, но по поведению генерала - ему поверили.

'А я говорил - делай как велят и поверят! - возник голос в голове. - Все еще сомневаешься?'.

- Сомневаюсь, - буркнул Михаил.

- Что? - спросил сержант, который старательно что-то записывал.

- А? Нет, ничего...

'Отвечай мысленно, болван, - отругал Мишу голос, - а то действительно подумают, что ты сумасшедший'.

'А не похоже? - огрызнулся Маевский. - Никогда бы не подумал, что такое со мной случится! Ну почему я на хирурга пошел, а не на психиатра?'

'И что, помогло бы? - усмехнулся голос'.

'Не знаю, - признал Михаил. - Но день точно безумный'.

Да, день был сплошное безумие. Все началось около девяти часов утра, когда Михаил миновал мост, где у него проверили документы, охраняющие мост красноармейцы. После чего он решил немного отдохнуть и присел у крайнего сруба. Ноги после нескольких часов перехода гудели, и Михаил решил подождать кого-нибудь в компанию, и лучше, чтоб присутствовал транспорт. Та телега, которую он видел впереди, у моста не задержалась и теперь её точно не догнать. Пока можно перекусить, а то с утра ничего не ел. Только Михаил достал сверток с салом, как послышался звук мотора. Чтобы посмотреть кто едет, пришлось выглянуть за угол. Это с запада к мосту подъехала полуторка с дюжиной красноармейцев в кузове. Маевский тяжело вздохнул - тут ему не светило. Военные его точно не возьмут, можно даже и не спрашивать.

От частых выстрелов Маевский подскочил, выронив сало и сунулся посмотреть - что происходит. От увиденного оторопел. Приехавшие красноармейцы расстреливали бойцов из охраны моста. На его глазах застрелили кинувшегося к лесу паренька, что крутился возле бойцов. Тот, кто стрелял в пацана внимательно посмотрел вдоль дороги и Михаил шарахнулся назад. Запнулся об слегу и сильно приложился затылком об край сруба. Сознание померкло только на мгновение. Маевский медленно поднялся, держась за голову.

'Так-так, что тут происходит?'.

Голос прозвучал так явственно, что Михаил опять подпрыгнул.

- Кто здесь? - прошептал Маевский, оглядываясь.

'Ангел-хранитель, - хмыкнул голос, - если конечно будешь меня слушать'.

- Видно сильно я головой приложился, - решил он.

Кто-то закричал у моста, и Михаил решил посмотреть.

'Красноармейцы' убирали прочь тела, а четверо окружили каких-то гражданских, на свою беду оказавшихся неподалеку. Что там они говорили было плохо слышно, получилось разобрать только - жиды. После чего гражданских грубо оттолкали к берегу и пристрелили.

- За что... - прошептал Маевский, бледнея, - за что...

'За то, что евреи, - прозвучал голос, и за то оказались неподалеку'.

Михаила передернуло. Ноги ослабли, выступил холодный пот. Что делать он не знал.

'Беги, дурень! Это 'бранденбурги', диверсанты немецкие. Шлепнут тебя и не поморщатся'.

- Потому что я тоже еврей?

'Потому что ты тупой! Шлепнут потому что ты их видел. Беги!'.

Михаил кинулся вдоль дороги.

'В лес, дурень! В лес беги!'

- Эй, парень, спишь что ли?

Михаил открыл глаза и увидел лейтенанта с котелком.

- Вот, лучше еды не найдешь.

- Что это? - спросил Маевский, глядя на что-то зеленоватое и густое, но очень вкусно пахнущее.

- Щи это. Зеленые, вчерашние, в печи томленные. Ум отъешь.

- Спасибо.

Лейтенант ушел, оставив котелок с ложкой и ломтем хлеба, а Михаил еще раз понюхал варево. Пахло от котелка умопомрачительно, аж в животе засосало, ведь он сегодня лишь немного хлеба съел, когда его в сарае заперли. Больше ничего из еды не имелось, так как сало Маевский выронил еще у реки, когда убегал от переодетых в красноармейцев немецких диверсантов, 'бранденбургов', как назвал их этот ангел-доппельгенгер*.

'Вообще-то я скорее альтер эго*, - тут же отозвался голос, - но в чем-то ты прав'.

'В чем прав? В том, что ты темная сторона личности, и я должен скоро погибнуть?'.

'Хм, - почему-то смутился голос, - почему темная, разве я жизнь тебе не спас?'.

'Ты на вопрос не ответил!' - возмутился Михаил, даже ложкой взмахнул.