Алексей Махров - Господин из завтра. Десант из будущего

– Вот именно, Владимир Дмитриевич, – с готовностью подхватил Яшка. – Пока-то еще опыты проведете, пока-то сплав нужный подберете, пока поймете, как бы общую конструкцию упростить… и времени немало уйдет, и деньги страшные.

Слегка опешивший адвокат поспешил попотчевать себя коньяком. Затем чуть ослабил галстук и откинулся на массивную спинку стула из очень недешевого дерева.

– Вот как… почтенные, а тюрьмы вы, стало быть, не опасаетесь ничуточки? Я тут краем уха слышал от своих подопечных, что господа арестанты очень не уважают персон, обижающих девок. Весьма даже не любят… или наоборот – очень любят, это уж с какой стороны посмотреть. Но вам на той стороне ужасно не понравится.

– А мы, пожалуй, попытаем судьбу. – Ухмылка Демьяна непривычного человека могла нешуточно испугать. – Сдается мне, мил человек, тебе железяку добыть куда важней, чем гадость честным людям сделать.

– Заметьте, Владимир Дмитрич, – позволил себе чуточку фамильярности Яшка, – мы ведь не отказываемся обсуждать сделку в принципе. Найдете ли вы других, столь же понимающих, – это еще бабушка надвое сказала. А нас, очень может статься, быстро из острога вытащат. Примчится господин Ульянов с самолучшими адвокатами и как-нибудь извернется, он юноша хваткий и напористый. Уж больно важное дело нам доверено, мы все-таки на особом счету стоим…

Адвокат вскинул брови, вновь на мгновенье уставился куда-то пустым взглядом. Затем нарочито медленно отрезал себе кусочек телятины, изящно отправил ее в рот и усугубил сельтерской водой. Взяв таким образом паузу, Нефедов собрался с мыслями. И слегка усмехнулся.

– А вы, ребята, определенно и раньше такими негоциями занимались. Чувствуется навык и слаженность… ожидали торговли, а?

– Владимир Дмитрич, ну что вы, право… мы просто готовы к разным житейским неожиданностям.

– Для работяги у тебя, Яша, язык уж больно хорошо подвешен.

– Увы, – ханжески поднял глаза к небу стальградец. – Работягами ведь не рождаются… всякие бывают превратности судьбы и неожиданности фортуны.

– Вернемся к толковищу. – Демьян и в обычной жизни не склонен к долгой светской беседе, а уж сейчас-то…

– И сколько же вы, почтенные, хотите? – окончательно расслабился адвокат. Дело-то выгорело, и обхаживать, как выяснилось, этих двоих не требовалось – сами все поняли правильно.

– Сумма «четыреста» мне совершенно не нравится, – это Яшка.

– Тыща. Не меньше! – подпел Демьян.

– Разумеется, каждому. И дополнительно еще пятьсот – у нас, знаете ли, еще возникнут накладные расходы по совершению негоции.

– И не в рублях. Нам козырных хрустов охота. Пуды… тьфу, то есть фунты.

Почтенный Владимир Дмитрич застыл, как мешком по голове стукнутый. Побагровел, еще раз рванул галстук, задышал весьма громко и прерывисто, сжал кулаки. Так себе кулачки, по сравнению с Демьяновыми. Затем Нефедов слегка склонил голову и начал массировать виски.

В общем-то Лоб и сам полностью охренел от наглости Демьяна. Две с половиной тысячи фунтов – это вам не фунт изюма. Семь шиллингов – вот сколько служащий в Англии получает в день. Ну казачок, ну попадешься ты мне… уйдет ведь клиент, уйдет, тварь такая.

– Вы… Вы… Вы… – начал заикаться «адвокат».

– Господин Нефедов, вы бы уж ко мне попроще обращались, вот как с самого начала, – покачал головой Яшка.

– Выродки! Недоноски! Сволота подзаборная! – адвоката все-таки прорвало.

– Владимир Дмитриевич, вам бы коньячку для успокоения… – советует сердобольный Яшка.

