Александр Зелинский - Розовый Зигурат [СИ]

— Это название той фермы?

— Да.

Почти в каждой комнате вдоль одной или двух стен были стеллажи с сундуками и прямоугольными баками. Баки из нержавеющей стали изнутри были покрыты слоем серебра. В них была питьевая вода. В сундуках хранились «пищевые брикеты пригодные для жизненных форм на основе углерода». Так их охарактеризовала демонесса.

— Леди, а вы тоже относитесь к жизненной форме на основе углерода?

Задал я хитрый вопрос.

— Я из другой Вселенной.

— Там есть углерод?

— Там есть всё, что есть в этой и ещё много того, чего в этой нет.

— Углерод там такой же?

— Нет, разумеется. Вселенная же другая.

— Но вы способны есть здешнюю пищу?

Девица вытащила один из сундуков и поставила его на пол. Открыла крышку. Брикеты были закрыты золотой фольгой. Убрала его и развернула что-то похожее на промасленную бумагу. Брикет оказался похож на прямоугольный кусок пластилина длинной в локоть с вдвое меньшей шириной и толщиной. Он был неприятного коричневого цвета с зеленоватыми пятнышками и разводами. Пах он…

Девка отломила от него кусочек и засунула его в свой рот.

Жестом предложила мне сделать то же самое.

Чем же он пахнет?

Я задумчиво занялся отламыванием. Брикет этому сопротивлялся, словно действительно был мёрзлым куском пластилина.

Покосился на девку.

Она с улыбочкой наблюдала.

Красивая она, всё-таки! Готичненькая такая…

Только плосковатая и тощеватая. Киша с Тришей сексуальнее.

Рот-то у меня побольше чем у неё! И кусок хочу отломить побольше.

А он отламываться не хочет.

Пришлось отрастить когти.

— Коготки мои остры Коготки мои тверды Оторвут кусок еды И избавят от беды…

— Что?

— Когти отрастил?

— Как узнала?

— Догадалась.

— Ты тоже отращивала?

— Нет.

Что у неё за пальцы-то?!

— Ты стихи сочиняешь?

— Да. Могу писать по заказу на заданную тему. Через полгода… Ну ты понял! Продам тебе стихов полный сундук оптом или в розницу!

— Мерси! Я это запомню!

Оторванный с немалым таки усилием, не смотря на когти, кусок ничем не пах.

— Его не в ноздри надо запихивать, а в ротик!

Кусок не долго сопротивлялся моим челюстям, хотя девица-демоница успела информировать, что на нижней полке в ящике столовые приборы, а на верхнем ещё и ножовка с бокорезами и топориком.

Смоченное слюной, холодное пластилиновоподобное нечто, стало теплеть и размягчаться.

Я вспомнил про попкорн.

Это такая еда, которую жрут на ферме «Грязь» после тепловой обработки. Перед тем как она нагреется, она совсем маленькая, а потом как начнёт расти…

Я закатил глаза и замахал руками.

Демонесса, явно предвидя что со мной случится, заранее отошла в дальний угол комнаты.

Когда тебе изнутри разрывает голову и челюсть, только чудом не отрывается, трудно намекнуть мимикой, что умоляешь о помощи. Можешь только руками тянуться к тому, кто улыбается тебе из угла. Хорошо хоть смартофон не достаёт и фотки в инстаграм не кидает! А что это такое?! А, опять развлечения маки с фермы!

Поняв что мерзкая чертовка не поможет, я рухнул на колени и стал выковыривать проклятую субстанцию когтями.

Она всё ещё была достаточно твёрдой. А иначе бы уже брызнула у меня из ноздрей и ушей. А ещё я не могу дыщать.

Аааа-аааа! Я не могу дышать! Я умру!

Брызнули слёзы. Я упал на пол и в истерике стал по нему кататься.

Грёбаная суккуба взлетела и стала левитировать под потолком.

Красивая она всё-таки!

Пусть последнее, что я увижу…

А мне разве надо дышать?!

Увидев что я успокоился, дьяволица сняла с крючка на стене раскладной стул и уселась на него, раздвинув длинные стройные ноги, покрытые шрамами.

— Вкусно?

Говорить я ещё не мог.

Сквозь дыры в моей щеке, которые я в панике проделал когтями, стал выдавливаться размягчённый пластилин.

Кстати, вкус у этого пластилина, как у…

Не понял!

Я, частично вытащил пальцами (копьеобразные когти трансформировал в ложкообразные), частично выблевал, оставшуюся массу куска пищевого брикета пригодного для жизненных форм на основе углерода. И наклонив голову к полу начал неистово нюхать то что, как я знал из божественных априорных откровений, и цветом и формой напоминало свежую коровью лепёшку. Потом я сунул в этот тёпленький деликатес палец и вдумчиво его облизал.

Что-то не то…

Зачерпнув содержимое лепёшки (а она стала ещё теплее и мягче) уже двумя пальцами, я снова сунул их в рот.

А потом недоумённо уставился на демоницу.

— Ну как, вкус и запах? Нравятся?

— Эээ-эээ-ээээ…

— Ладно, не ломай зря мозги! Нет для тебя вкуса и запаха! На, пробуй! Тут соль и сахар!

Я машинально поймал две банки.

— Проведи анализ не пробуя!

В банке с солью были стручки острого красного перца. В банке с сахаром — нечто похожее на конфеты.

Я сунул пальцы в банки и внимательно посмотрел на их содержимое.

Да, я представлял себе, что это за субстанции! Божественное предзнание подсказало.

Приятно, простым прикосновением и взглядом отличать соль от соды и яд от безвредной приправы.

А вот на вкус…

Ни у перца, ни у соли, ни у конфет, ни у сахара не было вкуса!

— Ты просто лишился способности различать запахи и вкус еды и напитков. Алкоголь и норкотеги на тебя тоже теперь не действуют.

Я сидел на полу и таращился на девку с отвисшей челюстью, обсыпанный сахаром и солью. Вероятно, сейчас с меня можно было писать картину «Приход орка от двойной дворфской дозы».

— А ещё у тебя больше никогда не будет вставать уд.

Может быть, после этой новости, моя мимика стала ещё более интересной или по какой-то другой причине, но чертовка, показала на меня пальцем и начала ржать.

А я всё так же сидел на полу и расстраивался.

Оторва упала со стула и продолжала ржать.

Я тяжело вздохнул и заплакал.

Готичная шлюшка снова показала на меня пальцем и катаясь по полу ржала ещё громче.

Я горевал и смотрел на рассыпанный белый порошок. Соль это или сахар, определить не мог. Не было ни сил не желания. На душе была тоска. Я печалился. Как это печально, что теперь я не смогу заливать бухлом свои печали… Как горько, что закусон из солёных огурчиков с квашенной капусточкой больше меня не подбодрит… Киша и Триша, как поздно я вас встретил! На что мне возможность видеть вас в ренгеноских лучах, если пик страсти недостижим?! ПечальБидаОгорчение…