Алиса Климова - Уроки ирокезского

– И вы предлагаете…

– Выстроить заводы по получению алюминия. На тех же условиях, только срок уже будет в сорок девять лет.

– Почему так долго?

– Потому что для получения металла потребуется очень много электричества. Так что сначала нужно будет выстроить мощные электростанции. Гидроэлектростанции, и я предполагаю выстроить их на Карони. Причем не просто электростанцию выстроить, а несколько электростанций, каждая из которых будет самой большой в мире. Но чтобы их выстроить, понадобятся не только деньги, но и время. Много времени, возможно даже лет десять – которые тоже включаются в названный мною срок.

– Вы забавный человек… если бы Руди не ошарашил меня заявлением, что вам принадлежит то, что я думал, является его собственностью… ведь сеньор Абель считается чуть ли не самым богатым человеком на Земле. Тогда возникает вопрос: а вы кто? Дьявол?

– Я всего лишь канцлер России.

– Сеньор Волков?! Руди, это правда? Ты работаешь на русского канцлера?

– Я работаю на Россию. А еще работаю на Австралию. На Америку, на Испанию, много на кого. И на Венесуэлу, как ты, вероятно, уже успел заметить. Я работаю на тех, кто делает жизнь лучше – в том числе и мою жизнь, потому что в конечном итоге я работаю на себя.

– Понял, можешь не продолжать. Я бы с удовольствием принял ваши предложения, господин канцлер, но по моим сведениям британский флот появится у берегов моей страны где-то через неделю.

– Не появится.

– Вы, вероятно, пропустили новости, будучи в открытом океане. Однако Британия две недели назад отправила уже флот, причем, по слухам, самый большой за всю историю, чтобы наказать меня за то, что я немного помог гринго в их войне… Чтобы примерно наказать!

– Не пропустили. Но вы можете совершенно не волноваться по этому поводу: до Венесуэлы этот флот просто не доплывет. Сеньору Абелю ведь очень не хочется терять вложенные в страну капиталы… И вместо того, чтобы думать о плохом, давайте подумаем об установлении официальных дипломатических отношения и обмене посольствами.

– Хм… мне уже кто-то говорил, что в России канцлером сам дьявол работает, но я думал… думаю… думал, что это преувеличение. Сеньор Алехандро, если британский флот… исчезнет, то я соглашусь на все ваши предложения. А если…

– Договорились. Все детали вам Рудольф расскажет чуть позже… через неделю. А сейчас позвольте откланяться. С надеждой на долгое и плодотворное сотрудничество между нашими странами.

– Честно говоря, я уже начинаю думать, что в том, что о вас рассказывают, есть и доля правды. У меня никогда не было столь краткой и столь насыщенной официальной встречи…

– Неофициальной, сеньор Гомес. Меня тут вообще нет, и в России, и в Европе, и вообще везде за пределами этого кабинета и моей канцелярии все точно знают, что я сижу и работаю дома, в Москве. И, надеюсь, будут знать это и дальше…

В том, что британский флот до Венесуэлы не доберется, у меня сомнений не было. Уже второй месяц как не было – сразу после того, как к купленному Алексеем у Гомеса островку с названием Пекеньо Тобаго (Маленький Тобаго, расположенный в паре километров от "Большого" Тобаго) подошел совершенно голландский сухогруз рейсом из Владивостока. Привезший на это крошечный, всего в один квадратный километр, островок несколько тысяч тонн всякого разного добра и около трехсот человек, в основном молодых двадцатилетних парней. Как эти тысячи тонн разгружали на берег, к которому кроме как на лодке было и не подойти ближе чем на милю – это отдельная история. Но разгрузили, хотя один трехтонный ящик все же потопили. Зато три сотни таких же перевезли без повреждений.

Потопленный тоже подняли, и сейчас – как мне сказали встретившие меня там инженеры из института Степана, почти починили содержимое. Сделанное на "Заводе нагревательных приборов"…

И другое тоже, но это было, пожалуй, самым главным: завод этот делал знакомый каждому моему современнику (из будущего, конечно) нагревательный прибор под названием "магнетрон". То есть название-то не каждый слышал, а вот микроволновку, в которой этот магнетрон всё и нагревает, точно каждый знает.

Только в привезенном добре никаких микроволновок не было. Магнетрон – был, и делал свое мангетронное дело: излучал микроволны. С частотой в пятьсот мегагерц излучал. А вот изготовленная уже Еленой Андреевной аппаратура это излучение куда надо направляла, а потом ловила обратно – с помощью параболической тарелки и матрицы волноводов. Аппарат, придуманный уже Степаном, следил за тем, в какой волновод больше излучения попадает и поворачивал весь механизм так, чтобы попадало в основном в центр матрицы.

Все вместе это называлось "самоуправляемой бомбой с радарным наведением". Правда этот самый радар мощность и чувствительность имел крайне небольшую, какой-нибудь крейсер мог "поймать" километров за десять, а для крошечного миноносца – и три километра хорошо будет. Поэтому "бомба" была пилотируемой… Зато летала километров на двести.

В качестве двигателя использовался пульсирующий двигатель, мне известный как мотор от "Фау-1". А для других – после того, как я его "изобрел" в Торфянке – он оказался более известен как изобретение Николая Телешова, причем он изобрел его еще пятьдесят лет назад. Но одно дело изобрести, а другое – сделать, так вот я его сделал. А Нольде довел его тягу до почти полутонны, и на базе этого мотора и была сделана крылатая ракета, которая могла лететь почти на двести верст. И попадать в кусок земной поверхности размером километров в сто квадратных – ну, если хорошо прицелиться и ветра не будет.

Так что пришлось эту "отечественную фау" существенно доработать – посадив в нее пилота. Точнее, в отделяющуюся капсулу, которая после отделения выпускала крылья, выдвигала два крошечных (по пятнадцать сил) моторчика с пропеллерами и неторопливо возвращала пилота домой. От пилота же требовалось сначала дорулить аппаратом до нужного места, затем направить собственно "бомбу" на цель, дождаться захвата цели радаром – и спокойно лететь обратно.

Ничего сложного и опасного – если не считать того, что ракета пускалась стартовыми ускорителями (двумя здоровыми пороховыми чухами), от которых пилот был огражден лишь тонкой пластиковой стенкой кабины. Если не думать о том, что пилот в этой пластиковой кабине лежит, а при старте ускорение получается в районе восьми g – в направлении от головы к ногам. Если не принимать во внимание, что бомба наводится на цель в пикировании с высоты в четыре-пять километров при скорости около семисот километров в час. Если пребывать в уверенности, что с кораблей никто не будет стрелять по нападавшим из всего, что только стрелять может. И если истово верить в то, что все механизмы после отстрела капсулы всегда сработают безупречно…