Комбат Найтов - Ретроград-2 [litres]

– Юрий Антонович, после завершения этих испытаний готовьтесь сдавать дела, решили немного дать возможность вам погреться после этих морозов. В Крым поедете, в Феодосию, на такую же должность, начальником испытательного центра № 3.

– Тащ генерал! Я же летчик-испытатель, а меня все в строители направляют.

– В Феодосии займетесь испытаниями Ту-85ЛЛТ, новой четырехмоторной летающей лодки-танкера. Там работы – выше крыши. Вопрос согласован с Туполевым, программу испытаний вам готовят. И это тоже на вас, бюро Бериева в Таганроге.

В тот же день были подписаны приемные и предстартовые протоколы, в присутствии «партийного начальства». Жданова в основном волновал вопрос: чем Ленинград может помочь, чтобы обустроить жизнь ракетчиков и инженеров-испытателей. Это – дело! Тем более что он ощутил разницу между положением в летной части, где уже были нормальные условия по быту, как для летного, так и для техсостава, и полной неустроенностью остальных. Пусть занимается и берет, как обещает, шефство над полигоном. Погоду дают только на утро, поэтому остаемся на полигоне в «генеральском домике», единственном полностью достроенном доме с печками-голландками и прилично меблированном. Всем места, правда, не хватает. Спят в креслах и на стульях. Подъем! Легкий завтрак и мороз за двадцать пять, но небо чистое, и абсолютный штиль до обеда, как обещают «колдуны». Мы перешли в блиндаж стартового комплекса. Отсюда ничего не видно, только через перископы, поэтому Жданов и пара кинооператоров покинули блиндаж, отъехали на пару километров в степь и ожидали пуска там. Ракета пошла ровно в 08.00 25 ноября 1943 года. Пуск ракеты почти сорвался, ее повело здорово в сторону, завалило почти на 35 градусов от вертикали, но автомат коррекции выдал импульс на шашку двигателя коррекции между третьей и четвертой ступенью. Она выровнялась и, отбрасывая от себя белый дым, начала подъем. В зенитный перископ отчетливо наблюдалась работа семи основных и четырех вспомогательных двигателей. Первая ступень работает всего 45 секунд, тяга – сто тонн при начальном весе ракеты 32 тонны и весе выводимой части 800 килограммов. «Ка» чуть меньше единицы. После отделения первой ступени управление ракетой в основном идет за счет аэродинамических рулей на второй ступени. Было видно, как от обтекателей расходятся три «уса» уплотнений. На этом участке самая высокая тепловая нагрузка на корпус и наиболее вероятен взрыв. Вдруг тревожные гудки системы! Падает скорость, замеренная трубками Пито на кончиках рулей. Сбой? Но акселерометры показывают значительный рост ускорения. 62-я секунда полета. Ору:

– Высота?

– Две «восьмерки».

– Вышла из плотных слоев, трубки Пито это и показали. Если удержится по направлению, то – порядок!

85-я секунда – сброс второй ступени, это уже космос. Перегрузка страшенная – 22 g. Млекопитающие такую выдержать не могут, только тараканы.

– Первая космическая. Пошел доворот по тангажу, – доложил оператор. 125-я секунда – отстрел третьей ступени. Перегрузка медленно падает. Когда дойдет до 5, включится разгонный двигатель четвертой ступени, на баллиститном топливе. Слабенький, но долго работающий, разгонный. Он переведет ракету на высокоэллиптическую орбиту, и в небе над СССР появится новая «звезда».

Но закончилось все потерей связи на восьмой минуте полета. Спутник на орбите. Его сигнал прослушивается, а телеметрии нет. Мощности приемо-передающей станции не хватает, как на Земле, так и на «Спутнике». Доложились в Москву. Сталин включил приемник и прослушал сигнал.

– Поздравьте от моего имени создателей ракеты. Сами ко мне, с предложениями по строительству пунктов управления, – недовольно сказал «вождь».

Однако о запуске искусственного спутника Земли Москва объявила немедленно, прервав идущие радиопередачи. С уточнением веса и параметров орбиты. Смотрите, буржуины проклятые, чё могём!

Хуже всего – оправдываться за неудачу, особенно когда слушающий знает о проблеме понаслышке. Ну, не преподают в семинариях реактивное движение и баллистику. Вот и приходится выбирать слова и выражения. Мы доложились и выложили данные телеметрии. Нас похвалили, сдержанно, Сакриеру тут же предложили выбирать между двумя «министерствами»: Среднего или Специального машиностроения. Причем министром и в звании маршала авиации. Иван Филимонович давно этого заслуживает, это верное решение.

– Я бы предпочел ракетостроение, товарищ Сталин. Это мне ближе по специальности.

– Принято решение переименовать наркоматы в министерства, так как мы выходим на новый уровень отношений с остальным миром, и требуется, чтобы все понимали, что такое «наркомат», и что относится к его компетенции. Решением ЦИК Правительства было выбрано такое название для этих органов. Сам ЦИК отныне будет называться Советом Министров СССР. Мы понимаем, что выбор у вас сложный, товарищ Сакриер, но представление на вас пришло из обоих комитетов, поэтому мы дали вам возможность выбора. Вы высказали свое пожелание, которое будет рассмотрено на ближайшей сессии Совета Министров СССР.

– А я могу вам задать вопрос, товарищ Сталин?

– Да, пожалуйста, товарищ Сакриер.

– Какую должность в будущем Совете Министров будет занимать товарищ Никифоров? – «Ваня! Дергали тебя за язык! Ты что, не видишь, что мною недовольны!» – пронеслось у меня в голове.

– Этот вопрос еще не рассматривался, товарищ Сакриер.

– В этом случае, товарищ Сталин, разрешите мне подумать над заданным мне вопросом в должности начальника НИИ-4. Она меня полностью удовлетворяет. – Ваня вошел в клинч. Он это умеет делать. Он крепкий, небольшого роста, зажимается, чтобы держать удары, прижмет подбородок к груди и сокращает дистанцию. Ох, опасное это занятие… Сталин понял настроение Ивана Филимоновича и перешел к рассмотрению случая потери управления над спутником.

Пришлось мне отвечать:

– Причина? К сожалению, точно установить ее мы сможем через шесть-восемь суток. Скорее всего, объект получил дополнительное ускорение и начал вращаться вокруг центра масс параллельно или перпендикулярно направлению полета. Антенна телеметрии не направлена на Землю, поэтому сигналы широковещательные от него проходят, а данные на Землю он передать или принять не может. Запаса электроэнергии у него на 14 суток. Если гироскопы работают, то за счет прецессии рано или поздно процесс вращения будет остановлен. По нашим расчетам на это требуется от шести до восьми суток, так как физических гироскопов на машине нет. Все гироскопы там оптоволоконные. Тем не менее они, через систему ориентации и стабилизации, через некоторое время приведут спутник к покою.

– Откуда спутник получил это ускорение?