Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель. Часть II

– Ну, наш пострел везде поспел. Я и говорю – герой, хоть и статский из купцов, – протрезвел Черевин и стукнул кулаком по ручке кресла. – Какие там три Анны, Владимира дать четвертого и с мечами, так как шпионов не побоялся, в огне выжил, товарища спасая и двух полных генералов тебе, государь, для службы сберег. Конечно, только с мечами и Владимира!

– Ну, это ты лишку дал, – размышляя о чем-то, протянул царь, – хотя, может ты и прав, дельный он, этот Степанов, а так теперь потомственным дворянином по кресту станет [34] Орден Святого Владимира 4 степени давал право потомственного дворянства до 1900 г., потом ценз подняли – орден Св. Георгия 4 ст, либо Анна или Станислав 1 степени, со звездой и плечевой лентой, либо Владимир 3-й степени на шею. Царь мог наградить за заслуги 4 степенью ордена, минуя выслужную Анну 2 и 3 степени , вот Обручев говорил, что он из семьи купцов-миллионщиков.

– Так для купчишек самая мечта – стать потомственным дворянином, – отчего-то воодушевился Черевин, – ты представь, ваше величество, ведь мог бы Степанов этот на золоте есть – пить и с цыганами день-деньской гулять (странно представляет генерал купеческую жизнь, но простим ему это незнание), – так ведь за государство радеет, в пекло лезет и бомбы руками из-под генералов вытаскивает! Нет, сто раз достоин такой бравый купец Владимира с мечами!

– Ну, так быть по сему – подписал царь представление, исправив Анну на Владимира с мечами, – и правда, геройский асессор, надо будет на него глянуть. Вот только асессора Владимиром награждать как-то не с руки, был бы хотя надворным [35] Надворный советник – чин VII класса Табели о рангах, равен армейскому подполковнику. Ниже VII класса орденом Владимира 4 степени, как правило, в мирное время не награждали. Вот в Первую мировую могли и поручика наградить, так как орден Святого равноапостольного князя Владимира давался за заслуги, а не за выслугу лет, но за 25 лет службы или 18 кампаний на море его тоже давали. …

– Так дай ты ему надворного, ваше величество, – заворочался, усаживаясь в кресле поудобнее, Черевин, – геройский же чиновник, многим офицерам фору даст! Казнить так казнить, миловать так миловать, а жаловать так жаловать! [36] Выходит, генерал читал пушкинскую «Капитанскую дочку» и не забыл слова Пугачева оттуда. – генерал опять стукнул кулаком по ручке кресла.

– Погоди, Петя, ты так мне всю мебель поломаешь своим кулачищем, – попенял другу царь, внося фамилию Степанова в список пожалования чинами к Пасхе [37] В Империи пожалования чинами, да и вообще награждения обычно совершались два раза в год – на Рождество и на Пасху, хотя были и исключения: для генералитета или высших чиновников – ко дню ангела, за высокие заслуги – сразу после совершения подвига. .

– Так что же его начальник Агеев такого геройского совершил и почему Георгиевская дума в награждении ему отказала? – дождавшись, пока Государь впишет фамилию, спросил Черевин. – Уж мне-то можешь сказать?

– Ну ладно, да, гляди, не болтай об этом, – сказал царь. – Агеев с полусотней казаков был по ту сторону границы, чтобы поймать бежавшего главаря бунтовщиков вместе с главным шпионом – английским полковником. Они их схватили, но погоня настигла их еще до нашей границы. Казаки отстреливались до темноты, многие были убиты ответным огнем, а ночью пара пластунов забрались по отвесной скале, сняли вражеский дозор и вытащили веревками оставшихся в живых. Раненых пришлось оставить, они сами вызвались стрельбой отвлекать басурман, показывая, что русские на месте и продолжают драться. До границы шли бегом и на себе тащили пленных, а на переправе через реку англичанин ухитрился освободиться, бросился в воду, но утонул в бурной реке. На наш берег вышли всего восемь человек, Агеев был ранен в руку, но держался. Выживших наградили, семьям погибших дали пенсии. Но Думе [38] Георгиевская Дума имела право отклонить представление на награду, Александр III уважал думу и не спорил с ней, так как сам был боевым генералом и имел Георгия 3 ст., а вот Александр II и Николай II с Думой не считались – первый сам «возложил» на себя знаки Георгия 1 степени в честь 100-летия ордена, а второй – не согласовывая с Думой, поголовно наградил всех офицеров и врачей (первый случай в истории ордена) «Варяга» и «Корейца» орденами Св. Георгия 4ст. тогда как «Кореец» даже не участвовал в том неудачном бою. ведь это не расскажешь, Начальник Корпуса жандармов (Агеев тогда ему подчинялся) как-то расплывчато написал – «за дела против превосходящих сил неприятеля». А в Думе жандармов не любят (а кто их любит?), за что жандармскому подполковнику Георгия давать, за то, что шайку контрабандистов перестрелял – превосходящие силы, поди?

– Давай-ка, я сам в Георгиевскую Думу съезжу, – попросил Черевин, угрожающе зашевелив кустистыми бровями, – уж я им, старым пердунам, объясню, как боевого офицера обижать!

– Только подробностей, того, что я говорил про английского полковника и то, что было все на чужой земле, ни в коем случае не говори, – предупредил царь расходившегося Петю. – Съезди, ты же сам старый пердун и тоже с Георгием, вот и найдете о чем поговорить.

Так, вернемся к Хайрему Максиму и его партнеру Захарову (вообще-то, к греку Захариосу).

К моменту создания пулемета Хайрем Стивенс Максим [39] Ударение на первом слоге, а не на втором, как у нас принято. был уже изобретателем с именем: в электротехнике он конкурировал с самим Эдисоном, создав одновременно с ним электрическую лампу с угольным электродом [40] Создав, а не изобретя, ибо у лампы с угольным электродом было много предшественников (более полутора десятков), но лишь Эдисону удалось сделать что-то более – менее пригодное для использования в быту. Среди создателей ламп были и русские: Яблочков – его «каолиновые свечи», где не требовался вакуум, освещали Невский проспект, а потом Париж и Лодыгин – его привилегия в России была раньше патента Эдисона, но за границей Лодыгин не патентовал свое детище, лишь в 1906 продал патент на лампу с вольфрамовой нитью. компании Дженерал Электрик. и добившись подряда на электрическое освещение первого здания в США. До этого у него были успешные проекты по газовому освещению и все локомотивы в Америке освещали себе путь газовым прожектором Максима, поэтому с электрическим проектом он справился успешно и на всемирной выставке в Париже разделил с Эдисоном номер журнала, посвященного чудесам электричества и вместе с ним был удостоен офицерского креста ордена Почетного Легиона. То есть, для Эдисона он представлял серьезную угрозу и, по слухам, Эдисон выплатил ему приличные «отступные», чтобы Максим больше не занимался изобретениями в области электричества. По другой версии, один из знакомых сказал Максиму, чтобы тот бросил заниматься электричеством, так как можно гораздо больше заработать на оружии, помогая европейцам убивать друг друга.