Алиса Климова - Уроки ирокезского

Когда я вошел в казарму, где меня ждали собранные для встречи генералы, Даница – оценив взгляды, бросаемые на меня мужчинами в импортных мундирах – первой произнесла речь. Краткую и сугубо в своем стиле:

– Даже не пытайтесь, я перестреляю всех вас быстрее, чем вы сможете сделать пару шагов.

Не сказать, что выражения лиц сильно изменились, но генералы остались сидеть… и спокойно слушать, что говорил уже я:

– Итак, господа, я пришел, чтобы выразить вам свое недовольство. Идет война, а вы тут в тылу прохлаждаетесь…

– Вы приехали только чтобы поиздеваться?

– Нет, я приехал, чтобы предложить вам заняться своим делом, то есть возглавить войска.

– Мы здесь в плену, в этом вам повезло. Но ни один из нас не станет предателем! – Пауль фон Гиденбург буквально вскипел.

– А я не предлагаю вам вступать в русскую армию, у меня своих – и, как вы могли заметить, очень неплохих – солдат и генералов хватает. И мое предложение совершенно иного плана. Видите ли, Франция напала на Германию – что естественно. Однако лягушатники начали бомбить с аэропланов города, гражданское население – что безусловно безобразно. Настолько безобразно и низко, что спускать им такое с рук просто недопустимо. Поэтому мое предложение будет очень простым: вы – все тут присутствующие – даете мне слово офицера, что не будете принимать участия в войне с Россией – по крайней мере до того, как вы разберетесь с французами, а я передаю под ваше командование те части, которые подчинялись вам раньше, возвращаю оружие, передаю трофейные боеприпасы – и оправляю вас на Западный фронт воспитывать лягушатников. Ну а со своей стороны в этом благородном деле Российская армия окажет вам некоторую помощь…

– Помощь? Россия?! – Людендорф явно чего-то недопонимал.

– У Франции на фронте сейчас около двух с половиной тысяч аэропланов. Кроме этого, британцы закупили – для французов закупили – еще столько же в США, к тому же и Франция, и Британия сами массово аэропланы делают – штук по двадцать в сутки, между прочим. Германия, безусловно, тоже в состоянии наладить выпуск таких машин – но на это потребуется какое-то время, за которое Мец, Страсбург, Фрайбург, Карлсруэ и даже, пожалуй, Штутгард успеют превратиться в руины. Так вот, если вы согласны принять мое предложение, русские авиаторы французскую авиацию уничтожат. Полностью уничтожат, а вы – точнее, войска под вашим управлением, заберете у французов – в качестве компенсации за понесенный Германией моральный урон – Верден, Седан… ну так далее. Мне – лично мне – важно, чтобы вы забрали у лягушатников Дюнкерк и Кале. Да и Лилль, мне кажется, Германии не помешает: ведь Пруссия отныне стала территорией России, а выселяемому отсюда народу нужно где-то жить…

– Выселение гражданских – это нарушение любых правил войны!

– Ваших правил, которые на Россию не распространяются. Войну начали вы – точнее Вильгельм, а он наверняка знал, что я – точнее, Россия – у агрессора всегда забирает часть территории в качестве репараций. И всегда выселяет людей. Так было в Японии, так было в Норвегии. И так будет здесь – но вам-то никто не запрещает восполнить потери… на западе восполнить. Кайзер что-то утратил – армия потерю восполнила.

– Вы возвратите нам армию и вернете оружие?

– Да, причем оружие вы получите – солдаты получат – уже в процессе погрузки в эшелоны. Без патронов, конечно – их повезут в прицепленных к эшелонам отдельных вагонах. Вас, господин Гиденбург, я попрошу первым делом оказать содействие в устройстве аэродромов, я покажу где, и отдельно позаботиться о бесперебойной поставке по железной дороге специального бензина для русских самолетов и патронов с бомбами – для лягушатников, конечно.

– Что?! А… шутить изволите – на лице хотя и пленного, но все же командующего германской армией, появилась кривоватая, но улыбка. – Я не знаю, каковы будут мои возможности…

– У вас будет армия в триста тысяч солдат.

– Вы так говорите, будто мы уже согласны на ваш… ваше предложение.

– Вы вправе и не соглашаться. Но я уже отправил самолеты объяснять французам насколько они не правы. И если мне понадобится самому обеспечивать линии снабжения, я просто пробомблю их до Фрайбурга и Саарбрюккена. Причем вы-то уже точно знаете, что германская армия помешать этому не сможет. Так что вы правы в своем невысказанном мнении: это практически ультиматум, и если вы не примете его, то тем самым приговорите к смерти возможно миллионы германских солдат. Вы все знаете, что сейчас русская армия по германским солдатам не стреляет, но это легко изменить. Но даже сейчас каждый день там, на границе в Францией, ежедневно гибнут тысячи немцев – причем не только солдат, но и совершенно гражданских лиц. Так что… вы, насколько я знаю, еще не завтракали. Так что позавтракайте, обсудите сказанное мной. Я пока подожду.

– Когда вы можете начать отправлять войска в Германию?

– Гарнизон Бойена в лагере возле Растенбурга, там всего чуть больше десяти тысяч солдат и младших офицеров. Их можно отправить уже сегодня после обеда… если вы назначите командующего этой группой. Остальные войска – зависит от вас: у меня просто нет нужного количества локомотивов и вагонов для местной колеи. Поэтому вам, господин Гиденбург, и вам, господин Людендорф, стоит поехать с первым же эшелоном – чтобы на своей стороне все организовать. Даже, пожалуй, лучше будет заранее выехать – вам предоставят литерный, и вы уже часам к двум можете оказаться в Бромберге.

– Я почти согласен… но пока мне мешает вот что: я не пойму, почему вы это делаете. Ведь вы правы: Россия сейчас в состоянии разбомбить Германию.

– Зачем? Пруссия – это наказание. Но не Германии, а лично Вильгельму. А мне Германия нужна… ну, хотя бы в качестве щита между Россией и Британией.

– Щита?

– Да. Но щит должен быть прочным и надежным: вот Япония тоже нам войну объявила – так дружественная России и достаточно сильная Корея без малейшего нашего участия сейчас успешно объясняет микадо, насколько тот погорячился. Сама объясняет – но потому, что уверена: если что-то пойдет не так, Россия окажет такую помощь, что объяснять будет больше некому. А объясняет сама потому, что Россия вложила в Корею достаточно, причем безвозмездно вложила, чтобы страна стала самой развитой в промышленном плане на Дальнем Востоке и понимает, что это – лишь начало взаимовыгодного сотрудничества. Поэтому мне желательны сильные, сытые и успешные соседи, причем соседи дружественные.

– Я начинаю понимать…

– Дополню, чтобы сделать понимание окончательным: в политике понятие дружбы очень своеобразное, так что друзья России просто знают, что сотрудничать с Россией выгодно. А вот выступать против России – смертельно опасно. И второе вы уже почувствовали – а теперь я хочу продемонстрировать Германии первый вариант.