Олег Борисов - Навь [AT]

– Можно?

Я аж вздрогнул от неожиданности. Привычка графа перемещаться бесшумно и входить без стука раздражала еще больше. Надо будет большую-пребольшую щеколду на дверь прикрутить, а то не только святой Кондратий может хватить от неожиданности, а и колба с кислотой из рук выпасть, и что тогда?

– Да, конечно. Прошу, – я сделал приглашающий жест.

– Хорошо обустроился, – Старший провел рукой по стене. – Признаться, сначала не верил, что все получится. Думал, бросишь все на полпути, как…

Ну я понял, понял, что ты хотел сказать. Как твой Саша. Только вот я не он, пора бы к этому уже привыкнуть. Я рос не в семье графа, и, хотя родители для меня ничего не жалели, бюджет был скуден, мы были мягко сказать небогаты. Даже до среднего уровня не дотягивали. Приходилось ужиматься, выкраивать, и использовать любую подвернувшеюся возможность на полную.

– Спасибо, папа. Я стараюсь. Тем более, когда позволяют возможности.

– Ну показывай, – он кивнул на комнату.

Тут меня не надо было упрашивать. Граф тоже на какое-то время превратился в мальчишку, с любопытством следил за тем, как я тестирую осциллограф, понюхал дымок канифоли от паяльника, прилип к окулярам микроскопа. Да, похоже детство у тебя счастливым не было, в отличие от моего. А в химпредбаннике граф ничего трогать не стал, лишь опасливо покосился на еще нераспакованную посуду в поддонах, затянутых пленкой. Запомним на всякий случай – поскольку вечера семейных откровений у нас не были традицией, а граф о себе рассказывать ну совершенно не любил, крохи информации я снимал по малейшему изменению поведения.

– Да, кстати, – он обернулся в дверях. – Ты хотел отдохнуть на природе?

– Хотел, – признался я, тоскливо оглянувшись на только что обретенную лабораторию. Теперь уж не хочу, да я от этого не оторвусь. – Раньше.

– А вот это уже мне решать, – сказал граф. – Так надо.

– А куда?

– К Козьме.

Ну-у блин… Так жестко обломать…

– Не вижу здорового энтузиазма?

– Есть, Ваше Превосходительство! – набрав воздуху в грудь побольше, рявкнул я так, что граф поморщился и потряс мизинцем в ухе, как после попадания туда воды.

– Ладно, поясню, – смягчился граф. – Творится что-то непонятное, какие-то нездоровые шевеления. Поэтому лучше тебе будет на природе пару недель отдохнуть и с дедом позаниматься. Тем более, что это в твоих же и моих интересах.

– Хорошо. Когда выезжаем? – спросил я.

– Завтра поутру. Только не выезжаем, вылетаем. График у меня плотный, завтра мне надо успеть попасть к Государю, так что я тебя заброшу к Козьме и дальше, по своим делам.

На следующее утро я встал пораньше, подхватил собранный заранее вещмешок и, перекусив кофе с бутербродами, уже ждал графа снаружи.

– Ну что, едем?

– Куда собрался? – с удивлением спросил граф.

– На вертолетную площадку, – с недоумением сказал я.

– А мы на ней, – граф кивнул на небольшую поляну перед домом, внутри ограды.

– Вот как?

– Да, – граф достал рацию. – Мы готовы.

С севера послышался шум турбины, и через пару минут перед нами на поляну сел легкий пассажирский вертолет, похожий на большого лупоглазого жука из-за огромного остекленного блистера кабины. А вот двойной несущий винт наводил на мысль об одном смутно знакомом КБ, которое и специализировалось на двухвинтовых машинах, и которые закупало в том числе и ФСБ. Неужели «Камов»?

– «Камов»? – озвучил я мысль.

– Ну да, – удивленно ответил граф. – У вас тоже?

– Да. Камов и Миль.

