Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том II [litres]

А вот что с самим изготовлением доски? Помнится, товарищ мой с этим особенно намучился. Ох и набегался он по московским заводам в поисках мастеров и специальных станков, на которых смогли бы выточить, отфуговать и отполировать нужную заготовку! И никакие знакомства не помогали. Мастера морщили лоб, разглядывая его чертежи, с подозрением выслушивали объяснения молодого чудика и вежливо отказывались. Или же заламывали несусветные сроки и условия. В итоге помог товарищу не кто иной, как мой родной отец. Именно на ЗИЛе нашлись тогда и нужный мастер, и нужный станок. Так что куда мне обратиться, я в принципе уже знаю. Осталось понять, что там будет со сроками. Вот прямо в понедельник с утра, не откладывая, этим и займусь.

– …Лешка, ты о чем так задумался, что не слышишь, как нам в дверь звонят? Иди, открывай ребятам!

– Ох, прости, солнышко, замечтался…

– Уже мысленно на югах жаришься?!

Улыбаюсь насмешнице и бегу открывать дверь. Друзья вваливаются в квартиру, и у нас сразу же становится шумно и весело. Все разговаривают одновременно, по очереди обнимаются с Викой, Кузнец деловито достает из сумки пару бутылок вина – отметить окончание летней практики. До сентября все мы теперь свободны, как птицы. Девчонки моют фрукты, привезенные Викой, выставляют на стол фужеры. Левка виновато докладывает нам о проблемах с «Победой» – мастер, рекомендованный дядей Изей, подошел к делу очень серьезно, отсюда и задержка. Мы дружно успокаиваем его. Три-четыре дня – это для нас уже не принципиально, зато с машиной неожиданных неприятностей на юге не будет. Так что первый тост поднимаем за окончание практики, второй – за успех нашего мероприятия.

Неизбежно возвращаемся к выбору места отдыха, с которым мы так и не определились. Вике и Лене все равно – они вообще первый раз едут на юг. Парням тоже по барабану, лишь бы место уединенное, чтобы вдоволь поплавать с маской и порыбачить. Но Юля в своем репертуаре:

– Что значит все равно?! А мне вот совсем не все равно! Я считаю, что пляж должен быть обязательно песчаным. И город не так далеко, чтобы ресторан был. И место нужно выбрать красивое, чтобы потом было что вспомнить. А еще…

– Юль, остановись уже! – Вот святого из себя выведет, ей-богу! – Значит, так. Как руководитель экспедиции принимаю ответственное решение: путь держим в Крым, на мыс Тарханкут. Песок будет, хорошая рыбалка будет, красивые пейзажи тоже обещаю. С городом и рестораном перебьешься, милая, – мы едем отдыхать дикарями, а не на курорт. Но рядом будет поселок Оленевка, где можно покупать еду.

Девушка недовольно поджимает губы. Явно затаила обиду – но мое решение публично не оспаривает.

– А сейчас предлагаю заняться делом. Девушки составляют список необходимых в хозяйстве вещей, мы с парнями берем на себя палатки, спортинвентарь и рыболовные снасти. Прошу не забывать, что багажники у машин не резиновые, поэтому вещей стараемся набирать по минимуму. Кузнец, можно тебя на пару слов?

Мы выходим на кухню, я ставлю греться чайник.

– Дим, может, пока не поздно, отцепим этот вагон от нашего состава?

– Ты про Юлю? – хмурится друг.

– Про нее. Она же явно не успокоится. Устроит нам всем ад на колесах.

– Давай так. Я с ней поговорю. Проведу воспитательную, так сказать, беседу.

Я киваю в сомнении. Как бы не вышло наоборот – воспитательную беседу устроят самому Димону.

Нет, ну зачем я хвастал и обещал космонавтам встать на доску?!

В страшном цейтноте пришлось всю первую половину дня понедельника мотаться по московским заводам, искать токарный станок, на котором могли бы выточить нужную заготовку. Директора после предъявления «индульгенции» таращили глаза и были сама любезность. Но дело не двигалось.

Чертежи, после просмотра в памяти прочитанных в молодости журналов «Техника – молодежи», я, разумеется, нашел. Перенес на кальку. Дальше мастера, вызванные директорами, морщили лоб, заламывали несусветные сроки. Минимум неделя. А лучше – две.

В итоге поехал к отцу на ЗИЛ. На проходной меня уже знали, даже не пришлось махать бумагой за подписью Хрущева.

– Денис Андреевич, вопрос жизни и смерти!

Отца я нашел в административном здании. У него появился собственный кабинет, секретарша…

– Русин! Алексей! – Загорелый отец вышел из-за стола, пожал руку, даже приобнял. – Спасибо!

– За что? – Я приземлился на единственный свободный стул у рабочего стола.

– После того митинга… – папа поправил модный синий галстук, – меня пригласил к себе председатель исполкома Москвы Промыслов… Короче, я теперь первый заместитель директора ЗИЛа. Номенклатура горкома!

– Поздравляю! – Я достал из портфеля единственный экземпляр «Города», который мне вручил Федин, протянул отцу. – Скромный подарок от писательской общественности.

– Ого! Спасибо. Много слышал, но еще не читал. Подписывай!

Пока я ставил дарственную надпись, отец поинтересовался, в чем, собственно, вопрос жизни и смерти.

– Токарный станок у нас есть. Хороший мастер тоже. – Отец изучил кальку с чертежами. – Особой проблемы не вижу. На станке мастер все выточит. Сколько слоев фанеры нужно? Три? Сделаем. К переду поглубже проточим, и получится загнутый край. Слушай, а зачем все это нужно?

– Новый вид спорта. Катание на волне. Называется серфинг.

Отец почесал затылок. Посмотрел на меня, потом на чертеж. Обратно на меня.

– Слушай, Алексей, это же американское развлечение! Я читал где-то…

– И что?

– Извини, нужно разрешение горкома!

Я мысленно выругался. Вот так у нас все в стране – на любой чих получи добро начальства.

Достаю индульгенцию. Лицо отца мертвеет:

– Это?!

– Ага, подпись Хрущева. Дело государственной важности. Отдел пропаганды ЦК в курсе, – тут я уже приукрашиваю.

– Завтра приезжай. Ночью будем работать! – Отец откладывает чертежи, разглядывает мой автограф на книжке. – Какая странная подпись…

Я мысленно даю себе подзатыльник. На автомате черкнул свою старую подпись. В которой угадывается наша фамилия. Вот так и прокалываются «темпоральные разведчики».

– Денис Андреевич, мое предложение насчет интервью по-прежнему в силе, – я быстро меняю предмет разговора. – Вернусь из отпуска и вам позвоню. Добро?

– Добро! Звони.

Наша поездка началась с небольшого инцидента. Стоило нам выехать на Симферопольское шоссе, как у «Победы» спустило колесо. Лева помигал мне фарами, и мы съехали на обочину. Погода стояла прекрасная – светило солнышко, чирикали птички. Двухполосная дорога пуста, и помощи просить не у кого.