Дмитрий Горюк - Вздох

Я медленно поднял нож. Что делать? Больно, конечно, но не смертельно. За пару месяцев при должном лечении и не такое восстановить можно. Вот только без зрения, без применения способностей… смогу ли я победить? Не будет ли это добровольной росписью под готовностью проиграть? Не будет! Какой-никакой план у меня есть. Простой, чёткий и действенный. Слегка окровавленный кончик ножа остановился точно напротив правого глаза.

— Если я выиграю… — начал я.

— Я отдам тебе пульт, даю слово, — противно оскалился Антон, — Или сам заберёшь его с моего тела. Но ты же понимаешь, я рассчитываю на другой исход.

— Не делай этого, — просипела очнувшаяся Лиза.

— Я справлюсь, — приободрил я любимую и одним движением воткнул кончик ножа в глаз. Чёрт, как же это больно! На щеку плеснуло горячим, а боль затопила голову. Руки против воли разжались и нож выпал, после недолгого полёта воткнувшись в паркет.

— Давай второй, — прозвучал азартный крик.

Трясущимися руками подобрав нож, я повторил, в этот раз я знал, чего ждать и кое-как стерпел вспышку боли. Главное, помнить о цели. Дуэль? Победа? Мне будет достаточно одного касания. А вот ты так просто не отделаешься.

— Я готов, — сообщил я, прикрыв зажмурив веки.

— Наконец-то, я уже почти успел заскучать, — услышал я спереди. Не имея возможности видеть, я могу ориентироваться только на слух. Слушать шаги и дорисовать в своём воображение недостающее. Он уже близко. Я слышу. Шаг, еще шаг, пол слегка поскрипывает под весом оппонента. Левое плечо неожиданно обожгло раскалённой сталью.

— И это всё? — разочарованно протянул Антон, — Ну ты хоть для вида подвигайся.

Я же выставил шпагу вперёд и слушал, пытаясь понять, где враг находится в данный момент. Подловить момент касания и, если он не убьет меня мгновенно, рвануть вперед, пока рука не пошла назад. Вот такой план созрел у меня в голове, и я готов поставить на кон жизнь, чтобы привести его в исполнение.

— Где детонатор? — спросил я.

— В левой руке, хочешь забрать его? — отозвался он левее того места, где был по моему мнению.

— Ты обещал, — напомнил я.

— Обещания. Ты идиот. Я убью тебя и возьму твою женщину прямо над твоим трупом. Бомба? Смотри! А, прости, забыл, ты же уже не можешь увидеть, как я жму кнопку. Никакой бомбы нет. Это муляж! И ты на него купился. Аха-ха-ха. Купился и сам себе выколол…

Отлично! Бомбы нет, что не может не радовать, а еще этот самодовольный идиот слишком сильно сместился в сторону, пытаясь меня обойти. Удар эфиром и противный голос замолк, после чего послышался мягкий стук упавшего тела.

— Лиза, ты в порядке! — бросив бесполезную шпагу, я наощупь пытался добраться до неё, но споткнулся о чьё-то тело. Нащупал кинжал, торчащий из глазницы. Сергей. Прости друг. Прости. Я опоздал. И за это прости тоже, вырвал я нож, — Лиза, скажи что-нибудь!

— Я тут. Ты в порядке? — сипло прошептала она.

— Я в порядке, ничего не вижу, но в порядке. Сейчас я доберусь до тебя, подожди немного.

— Что с ребятами? — спросила она, когда я добрался до неё и начал перерезать верёвки.

— Настя связанная лежит рядом. Вроде без сознания. Сережа… Серёжа умер.

— Ясно, — донеслось тихое.

— Что случилось? Как вы здесь оказались? — спросил я, освободив Лизу. Вроде веревок больше нет, по крайней мере я ничего не нащупал.

— Мы были в комнате у Лизы, обсуждали наряды. В дверь постучали, и она отошла, а потом чернота. Я даже обернуться не успела. Пришла в себя только тут.

— Прости меня. Я опоздал, — прошептал, прижимая девушку к себе.

— Ты не виноват! — она дёрнулась в моих объятиях, — Я так не думаю. Не вини себя.

— Надо выбираться, — уже более уверенно сказала она через некоторое время, — У тебя телефон с собой?

— Да, сейчас, — по памяти разблокировав и набрав отца, я скупо пересказал ему, что случилось и где мы находимся, — Всё, теперь ждём.

Через пару минут мы даже не услышали, а почувствовали топот множества ног бегущих по коридору, услышали, как распахнулась дверь, ударив по стене. И, главное, знакомые голоса преподавателей, лицеистов и доктора.

Бережно поднятый чьими-то руками, я с поддержкой добрался до лазарета и, прежде чем забыться тяжелым сном, попросил, чтобы девочкам оказали помощь в первую очередь.

В комнате сидели трое. Молча, недвижно. Лишь Фёдор периодически наполнял стакан, цедя один за другим и ставя очередную пустую бутылку под стол. Поместье затихло. После случившегося хозяин объявил практически осадное положение, собрав на территории всех бойцов рода включая тот отряд, что собрал Леонид.

— Как они? — встрепенувшись спросил Виктор и начал забивать трубку.

— Положили вместе, — вполголоса начал Фёдор, — Лёня восстанавливается нормально, еще месяц и можно будет снимать повязки. С Лизой всё не так хорошо. Её организм подвергнут значительным изменениям, и врачи не могут дать прогноз. Любое воздействие на глаза уже на следующий день начинает отторгаться. Мы консультировались с её отцом, но он тоже без понятия. Говорит, что бывает по-разному, кто-то из предков мог вырастить глаза самостоятельно, кто-то нет, оставшись на всю жизнь слепым. Но даже в лучшем варианте это может занять годы.

— Плохо, — односложно высказался Виктор.

— Что происходит? — задал вопрос Фёдор, — Мало того, что это попало в прессу, так еще и сразу на следующее утро. А теперь все газеты пестрят заголовками о вседозволенности благородных и выставляют виновником случившегося нашего парня. Эти собаки забыли все приличия!

— Всё хуже, чем тебе кажется. Меня отодвинули в сторону и отдали дело тайной канцелярии. Там у меня, сам понимаешь, людей почти нет, но, по слухам, они действительно хотят сделать из Леонида козла отпущения, чтобы утихомирить взволнованную аристократию и простой народ. Вроде как все равны перед законом и виновник понесёт заслуженное наказание. За это ратуют и многие родители из тех, кто там обучается. Во дворце старые противники откровенно мне скалятся в лицо, предвкушая как подо мной опрокинется стул. И сейчас он откровенно трясётся. Гришу задвигают в сторону. Чужие ставленники в моём управлении начали поднимать старые дела пересматривая выводы и решения. Император не отвечает на мои просьбы об аудиенции и всё что я смог, это изложить свои выводы письмом. ДА и то, пока оно дойдёт… Загруженность такая, сам понимаешь, ни на рождество, ни на новый год я не смог вырваться, — Виктор помассировал виски, — Только наступил просвет, и я выбрался домой и тут это. Вы ещё не говорили им, что Анастасия покончила с собой?

— Эрика и Мелисса знают, но пока молчат. Мы постарались оградить их от новостей извне.

— Надо сказать, — вздохнул Виктор, — Чем раньше, тем лучше. Боюсь, он не оценит, если мы сейчас смолчим. Молодость… Она не любит прощать.