Анатолий Подшивалов - Господин Изобретатель. Часть I

— Я вас понял, Семен Васильевич, — ответил я. — Запалы-детонаторы – это на ваше усмотрение, я ведь подряжался сделать только ВВ. Но, коль уж мы с вами разрабатываем новое оружие, предлагаю, чтобы граната или ручная бомба называлась как бомба Степанова с запалом Панпушко или РБСП, то есть, ручная бомба Степанова-Панпушко.

Капитан стал возражать, что идея на 100 % моя, но я ответил, что конкретное воплощение идеи – за ним, а идей у меня полно. В конце концов, я уговорил капитана, и тут он протянул мне восемьдесят рублей ассигнациями, сказав, что это остаток тех средств, что я ему выдал, но получил ответ:

— Уважаемый Семен Васильевич, давайте оставим эти деньги как премию вашим лаборантам за быстрое выполнение работ по синтезу необходимого количества взрывчатки.

— Спасибо, ведь они – нижние чины и им такая премия будет просто необходима: у одного семья, другой жениться собирается, да и третий деньги не пропьет – они у меня люди серьезные, — ответил Панпушко.

Утром я спустился к гостиничной стойке (то, что сейчас зовут английским словом ресепшн) и попросил портье соединить меня с Военно-медицинской академией. В гостинице был аппарат Белла с раздельным микрофоном и телефоном и надписью «Не слушать ртом и не говорить ухом» и соответствующими стрелками, где слушать и где говорить. Когда на том конце сняли трубку и в наушнике что-то неразборчиво прохрипело, я прокричал, что я от его превосходительства профессора Менделеева и мне нужен профессор химии Дианин. В трубке что-то зашуршало и защелкало и на этом связь оборвалась. Вывод: как по старинке, надо нанести визит самому.

Взяв извозчика, поехал на Выборгскую сторону. Движение в центре шло по вымощенным брусчаткой улицам, вдоль путей конки или трамвая, причем, извозчики, особенно лихачи на дутиках, [75] Каучуковые шины, смягчавшие тряску при езде по булыжной мостовой. гнали по путям (ну как у нас по разделительной полосе). Прочие же, соблюдая определенный интервал (не менее полутора саженей), иначе городовой мог оштрафовать, неспешно ехали друг за другом. Но это в центре, переехав на Выборгскую сторону, я заметил, что движение стало меньше, зато мостовая хуже, трясти стало неимоверно, аж зубы стучали. Наконец доехали до центрального корпуса. Я расплатился, пришлось отдать полтинник, и пошел к дежурному., который увидев письмо, адресованное профессору Дианину, рассказал как его найти.

Придя на кафедру, я не сразу застал профессора, у него была лекция. Пришлось подождать в ассистентской и я пока осмотрелся: никаких приборов и колб я не заметил, только закрытые высокие шкафы с молочного стекла дверцами. Вдоль стен стояли столы, за двумя из них сидели сотрудники кафедры и что-то писали. Потом появился профессор, довольно молодой, в мундире, цветом похожим на тот, что был на моем дорожном знакомце. Только вот на профессоре были серебряные погоны, но лампасов на брюках не было, из чего я сделал вывод, что мой тезка еще до генеральских чинов не дослужился.

И правда, в ответ на мое представление, профессор сказал:

— Статский советник [76] Чин, равный полковнику, V класса Табели о рангах, хотя более точной будет формулировка "равный бригадиру", но, поскольку, бригадиров занимавших тот же V класс Табели о рангах, сейчас уже нет, для простоты аналогии будем считать его полковником. Дианин, чем обязан вашему визиту.

В ответ я протянул письмо Дмитрия Ивановича, пояснив:

— Вчера я был у профессора Менделеева и он рекомендовал обратиться к вам.

Мне было предложено пройти в профессорский кабинет и расположиться в креслах (именно так, произносилось во множественном числе). Я просто утонул в глубоком кожаном кресле и стал ждать, пока Дианин закончит чтение. Наконец, профессор сказал:

— Уважаемый Александр Павлович, Дмитрий Иванович пишет просто удивительные вещи про вас и ваше открытие, — Дианин с интересом и я бы сказал, с удивлением, посмотрел на меня. — Я ожидал, что это будет банальная просьба помочь с местом на кафедре или что-то в этом роде, а тут такое… Да это эпохальное открытие, если оно подтвердится, конечно. Но Дмитрий Иванович не из тех, кого можно обвести вокруг пальца, а великий химик нашего времени и мудрый человек.

— Я не знаю, написал ли профессор Менделеев о том, что моя лаборатория полностью разрушена взрывом, в огне погиб мой товарищ и утрачена вся документация, — ответил я на тираду тезки. — Я сам девять месяцев провел в больнице и могу по памяти восстановить лишь названия процессов, исходный и конечный продукт, а также нарисовать его структурную формулу. Это то, что я вчера доложил уважаемому Дмитрию Ивановичу, то же могу повторить и вам.

— Да, Александр Павлович, будьте так любезны, повторите мне то, что вы рассказали профессору Менделееву, — попросил Дианин.

И я рассказал в очередной раз химическую часть, не забыв и про легенду о доклинических испытаниях. Нарисовал и формулу сульфаниламида.

Некоторое время Дианин молчал и я подумал, что он сейчас откажет, наконец, профессор «очнулся» от раздумий и произнес, разглядывая лист со структурной формулой:

— Уважаемый коллега! Я думаю, что мы сможем помочь вам, — обнадежил меня профессор, — есть некоторые вопросы к синтезу, но я посоветуюсь со своими сотрудниками, для чего сегодня же соберу заседание кафедры по вашей проблеме. Не сочтите за труд заехать ко мне завтра в 11 часов. И вы не против, если я приглашу на эту беседу также и профессора Максима Семеновича Субботина с кафедры общей хирургии? Максим Семенович, можно сказать, основатель школы асептики в России и очень интересуется вопросами микробного заражения ран и проблемами их лечения. [77] Кафедры микробиологии как таковой до 1923 г в ВМА не было, а кафедра инфекционных болезней была организована С. С. Боткиным в 1896 г по возвращении его из заграничной стажировки, в том числе и у Пастера в Париже.

— Конечно, не против, — ответил я с радостью от того, что все решается наилучшим образом. — Без микробиологических исследований мы ведь не сможем подтвердить антибактериальный эффект, а лечение инфицированных ран – важнейшая задача военно-полевой хирургии. Как вы считаете, мне нужно остаться на сегодняшнее заседание?

— Думаю что нет, уважаемый коллега, — сказал Дианин, улыбнувшись. — Дело в том, что молодых сотрудников будет смущать присутствие незнакомого человека, да еще и изобретателя и они будут стесняться высказать свои идеи, которые им могут показаться дурацкими, а на самом деле, принести наибольшую пользу. В дальнейшем, конечно, я познакомлю вас со своими сотрудниками и представлю вас как автора изобретения.