Владимир Малыгин - Под крыльями Босфор [СИ]

И ещё ниже, к самой земле! Высота под крылом метров пять, не больше. Ну? Где же этот чёртов распадочек? Ведь видел же что-то краем глаза, видел!

Вот он, не ошибся я! И левым разворотом вписываю машину в этот узкий, заросший лесом, распадок! Умудряюсь поддёрнуть самолёт, подскочить выше крон деревьев. Теперь прямо и прямо. И вверх лезть не нужно! Есть тут проход через хребет оставленной позади долины, вдоль речного русла. Это для меня он сейчас узкий, на такой-то высоте и скорости, а так вполне даже ничего, от склона до склона метров шестьдесят есть. Напрягаться приходится, само собой, но после всех последних событий это уже в порядке вещей.

Влево, ещё круче влево по ручью, и высоту держать! Это сейчас главное! Вправо и сразу же резко влево. Ох, ты! Давлюсь руганью в крутом крене, правой педалью поддерживаю машину в горизонте, выравниваюсь на прямой и сразу же сбрасываю полностью обороты. Всё, дальше дороги нет! Тупик! Долетел до истока. Зато здесь имеется прекрасная вытянутая поляна.

Решение принял сразу! Вот на неё, на эту поляну и буду садиться. Если успею. А успеть нужно! Мелькают, проносятся в голове все эти ненужные и отвлекающие меня сейчас мысли, а мозги уже работают, заставляют активно шевелить конечностями.

Скорость, нужно срочно сбросить скорость! Слишком она медленно падает. Рычаг управления дросселем на упор! Разворачиваю машину сначала одним боком (успеваю при этом выключить зажигание и перекрыть подачу топлива), тут же другим, увеличивая лобовое сопротивление. Мотор глохнет, винт перестаёт тянуть и самолёт словно упирается в стену, махом теряет инерцию. Машина проседает, и…

И я, вопреки ожиданию, никуда не проваливаюсь – колёса катятся по плотному снежному насту. Справился, сел. На всё про всё несколько секунд ушло… Только расслабляться и радоваться пока ещё рано – до зелёной колючей стены рукой подать. И тормозить нельзя! Наст же прорежу! Скорость ещё велика, скапотирую моментом. Сглазил…

Испугаться не успеваю. Самолёт словно понимает мой испуг и сразу же проваливается, ложится на брюхо и на нижние плоскости крыльев. Визжит недорезанным поросёнком лакированная фанера. Лишь бы обшивку с нижней плоскости не содрать! Снега много, стойки зарываются по фюзеляж и только чудом не обламываются. И не перевернулся, не скапотировал. Да и той скорости у меня уже и не было. Поэтому и проскользил на брюхе всего лишь с десяток метров, а то и того меньше, тормозя и взрезая стойками снежный наст. Дальше колёса поймали землю, приподняли машину, прокатились ещё несколько шагов, вспахивая снежную целину и… И снег закончился. Резко. Перед самыми деревьями голая рыжая земля, слегка припорошённая снегом. На неё мы и выкатились. Уткнулись носом в еловые лапы. Вздрогнула огромная ель, снег сверху осыпался. Самолёт аж присел под рыхлой снежной массой. Как только крылья не раздавил, не знаю. Сам сначала испугался, а потом удивился. Зато теперь нас никто не заметит. Лапы ели от груза освободились и распрямились. Накрыли нос и кабину. Опять же аэроплан сверху в зелёный цвет покрашен, да ещё снегом его наполовину завалило, замаскировало – полная кабина с горкой этого холодного добра. И сижу я в этом добре – только голова да плечи торчат.

Так что обнаружить нас могут только по короткой, пробитой в снегу колее, и торчащему из-под ёлочных лап хвосту. И то вряд ли, слишком уж она, эта колея, короткая. Да и ладно.

Прислушался. Издалека приглушённый рокот авиационных моторов доносится. А ведь потеряли они меня, потеряли! Не ожидали подобного манёвра!

Первым делом руки высвободил. Начал лихорадочно выкапываться, выбрасывать горстями снег из кабины. Потом и сам кое-как вылез наружу, на землю соскользнул, да под ель и отступил. Найдут или не найдут?

Хотел лапника наломать, да на полянку выскочить – следы замести, хвост прикрыть, но передумал. Всё равно будет заметно. Пусть уж лучше так остаётся. Мешок же там остался! Пришлось карабкаться по снегу в кабину, снова выгребать снег, искать свою торбу. И всё это в спешке, задом к небу, постоянно прислушиваясь и оглядываясь.

А моторы-то вверх пошли. Из-под ели не высовываюсь, только по звуку и определяюсь. Сейчас начнут круги нарезать по увеличивающемуся радиусу. Наверняка подумают, что я далеко в сторону улетел. Ну кому в голову может подобная мысль о посадке прийти? Только мне…

Выглянул, высунулся из-под ёлки, не утерпел. Нет, самолётов в небе над собой не вижу, да и гул моторов всё дальше уходит. Посижу ещё, подожду. Спешить мне теперь некуда. Только от снега отряхнусь. А лучше всего, так это вообще куртку снять и только тогда отряхнуться. За воротник столько снега набилось, что простым отряхиванием от него не избавиться. Да он ещё и таять под курткой начал. Холодно. Так что куртку долой…

Всё, тишина вокруг. И что мне дальше делать? Откапывать самолёт? А чем? Не руками же? Нужно в село за лопатой идти. Тут недалеко, километра два-три будет. Ну никак не мог я дальше улететь. Слишком быстро всё прошло. А сколько здесь по карте? И где она, кстати? Так в кабине и лежит? Под снегом? Ладно, пусть пока там и лежит. Потом раскопаю.

Мешок за плечо и вперёд, по целине. Только не через поляну, а вдоль опушки ближе к деревьям. Там, где снега мало. А потом по ручью. Если снег не растаял, то и лёд должен быть крепким.

Пробираюсь вперёд, головой по сторонам верчу. Звериные следы подмечаю, тропки заячьи. Не пропаду, если что! Два не два километра, а по снегу словно все пять прошёл. Или десять. И уже совсем не холодно, а даже жарко. Пришлось снова куртку расстёгивать. Как раз и на околицу вышел, к крайнему дому.

Первым делом на трубу глянул, идёт ли дым? И сразу на душе легче стало – идёт, люди живут. Попыхтел дальше вдоль ограды по целине. Набрёл на натоптанную тропку от ручья к жилью, прошёл по ней, а дальше уже проще – накатанный санный след появился. Дорога целая.

Проверил на всякий случай пистолет в нагрудном кармане – ладошкой по обшлагу куртки хлопнул, и дальше пошёл. Собачки услышали и забрехали. Хорошо, хоть на дорогу не выскочили. А то чем бы я отбивался? Ну не отстреливаться же? Мне в этом селе отношения с его жителями портить никак не нужно.

А через калитку во двор пройти не вышло. Да и не хочется. Лучше на улице постоять, хозяев подождать. Что я, враг своему здоровью? Кобели там огромные, лохматые, бросаться не бросаются, но и внутрь не пускают. Да лишь бы наружу не выскочили! А по селу собачий лай поднялся. Тревогу собачья дружина сыграла.

Зато и хозяева объявились. Спросили что-то с той стороны калитки. Ну и на каком языке мне отвечать? На немецком? Или на русском? Наверное, на русском. Хватит уже маскироваться. Вот только форма на мне чужая, но это можно объяснить…