– И лимончиком, непременно лимончиком закусывайте, оно очень способствует… – прибавляет Демьян, ухмыляясь.

– Две с половиной тысячи фунтов… что вы с ними делать будете, нищеброды??? – громким шепотом, чуть не срываясь на крик, шипит «адвокат». – Да вы их даже пропить не сможете – раньше сдохнете от своей водки!

– Владимир Дмитрич, мы ведь в сущности тоже не настаиваем. Вполне можем сейчас подняться и пойти домой. А вы походите себе по ярмарке, поспрошайте – авось у кого и подешевше «Единорог» завалялся, это ж все-таки Нижний…

На самом-то деле все совершенно иначе, чем в действительности, как говаривал поганец Муля Сохатый, земля ему иголками. На самом деле нам как раз и необходимо тот конкретный образец «Единорога» впарить этому лоху ушастому. Как объяснил без подробностей Александр Михайлович, им тот «Единорог» еще лет тридцать не повторить. А если и повторят, да если на поток поставят – туда им, слабоумным, и дорога. И ведь двоих покупателей уже спровадили, а этот… как милейший Петр Викентьевич глянул на его фотографическую карточку, так немедленно и заявил: он, голубчик. Ему и отдадим – за любые деньги, а понадобится, так и сами приплатим.

Между прочим, адвокат, весь еще красный от ярости, советом все же воспользовался – и коньячок употребил, и дольку лимона. И знаете, полное впечатление, что хочется ему сейчас махом весь графин с коньяком осушить, прожевав затем цельный лимон разом.

– Ты понимаешь, Демьян, – приглушенно и чуть хрипло начал Нефедов. Откашлявшись, продолжил уже нормальным голосом. – Ты понимаешь, что мы эту железяку проверим? Понимаешь, что, если она хоть чем-то будет отличаться от известного нам, тебя с Яшей по кусочку в отхожее место спустят? Ты…

Дальше Лоб и смотреть не стал: бросил на стол пару купюр за скромный ужин, поднялся и неторопливо двинулся себе по делам. Если уж клиент начал стращать и грозить – значит, цена его в принципе устраивает. Ну, разве чуток поторгуется.

– …Полтысячи фунтов он, конечно, взад отспорил – для того о них и поминали, чтоб хорошему человеку уступить. Вот так вот все и обстояло, Савва Алексеич, – закончил отчет Демьян. А вот Яшка отчего-то замялся – мол, еще не все.

– Ну, Яша, не тяни му-му, говори уж.

Как раз вчера в Стальграде случился крайне неудачный пожар. Ничего особенного – так, сгорел десяток «Пищалей», рванул ящик пороха, и уж так случилось, что полностью изуродовало побывавший в питерском манеже «Единорог». Груда металлолома только и осталась. Окончательный расчет и передачу «железяки» в полное владение, пользование и распоряжение господина Нефедова производил Яшка. Он же и продемонстрировал гостям дорогим возможности «Единорога» – со скидкой, конечно, на стандартный боеприпас, патроны Рукавишникова решено было гостям не показывать. Протокол, оформленный Степой Тихорецким, вместе с письменными свидетельствами потерпевших, Яше честь по чести вернули, чего ж еще-то Яша сказать хочет?

– Соблазнили меня, Савва Алексеич, как есть обманули и захомутали. Заставили бумагу подписать – мол, удостоверяю подписью, что и впрямь получил две тысячи фунтов от господина Нефедова за продажу известного ему товара. А тут меня и на камеру фотографическую сняли – и притом аккурат в одном кадре с «Единорогом». И пояснили: мол, принимаем мы тебя, Яша, на постоянную работу. А откажешься работать али запросишь чересчур – так сдадим с потрохами хоть твоему хозяину, а хоть и полиции. А еще, говорят, военные ваши какой-то там страшный комитет госбезопасности учреждают – там тебя, мол, вообще на дыбу вздернут. Ну, а сделаешь все как надо – так и в обиду не дадим, и денежек добавим. Сами понимаете, этого вполне хватит, чтоб невинную русскую душу сбить с пути истинного.