Татьяна Лисицына - Наследница тела

– Твоя, – подтвердил Сергей Петрович. – И любви она хочет. Готова на любые жертвы ради этого. И вот теперь из-за твоей неуверенности ничего не будет.

Стас сник. Спрятал лицо в ладонях. Поверил. Да он и сам это чувствовал. Не зря же было такое желание: схватить на руки и никуда не отпускать, забрать в свой мир, в свою жизнь. Ах, какой же он идиот. Как жить то теперь?

– Чай будешь? – Сергей Петрович включил чайник. Ему самому даже как-то обидно стало.

Стас убрал руки от лица, уселся ровно. Начал думать, где можно найти Алису. Контакты, фейсбуки, инстаграммы. Да только вот он ничего о ней не знает. Ни фамилии, ни где училась. Хотя знает номер дома, где живёт. Знает время, когда выходит на работу. Найдёт.

– Бесполезно, – качнул головой Сергей Петрович. – Не будет второго шанса.

– Вы что, экстрасенс? – сдвинул брови Стас.

– Все люди могут чувствовать, только одни открыты, другие нет. Вот и вся разница.

Стас перелил чай в чашку Алисы, не заботясь, что о нём подумают. Взял пальцами там, где она держалась, коснулся губами следов помады. Словно поцелуй.

Движение не укрылось от Сергея Петровича. Вот ведь Ромео и Джульетта. Те глупые, но молодые были, а этим уже к тридцатнику, а чувствовать не научились. Хотят любви, а бегают от неё.

Стас молча пил чай. Сергей Петрович к своему даже не притронулся. Тишина помогала сосредоточиться. Нужно помочь этим бедолагам. Кстати, а откуда информация то взялась, что в этой жизни они не встретятся? Внезапно вспышка перед глазами: свет от фар глаза слепит. Визг тормозов. Сергей Петрович прикрыл глаза: не буду туда смотреть. Что я должен сделать? Голос молчал. Он понял: спираль жизни ещё до конца не раскрутилась. Не позволено знать все события. Он заметил, как Стас опустил в карман обёртку от конфеты «Мишка в лесу», которую съела Алиса, и у него на глаза чуть не навернулись слёзы. Сегодня ещё утром выбор у них был. А сейчас уже нет.

– Ты оставь свой телефон, – сказал он пригорюнившемуся Стасу. – Если у меня будет информация, я сообщу. И всё-таки попробуй её сам найти. Я ведь могу ошибаться. И события могут измениться.

– Спасибо вам, – Стас протянул руку на прощание. Сергей Петрович ответил крепким рукопожатием. Обычно старался не касаться людей, чтобы не получать лишней информации, но этого парня нельзя было обидеть.

– Слушай ты это, не женись, – вдруг вырвалось у Сергея Петровича. – Не твоё это.

Стас поднял на него глаза.

– И это знаете?!

Сергей Петрович смущённо пожал плечами.

- Не буду жениться. Я не знал тогда Алисы.

Не знал девочки из страны чудес, бормотал про себя Стас, спускаясь по ступенькам.

Пока Алиса, щурясь от солнца, шла по Арбату, телефон пропиликал смской. Девушка вытащила мобильный из сумочки и прочитала сообщение от сотрудницы: Барби заболела. Слова заканчивались тремя улыбающимися смайликами. Алиса облегчённо вздохнула и тоже улыбнулась. Грех, конечно, радоваться, когда человек болеет, но ведь это значит, что на работу сегодня можно и прогулять. И вместо дурацкого отчёта в кой-то веки погулять по центру днём. Вот каблуки только мешают. Знала бы, что так всё сложится, надела бы ботиночки на плоской подошве и брючки вместо колготок. Ну и ладно, подумала она. Зато вот со Стасом познакомилась. Она вспомнила, как он поцеловал ей руку. Ах, как же это было правильно. И всё-таки, несмотря на уговоры Сергея Петровича, она отправится в девятнадцатый век. Будет ходить на балы и носить длинные платья. И любить до дрожи в кончиках пальцев. И снова Стас ей вспомнился. Может, зря она ему телефон не оставила? Всё-таки он единственный, кто ей понравился за последнее время. Может, с ним бы она и… Нет и ещё раз нет. Тут она останется верной женой. И приготовит сегодня любимые Антоном макароны с креветками в чесночно-сырном соусе. И, может, сегодня всё у них получится так, как раньше когда-то было и тогда она передумает ввязываться в авантюру.