– Ну, насколько я помню, Миль работал конструктором у Камова, когда купцы Камовы решили заняться авиацией. У нас два основных производителя – Камов и Сикорский.

– В нашем мире Сикорскому пришлось бежать. И теперь на его вертолетах летают в САСШ.

– Странный у вас мир, – хмыкнул граф. – Ну что, пошли?

После взлета я прилип к окну-иллюминатору. Теперь я хорошо мог рассмотреть Князевку с воздуха. Большой поселок, очень большой. С высоты – просто игрушечный, среди зелени деревьев и полей. Но долго мне так любоваться не пришлось, вертолет развернулся, и взял курс на запад.

Под нами тянулись леса, зеленые легкие рабочего Питера, с экологией у которого было не очень – надо сказать, чему я удивился, побывав впервые в нем в детстве – это черный снег на улицах. И дикая загазованность. Единственная отрада и самый чистый воздух, которым я когда-либо дышал – это когда часа в четыре утра встаешь и ветер дует с Финского залива. Вот тогда еще не проснувшийся город дышит свежим воздухом. А потом начинается все то же самое.

А вот и знакомое место, которое я до этого видел только с земли – отселок деда Козьмы. Эти до боли знакомые места, несколько изб… А вот и сам дед Козьма у околицы, прижав ладонь ко лбу на манер козырька смотрит на заходящий на посадку вертолет. Интересно, у него в сарае ПЗРК есть от незваных гостей? Наверное, в его оружейный склад он нас не приглашал, а мы сами не лазили. У отставного ФСОшника, если обозначать его по-нашему, все, наверное, есть.

Вертолет мягко приземлился спружинив колесами шасси, прекратила свое пение турбина, изменив тон, винты замедлились, и, наконец, встали. Старший спрыгнул на редкую травку первым, принял у меня вещмешок.

– Ну вот, сдаю его вам, Ваше Превосходительство.

– Сказал? – дед неодобрительно посмотрел на графа, затем на меня.

– Сказал, – вздохнул граф.

– Ну и ладно. Усердней будет. Так?

– Так точно, Ваше Превосходительство! – выкатил грудь и глаза я.

– Ладно, хорош паясничать, – поморщился Козьма. – Насколько ты его мне отдаешь?

– Пока не надоест. Вам, в смысле, а не ему, его мнение меня не интересует. Та и то дело, про которое я вам говорил…

– Хорошо, Алексей. Пусть так, – Козьма положил мне руку на плечо.

– Я улетел, Государь Император ждать не любит, – граф обменялся с Козьмой рукопожатием, и пошел обратно к машине.

– Ну все, малой, иди осваивайся на своем старом месте, – Козьма посмотрел, как вертолет сдувая прошлогоднюю палую листву поднялся в воздух. – Я так понял, то, чему я тебя учил, ты успешно и с удовольствием забросил? Теперь у тебя будет мно-ого дел, я тебе обещаю.

– Готов! – лезвие катаны замерло в миллиметре от моего горла. – Как таких, как ты, только держали на службе?

Как-как… Очень просто. Обижает дед, обижает. Хотя и не особо обидно. Козьма был феноменальной боевой машной, куда там спецназу… Видно, что штучный товар, причем очень дорогой.

– Повторили, – дед убрал иайто.

Сегодня у нас была катана. А до этого – мечи, сабли, шашки… Что-то пунктик у деда на холодное оружие. Смысл какой? Старинное церемониальное холодное оружие у гвардии? Оно устарело в современных условиях напрочь.

– Ладно, перерыв. – дед словно читал мои мысли. – Думаешь, я просто так тебя с железками гоняю? Охранник должен уметь фехтовать, причем быть при этом не спортсменом. Потому что на приемах, где присутствует Император, кроме церемониальных клинков никакого другого оружия нет, и быть не может, охрана не пропустит. А заговорщики могут быть из числа военных, уж они, поверь, рождаются с саблей в зубах.