Анатолий Подшивалов - Господин Изобретатель. Часть I

— Не будем больше испытывать судьбу, господа, — обращаясь ко мне и командиру батареи, добавил. — Не угодно ли попробовать?

Артиллерист отказался, сказал, что ему из орудия как-то привычнее стрелять, а я согласился, только попросил сначала учебную гранату, без запала и взрывчатки, попробовать метнуть.

— Извольте, — сказал капитан, — я бы и не дал вам сразу боевую. Мои унтера два дня учились кидать бомбы в цель и на дальность.

Граната «лимонка», то есть ручная бомба РБСП-1, надо привыкать к названию, оказалась удобной в руке, и, потренировавшись, я попросил девайс с запалом. Панпушко достал запал и показал, как выдергивается кольцо-предохранитель, потом сказал, что надо размахнуться и метнуть, на всякий случай – из окопа: окоп широкий, есть где сделать два шага перед бруствером на постепенно увеличивающей подъем приступке-пандусе, так, что оказываешься приблизительно по пояс над бруствером. Подьем по пандусу нужен, чтобы не бросить гранату себе под ноги (тогда как можно скорее выскакивать из окопа, не пытаться искать выкатившуюся гранату, а спасаться самому (задержка взрыва 4 секунды, этого хватит, чтобы выпрыгнуть два раза). Если граната окажется сразу за бруствером, и броска не получится – наоборот, сгруппироваться как можно ниже на дне и переждать взрыв.

Получив инструктаж, я потренировался вытаскивать кольцо из неснаряженного запала, потом когда понял, что я готов, Панпушко вставил запал, повернул его до фиксации и остался рядом со мной, передав мне гранату и немного отойдя в сторону по длине окопа (на помощь готов прийти, сообразил я). Помощь не потребовалась: выдернув кольцо, я сделал по пандусу шаг к брустверу и зашвырнул гранату даже дальше, чем хотел – к дальней границе мелового круга. Бумкнуло, качнулись уже посеченные осколками чучела. Вот и все!

После обеда пошли смотреть лабораторию Панпушко, располагавшуюся в одном из сараев. Насколько убогим было это сооружение снаружи, настолько лаборатория поразила меня порядком и чистотой внутри. Все было продумано, чувствовалась хозяйская рука штабс-капитана и его помощников: лабораторное стекло сияло, никель всяких приборов и кубов блестел как начищенное серебро, стояли просторные лабораторные столы и вытяжные шкафы. Тут же по стенкам были развешаны мои газовые маски (скоро должна и привилегия на них созреть, причем в Германии и Британии уже получены положительные заключения – вот фиг вам, а не газовые атаки). Семен Васильевич похвастался, что они могут вырабатывать около пуда ТНТ в неделю – процесс отработан и поставлен на поток, так же как и снаряжение снарядов, которое проходит в отдельном помещении. Потом мы посмотрели лабораторию по выделке запалов Панпушко для боеприпасов с ТНТ – все тоже слаженно и аккуратно. Я остался очень доволен увиденным, теперь я точно знал, что Семен Васильевич не подведет меня, вот только как он отнесется к подготовке людей для нашего с дедом завода по выделке ТНТ, отпустит ли кого-то из своих унтеров-лаборантов? Я решил не поднимать этот вопрос до окончания испытаний. Назад ехали быстрее, так как грузовые повозки шли быстрее, на прощание я вручил по красненькой унтерам-метателям, поблагодарив их за молодецкие броски.

Вернувшись в гостиницу, я настолько устал, что даже не пошел ужинать и завалился в кровать, едва раздевшись. Сашка больше не давал о себе знать, видно его напугала мансардная разборка этой ночью, но я был рад, что он не исчез насовсем.

Назавтра, плотно позавтракав и приведя себя в порядок, я без четверти двенадцать был у Главного штаба, рассчитав, что если я, выйдя из гостиницы, минут за сорок, то неспешно доберусь до цели. Часы надо прикупить, сегодня же в Гостином, как выйду от Агеева.

— Я к подполковнику Агееву Сергею Семеновичу, — сказал я дежурному, назвав свою фамилию.

— То есть, к полковнику Агееву, — поправил меня дежурный капитан с аксельбантом. — Вас проводят, господин Степанов.

Кабинет Агеева, хоть и небольшой, но уютный, с книжными шкафами и картой Европы, действительно выходил окнами на Зимний дворец, фасад которого был окрашен в необычный для меня кирпично-красный цвет.

— Проходите, присаживайтесь, Александр Павлович! — радушно приветствовал меня хозяин кабинета. — Не угодно ли чаю с лимоном.

Узнав, что угодно, нажал на кнопку и приказал вошедшему унтеру принести два стакана чаю с лимоном и блюдечко с сушками.

— Ну что, оклемались после ночи приключений в стиле бульварных романов, — подначил меня полковник (а я и забыл его поздравить), — надеюсь, револьверчик в гостинице оставили? Мне кобура понравилась, для нашей работы бы подошла, ни разу таких не видел – ваше изобретение? Ну, да ладно, что я вас расспрашиваю, у вас самого, наверно много вопросов накопилось.

Разговор наш продолжался больше часа. Оказывается, полковник Агеев теперь начальник разведывательного отдела Главного штаба Императорской армии. После нашего разговора еще в больнице, он четыре месяца был в Туркестане – организовывал противодействие английским агентам, засылаемым на нашу территорию, чтобы взбунтовать местных ханов и князьков. Это ему удалось, а тут поступили сведения от агентов в Берлине в том числе от известного мне майора Вайсмана об интересе Рейхсвера и, особенно, Кайзермарине [97] Армия и флот кайзера. к тринитротолуолу. Агееву пришлось выехать в Берлин и через Вайсмана убедить немецких ученых в бесперспективности этих работ, то есть, для военных целей немцы тротил в ближайшее время делать не будут, хотя им и удалось добиться подрыва боеприпасов и одна из фирм взялась выпускать тротиловые шашки для горных взрывных работ, но в военном применении конкуренция за ТНТ нам не грозит. [98] Немцы в нашей действительности, добились подрыва тринитротолуола в 1891 г., но военные не поняли его преимуществ, занявшись копированием тринитрофенола (известного как мелинит у французов и лиддит – у англичан) и лишь в 1902 г наладили выпуск тринитротолуола для военных целей, снаряжая им артиллерийские снаряды.

— В случае чего, у нас есть Вайсман, мы активно продвигаем его по службе, скоро он станет подполковником, кем-то вроде вашего Панпушко: главным химиком при Артиллерийском управлении, — уверил меня Сергей Семенович. — Кроме того Вайсман регулярно поставляет нам сведения о военных секретах Рейхсвера, за что получает вознаграждение.

— Я слышал, вы вчера с Панпушко развлекались, бросая на полигоне какие-то ручные бомбы, — спросил Агеев, — что это такое, я догадываюсь, мне доложили, а вот как вы их применять собрались?

— Есть два вида ручных бомб: оборонительная, тяжелая и мощная с большим радиусом разлета осколков – до 40–50 саженей, так что ее можно бросать только из укрытия: со стены крепости или из окопа-траншеи и вторая – менее мощная, но разлет осколков на 15 саженей, не больше – ее можно метать в наступлении, с хода, тогда такая «карманная артиллерия» незаменима, не будут же орудия стрелять по своим.