Chigis - Дары данайца

— Вот и посмотрим, если не найдут, можно будет хвоста накрутить, — хмыкнул Собко, — а если найдут, значит это направление хорошо прикрыто, можно и поощрение для них выбить. Когда платформы подадут?

— А хрен его знает, но груз первый на очереди, так что в течение двух часов должны забрать.

— Ладно, я на КП, если что.

Савелов посмотрел на свое руководство и тяжело вздохнул, так — то он был не против использования желающих сбежать из СССР для тренировки пограничников, но вот привлечение к этому несовершеннолетних уже перебор.

Ждать на КП пограничников пришлось долго, Собко успел прочитать полностьюдве газеты и несколько раз прогуляться по объекту.

— Товарищ капитан, — вскинулся дежурный, — наряд на втором КПП при досмотре груза обнаружил нарушителя.

— Вот и хорошо, — кивнул он, потянувшись, — ладно, время уже позднее нарушителем завтра займемся, пусть пока у нас в КПЗ посидит.

Собко тряхнул фуражку, надо бы пружину подтянуть, а то форму терять стала, махнул пару раз обувной щеткой по сапогам, стряхивая пыль, и тихо напевая «Широка страна моя родная» двинулся на выход. Все ж молодцы пограничники сумели найти пацана, надо будет потом на поощрение представление написать.

Утром задержанного, как положено, привели на допрос.

— Это кто? — Брови Собко в удивлении выгнулись домиком, так как перед ним стоял вовсе не подросток, а потерянный, немолодой человек, который, если судить по его внешности, имел отношение к избранному богом народу.

— %ля, — только и вырвалось у капитана, — проворонили ушлепки, ну я вам покажу уроды.

Поиск на погрузочной площадке ничего не дал, груз уже успели переместить на сухогруз, когда отыскали нужный ящик, там тоже никого не оказалось, а боковая стенка отлетела еще во время вытаскивания оного из трюма. Судно шерстили долго, проверяя самые укромные уголки, но найти никого не удалось, к тому же капитан сухогруза был в ярости, он и так был недоволен порядками существовавшими в порту, а тут еще задержали выход с рейда.

— Люк, маленький засранец, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не брал для мойки овощей пресную воду? — Нахмурился Жан, увидев рядом со мной бак для пресной воды.

Угу, щас, пресная вода из крана бежит, а за морской надо ведро на веревке в море кидать, а оно тяжелое, тащи его потом по всем переходам на камбуз. Нет уж, если он настолько заботится о пресной воде, которой, как мне известно, кубов около пятнадцати, то пусть сам с ведром бегает. Спокойно показываю ему на ведро с привязанной веревкой и копирую Миронова из фильма «Бриллиантовая рука»:

— Цигель, цигель, ай — лю — лю.

Сообразив, что таким образом я отправляю его за водой, да еще требую поторапливаться, Жан перестает хмуриться и заразительно хохочет:

— Нет, вы посмотрите на этого мелкого пакостника! — Восклицает он. — Клянусь, Люк, я когда — нибудь вышвырну тебя за борт.

— Посылая меня за водой, месье, вы и так пытаетесь сделать это.

— С чего ты взял? — Удивляется Жан.

— С того, что наше судно сейчас идет десяти узловым ходом, — отвечаю ему, — если я кину это ведро за борт, то меня как якорем стащит в воду. И даже если я чудом сумею удержаться на палубе, то кувыркнусь через леера, пытаясь его втащить наверх. Месье, неужели вам не жалко сироту, которому негде жить, которого никто не накормит и не приласкает?

Копировать вид кота из Шрека не стал, Жан и так человек впечатлительный.

— Прекрати, Люк, когда ты так говоришь, я начинаю чувствовать себя последним мерзавцем, хотя и знаю, что не такой уж ты несчастный, каким пытаешься себя показать. Скорей бы Марсель, там я наконец — то избавлюсь от тебя.

— Вы будете скучать, месье, — предупреждаю его, — ваши дети выросли, и вряд ли желают вашего общества, теперь у них свои интересы. Когда еще появятся внуки, которые будут любить вас не за то, что вы приносите домой деньги, а за то, что вы вообще есть.

— Люк! Маленький засранец!

На этот раз Жан действительно сердится, вопрос семьи для него на самом деле не простой, насколько я знаю он сильно переживает за дочь, которая перестала слушать советы родителей и пытается доказать свою самостоятельность. Надо признать, насчет любви за деньги, в смысле семьи, действительно перегнул, поэтому надо срочно отыгрывать:

— Засранец, это понятно, месье, но почему маленький?

— Хорошо, если так хочешь, можешь считать себя большим засранцем, — бурчит Жан.

Лицо его по — прежнему хмуро, но меня не обманешь, уж он для меня как открытая книга, настроение у него выправилось, значит опять придет наблюдать за нашей с Дезире игрой. Кто такой Дезире? А это механик на этом судне, и по совместительству источник моего дохода. У нас с ним образовался спор, в тот раз судно стояло при входе в пролив, ожидая разрешение на проход, и команда в кубрике решила перекинуться в картишки. Естественно, все сразу поделились на игроков и комментаторов, и черт меня дернул, хмыкнуть в тот момент, когда один из игроков имея на руках отличную карту, сделал вид, что блефует. Механик на мою реакцию среагировал и тут же заявил, что некоторым сосункам нужно больше присматриваться к игре и учиться, а не строить из себя завзятого картежника. После этого сосункам следовало бы притихнуть, но вместо этого я заявил, что если в картах не делать явных ошибок, то выигрыш или проигрыш дело случая. Слово за слово, и Дезире решил проучить мелкого хама, так как игрокам наша перебранка была до одного места, то играть они не прекратили, а мы сели за соседний столик, что бы проверить кто из нас прав. Играть в покер вдвоем как — то не очень комфортно, поэтому механик позвал в помощь освободившегося от игры матроса. Прошло каких — то полчаса и мне удалось выиграть около шестисот сорока франков, правда это произошло из — за того, что ни Дезире, ни севший с нами играть Туссен, не принимали меня в расчет и принялись безбожно блефовать. После того как механик подозрительно на меня покосился, пришлось сбавить темпы обогащения и взять на вооружение стратегию шулеров, в которой клиент должен не только проигрывать, но и выигрывать, правда по мелочам. Так или иначе, но к нам постепенно присоединялись и другие игроки, однако костяк из Дезире, Туссен и Люк с этого времени оставался неизменным. Когда количество игроков прирастало, объемы экспроприации с моей стороны возрастали значительно, поэтому приходилось незаметно переправлять часть своего выигрыша в карман, ни к чему выставлять свою «удачу» напоказ. На самом деле никакой удачи не было, умение читать людей я уже довел до совершенства, и стоило игроку поднять свои карты, мне сразу становилось ясно не только то, что у него в наличии, но и как он будет играть дальше. Проиграть в таких условиях было просто невозможно, даже после того как некоторые игроки объединились в попытке наказать зазнавшегося мелкого негодяя. Так или иначе, объем моих карманных денег, в прямом смысле этого слова, рос, а вот сам объем кармана вырасти не мог, поэтому мне пришлось договориться с Жаном на обмен мелких купюр на крупные. Естественно после этого наш кок всегда был в курсе моих доходов, и ему было очень интересно смотреть, как «мелкий засранец» обкрадывает команду.