Алиса Климова - Уроки ирокезского

– Я понимаю, ты просто не сумеешь такое пошить… ладно, придется поискать портниху в городе.

– Я не сумею? Да я что угодно сшить сумею лучше любой городской портнихи!

– Дарья, я и сам врать могу. То есть, я хотел сказать, что и сам такое сшить могу…

– Ты? Вы еще и шить мастер оказывается?

– Правильно, ты. Раз уж мы в одном доме живем, на "ты" обращаться проще будет, да и мне привычнее. Шить-то я не особый мастер, но раз уж ты не сможешь…

Через час "спортивный" топик-бюстгалтер и трикотажные трусики уже примеряла Машка, а еще через час – уже вся женская составляющая семьи. Похоже, Дарья сообразила, что я ее просто "развел", поэтому продолжала со мной спорить чуть не из-за каждого шва. И все равно каждый раз после моих слов "я понял, ты такого сшить не сможешь" пыхтя как паровоз шла и шила как надо. Что доставляло массу удовольствия младшим девочкам.

А "старшие девочки" занимались уже совсем другими делами. Правда, я к ним добавил еще и Олю Миронову – кое-что надо было сделать из грубого металла…

Развешанные по афишным тумбам объявления существенно повысили мою "популярность" в городе, хотя и без того слухи об "австралийском русском дворянине, убитом молнией у Ерзовки" по городу бродили. Провинциальная скука – а тут что-то необычное! Так что Илья Архангельский с некоторым даже удовольствием "продал" мне бронзовую табличку с мертвого паровоза. То есть я хотел ее купить, но он мне ее бесплатно отдал. А я ему – дал два бесплатных билета на мероприятие.

Олю – после того как она изготовила требуемую железяку (не знаю, как сказать "бронзовую") на базе щипцов для орехов, дед предложил тоже "превратить в красавицу": вслух он про "корову" не высказался, но явно очень желал обещанное превращение оценить. Ну что же, пусть оценит: в свое (в мое) время великолепная Кирсти Элли сыграла много кого, включая фею. И выглядела превосходно: ну кто бы усомнился в том, что это дама весом слегка за центнер именно фея? А Оле до трехсотфунтового варианта актрисы было еще весьма далеко…

Всю "химию" мы творили в небольшом флигилечке, стоявшем во дворе дома, и больше напоминающего бревенчатый сарай с двумя крошечными окнами. Ну не дома же из дроби делать окись свинца, необходимую для варки флинта! Небольшой тигель Машка привезла с собой, но газ до моего дома пока не дотянулся – и я быстренько сделал некое подобие паяльной лампы, работающей на керосине. Именно подобие: довольно трудно представить себе паяльную лампу с резервуаром размером с ведро. Ну а я ее фактически из ведра и сделал… то есть не лично я, конечно, а Вася Никаноров: в мастерских Илья Ильич не запрещал рабочим делать всякие мелочи "для себя" – в нерабочее время, конечно, и из "собственных материалов"… "Лампу" же я пристроил к печке, сложенной из приобретенных (у "очень частных лиц" с французского завода) огнеупоров – мне их и потребовалось пара дюжин всего. Я бы и просто их купил – но ведь не продавали, а ехать за кирпичами в какой-нибудь Усть-Катав – явное извращение.

Еще Вася изготовил по-настоящему сложный агрегат: специальный станочек, в мое время почему-то называемый "квадрант". По сути же – зажим для камня, позволяющий этот камень шлифовать под любым заранее установленным углом. Непростой станочек, Василий с ним пять дней провозился – и как раз успел к тому моменту, когда из флинта в сделанной Олей приспособе были "выпрессованы" многогранные стекляшки…

"Огранку" Маша делала на шкурке-"нулевке" (благо пара кусков ее завалялась в моей сумке, которую заботливо притащил к доктору Федулкин), а приводом служила бошевская дрель. Ну а для полировки стекол на том же отрезном диске клалась не шкурка, а кожаный кружок, обильно посыпаемый обыкновенной железной окалиной: оказывается, окись железа хотя и хуже окиси хрома для этой цели, но она хотя бы есть. Да и вообще, насколько я помнил из справочников "прошлого прошлого", сейчас стекла – например зеркальные – именно окалиной и полировали…

Малая механизация творит буквально чудеса, так что через две недели на "встречу с читателями" в дом Дворянского собрания не только Машка с Камиллой и Олей отправились "все в бриллиантах", но и Лере досталось, и Тане с Настей. Ну не все, но по дюжине блестелок к платьям прицепили.

А встреча была не простой: афиши гласили, что "знаменитый писатель Александр Волков расскажет о своих приключениях, сподвигших его на создание сей замечательной книги". К слову сказать, пока еще "замечательный" не означало "отличный"… в смысле, "очень хороший", а всего лишь указывало, что вещь легко "замечается" в ряду прочих, или что на нее "стоит обратить внимание".

Наглость – второе счастье, если она основана на глубоком анализе финансовых возможностей контингента. Мельников был, мягко говоря, изумлен предложением продажи билетов по пяти рублей, и не скрывал скепсиса. Дней пять не скрывал, пока билеты не закончились – но больше всего его изумило то, что первыми закончились билеты в организованную на сцене "театрального зала" френд-зону по двадцать пять рублей (двадцать четыре кресла) и первые два ряда партера по червонцу (пятьдесят кресел).

Всего же – за вычетом "арендного сбора" – трехчасовое кривляние перед публикой принесло мне как раз около трех тысяч рублей… для дома, для семьи. Но когда я уже устал рассказывать про смерчи на Оклахомщине (некогда практически вживую виденные мною на ютубе), я – даже несколько неожиданно для самого себя – вдруг поделился с уважаемой публикой "планами на будущее":

– А еще мне, откровенно говоря, обидно, что наша русская словесность столь мало известна в Америке. Вдвойне обидно потому, что там каждый десятый житель – русский, и мы могли бы нашу отечественную культуру донести через них и до прочих американцев. Я мечтаю… нет, я собираюсь, получив гонорары за мои книги здесь, в России, открыть где-нибудь в Филадельфии издательство, печатающие наши книги на английском языке. Ведь даже если не принимать во внимание, что при тамошних ценах на книги дело это чрезвычайно выгодное само по себе, хорошее отношение американцев к нашим промышленникам и торговцам может и иные денежные выгоды державе обеспечить…

– А какие там цены? – поинтересовалась какая-то дама из партера.

– Вот такая же книга там стоит от доллара-полутора до двух – я показал на томик "Волшебника" в цветной обложке. То есть три-четыре рубля…

– Так это, выходит, можно и отсюда туда книги с выгодой возить! – раздался веселый голос с галерки.

– К сожалению, нельзя. Книга – товар, скажем, хрупкий, точнее нежный. То есть не разобьется, конечно, но при перевозке морем – а другого пути туда нет – она впитает воду из воздуха и испортится. Да и сама перевозка недешева…