Нагулявшись, Алиса зашла в магазин и купила креветок. Ноги болели, но настроение было отличным. Сняла чёрный беретик, поправила волосы. Порадовалась своему отражению в зеркале: глаза блестят, щёки раскраснелись от мороза. Вот что значит не работать, подумала она, подходя к двери квартиры. Вставила ключ. Замок вёл себя странно, словно заперлись изнутри. Может, Антон вернулся с работы? Или там воры? Алиса прислушалась. Кажется, из квартиры доносилась медленная музыка. Или ей показалось. Она изо всей силы надавила на звонок и отошла от двери, чтобы её не было видно. Тишина. Да что ж такое?! Алиса снова позвонила и не убирала палец до тех пор, пока дверь не открылась. На пороге Антон голый до пояса, взъерошенный. Сердце у Алисы дрогнуло.

– Ты… почему не на работе?

– А ты? – голубые глаза мужа испуганно забегали.

Ей показалось или он ужасно хотел дверь захлопнуть перед носом. На Алису нахлынула паника. И опять вспомнились эти дурацкие чулки. И то, что тайное всегда становится явным. И эта сцена сотни раз описана в романах. Пожалуй, всем стоит ходить на работу и не появляться дома до положенного срока. И тут вдруг пришла мысль о том, что в эту квартиру, из-за которой они влезли в кабалу до сорока пяти лет, он уже кого-то приводит. И сюда даже с ключами не попасть. В новых красивых дверях – Алиса сама выбирала, чтобы с зеркалом и кучей замков, – всегда есть задвижка от жены или… мужа. Ну вот теперь-то она точно поедет. И даже полетит. Только бы подальше отсюда. И пусть наследница тела ипотеку выплачивает. Сочетание пришедших на ум слов показалось таким забавным, что Алиса расхохоталась. Изумлённый Антон пошире распахнул дверь и Алиса заметила, что на поясе у него … полотенце. То, которым она вытиралась. Красное, в чёрно-белую полоску. И вдруг откуда-то появились силы поступить так, как не поступали в дурацких романах, не заявлять свои права не врываться, не убивать, не бить по щекам, а ещё раз улыбнуться и, может быть, сдёрнуть полотенце, чтобы забрать его с собой. А им пусть достанется ипотека. И все её вещи. Такое дерьмо, как в этом веке, там не носят. Алиса резко сдёрнула полотенце с крепких мужских бёдер, к которым столько лет прижималась в исступлении любовных игр. Его младший мужчина висел стрючком, сморщенным и до безобразия испуганным. Таким же, как хозяин.

– Ты что совсем…

– Трахни её ещё раз, если сможешь, – с чувством сказала Алиса и, размахивая полотенцем, побежала к лестнице. Никакого лифта. Пешком. Скорее!!! Дурацкие каблуки. Вот, если бы как в детстве, можно перепрыгнуть через две последние ступеньки.

Когда Алиса выбежала из подъезда, то заметила, что руку оттягивает пакет с креветками и макаронами. Девушка бросила пакет в урну, почувствовав освобождение, от которого захотелось взлететь. Туда же отправилось любимое полотенце. Эх, дура, она дура. Так же, как и все верила усталости от совещаний. Да если мужик любит и хочет, будет как в анекдоте: какой там ужин? Полюбимся и спать.