Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез [сборник litres]

Сергей поменял масштаб.

– Вот, значительно лучше.

Приходилось, конечно, постоянно двигать страницу по экрану. Спустя час стало видно, что адмирал устал. Старый он уже! В следующем году его не станет.

Он откинулся в кресле и прикрыл лицо руками.

– Как вы себя чувствуете, милейший Михаил Петрович? – спросил его Корнилов.

– Как может чувствовать себя человек, который узнал, что он опоздал и уже ничего сделать не может?

– Это не совсем так, господин адмирал. Время ещё есть. У нас появилась бронегруппа, пять единиц. Самых современных. Причем современных мне и опережающих всю технику вашего времени на сто пятьдесят лет. Все они вооружены четырехдюймовым орудием с дальностью стрельбы четыре версты прямой наводкой. А осколочно-фугасным снарядом до шести верст. С практической скорострельностью десять выстрелов в минуту. Имеющимся боезапасом мы можем серьёзно помешать выгрузке в Балаклаве, если не полностью уничтожить вражеский флот и десант. А насчет остального? Переправим сюда нужных людей, поможем реорганизовать науку и промышленность. Нам не привыкать. Тем более, что многие сейчас хотят перебраться в более спокойные времена. И если помочь таким «переселенцам», то можно много избежать из того, что случилось с Россией в течение этих веков.

Старый адмирал внимательно посмотрел на Сергея, пошевелил губами.

– Надобно мне к государю-императору ехать. Сам он сюда в глушь не поедет. Авось послушает старика!

– Это вряд ли, дорогой Михаил Петрович. А вот если флот Черноморский возьмёт на себя такие невеликие расходы, то сторицей отольётся, – ответил Сергей.

– Показать пушчонки в деле сможешь, милейший?

– Надо ехать к Голубой бухте, там ближайшее место, где можно высадиться на берег. Сейчас бронетехника стоит на пляже возле Фиолента, но подняться наверх не может, там нет дороги. А показывать её в Балаклаве не стоит. Там наверняка уже есть шпионы противника.

На том и порешили. Младший Григорий и Сергей поехали на пролётке к Фиоленту, а начальство начало собираться в Казачью бухту. Сергей спустился к машинам, снял с одной из них маскировочную сеть, проверил быстренько всё и спустился с пляжа в воду, подняв волноотбойник. Предстоял почти пятикилометровый переход, благо, что погода стояла тихая. Немного мешала небольшая попутная волна, затруднявшая управление. Через сорок минут гусеницы заскрежетали по дну пляжа, и машина вышла на берег. Однако подняться наверх мешал почти отвесный карниз высотой метра два, сложенный из обветренного известняка. В «новом» времени этого карниза не было! Был проход, но он, оказывается, был рукотворным. Появилось «начальство», создалась глупая ситуация: машина вылезти наверх не может, но «два солдата и лопата заменяют экскаватор»! Привезли парусину, накрыли машину, пригнали роту солдат, и к утру эстакада была готова!

Перед началом работ адмирал успел посмотреть, как машина плавает и выходит на берег. Ну, а пушку в действии ему показали, потопив одним выстрелом старый фрегат, который тащил за собой на буксире пароход «Владимир», через неделю. За это время Сергей достал и переправил в Крым армейскую мобильную рекколонну на понтоне для получения топлива, несколько сварочных аппаратов и дизель-генераторов, батальонную ЗАС-станцию и мобильную РЛС 1Л122-Е1, вместе с «мотолыгой» для её перевозки. Для маскировки всю технику временно поместили на подворье Свято-Георгиевского монастыря, с настоятелем которого дружили и старик Лазарев, и Корнилов, и Бутаков. А там, где сейчас автопарк, начали вырубать капониры для техники.

Никон сначала ворчал, дескать, братию беспокоим отбойными молотками, затем стал их просить для проведения работ в самом монастыре. Хозяйственный был поп. Труднее было с людьми! Если со спецназовцами проблем не возникло, и двадцать человек, в которых Сергей был уверен, как в себе, спокойно переселились на новое место службы, то с научным составом было все далеко не так однозначно! Один, довольно пожилой, доктор наук из Корабелки старый крымский татарин Николай Керимович, с которым Сергей был знаком много лет, доцент 30-й кафедры морского приборостроения, проще говоря: торпедист, ни секунды не сомневался и с радостью переехал жить в Крым, притащив с собой кучу материалов по всему спектру флотских вооружений. А вот как подойти к остальным, Сергей не знал. Поехал к ещё одному бывшему сотруднику ГИПХа, с которым давно был знаком.

Это был специалист по ракетным порохам, но в 1990-е он оставил эту работу, занялся конструированием машин для лепки пельменей, потом потерял несколько пальцев, что-то ремонтируя, уволили, с женой развёлся. Та, нехотя, сказала его адрес и телефон. Встретились у станции метро «Ленинский проспект». Алексей был в довольно потёртой куртке, в брюках с вытертыми коленками. Зашли в кафе и начали душевный разговор «за жизнь». Разговор получился тяжелый. Жизнь для Алексея складывалась совсем не лучшим образом. Маленькая пенсия по инвалидности, работа на дому, что-то паяет и лудит. Полное разочарование в жизни, в людях, да и в себе. Начинал пить, потом пришлось прекратить, подшился, чтобы вообще не употреблять, так как денег ни на что нет.

– Ты же химик, доктор, почему не пошел на преподавательскую работу?

– Был химиком, с очень узкой специализацией: процессы горения, а эта специальность нигде не требовалась. Да и платили там гроши.

– Можно было пойти в школу.

– Наверное, но и этот шанс я упустил. Ты-то, вон, служишь, по специальности.

– Я? Ничего подобного! Я – «крылатчик», а служу, можно сказать, в пехоте. Тоже приспосабливался и менял специальность. А если вернуться?

– Куда?

– Назад, заниматься тем, чем занимался раньше.

– Будешь предлагать работать в Иране? Выходили они на меня, но посмотрели на руку и контракт заключать не стали. Да, и сразу после их визита появились парни из ФСБ и напомнили, что эти контакты плохо кончатся для моего здоровья.

– Нет, не Иран и не Северная Корея. Но учти, начинать придется с полного нуля. Пока нет даже лабораторий. Только компьютеры.

– Я не могу, у меня мама. Она старая и больная. Не поеду.

– Как хочешь. Другого предложения не будет. Вот телефон, там автоответчик, если надумаешь, говори после сигнала. У тебя полмесяца на раздумье. Бывай!

– Пока!

Жаль, конечно, химик нужен до зарезу! Но ничего не сделаешь! Сергей встал и вышел из кафе. «Мерседес» понёс его по ночному Питеру. Пять миллионов чужих людей куда-то спешили. Где-то, пока далеко отсюда шла война, которая мало беспокоила окружавших его людей. Она их ещё не коснулась! И Сергей вылетел в Ростов.

Там, в лагере для беженцев, вывесил объявление и подобрал пять преподавателей и инженеров, отдавая предпочтение семейным со взрослыми детьми и обладавшим большим опытом. Среди них были специалисты по производству цемента, металлурги, машиностроители, электромеханики, два конструктора-кораблестроителя из Николаева, радиоинженеры, специалисты в области РЛС, врачи-хирурги и инженер-программист. Жены имели высшее образование, опыт работы и преподавания в вузах Украины. Всех десятерых переправил в Приозерск, затем попарно отправил в Крым. Место перехода осталось тайной для всех, кроме Сергея, Светланы и Стаса. Остальные пересекали Вуоксу ещё на одном БТР-90М, в котором были закрыты все внешние отверстия, кроме триплексов водителя. За рулём сидел всегда кто-нибудь из троих. Остальные оказывались на свежем воздухе только в Херсонесе. Переправив гражданских, Сергей доложил начальству, которое начало беспокоиться по поводу того, чем он занимается, что группа готова и отбывает в дальний поиск. Прихватив ещё боеприпасов для АКМ и ПКМ, немного РПГ-26 и «шмелей», батарей к различным приборам, он исчез, выправив липовые документы об отправке техники под Луганск. Он, действительно, отправил шесть контейнеров туда. Там «груз» встретили «свои» люди. Через некоторое время начальству доложили, что связь с группой потеряна. Война! Последним из гражданских в Крым уехал химик Алексей Волошин, который всё-таки решился.