Михаил Ланцов - Война за мир

Рыбалка вышла просто загляденье.

Вся та «рыбка», что от «динамида» не потонула — повсплывала.

Тут то ее эсминцы да корветы и ждали. Старые еще корветы, первого поколения со 152—мм пушками, что в Русско — Японскую воевали еще. Их еще не успели списать на слом. Просто вывели во вспомогательные подразделения, которые как нельзя кстати пришлись для вот таких вот игрищ. Такой ураганный огонь открыли — мое почтение. Били фугасами. Поэтому в подводные лодки летели не только снаряды, но и крупные осколки шестидюймовых гостинцев. Довольные опасные для столь хрупких и нежных субмарин. У них ведь любая пробоина могла оказаться фатальной. А тут осколков рой. И кое какие снаряды залетали, разом лишая подводные лодки возможности нырять. Точнее не так. Нырять то они все еще могли после таких попаданий. А вот всплывать уже нет.

Увы, не все подводные лодки сумели накрыть.

Слишком широко раскинулся их походный ордер. Слишком много их было. Да и, кое где всплыли благоразумно не полностью, а на перископную глубину. Поэтому часть подводных лодок сумела разбежаться и за ними еще пару суток гонялись. Но уйти не смогла ни одна из них. Днем и ночью шла погоня.

Эсминцы, оборудованные активными средствами гидроакустики, даже ночью находили залегшие на дно подводные лодки и, вызывая дирижабли — охотники, накрывали квадрат массой глубинных бомб. В данном случае бомбы не ставили на подрыв на определенной глубине, а оставляли им только штатный самоликвидатор. Поэтому, опустившись на самое дно, они подрывались через несколько минут, работая как донные мины.

Так и давили их, давили, давили.

Только три подводные лодки сумели сдаться в плен. Еще девять попытались. Но их расстреляли раньше, чем они сумели это сделать. Все — таки нормальных белых флагов у них не было. И донести им свое желание оказалось не так — то просто…

Вечером 3 июня в Париже уже знали о провале операции.

— Вы уверенны? — Переспросил Генрих, потерев переносицу. — Это не может быть провокацией?

— Для провокации Империя слишком хорошо осведомлена. Впрочем, кроме официальных новостей Империи у нас есть и косвенные подтверждения, — продолжал свой доклад морской министр. — Прежде всего, наши люди[2] в Штеттине не зафиксировали нападения. Ни одного взрыва. Очевидно, что ни одна подводная лодка не сумела достигнуть цели. Другим косвенным признаком провала являются несколько странных сеансов связи.

— Странных? Чем же?

— Неизвестные вышли на связь в оговоренный срок и на правильных частотах. Передали позывные. А потом все потонуло в помехах. Просто белый шум. Ничего не разобрать.

— Это могут быть какие — нибудь средства борьбы с радиосвязью? — Оживился глава контрразведки.

— Могут. Это самое очевидное предположение. Но мы точно сказать не может этого. Мы вообще не знаем — наши ли люди выходили на связь или это имитация контрразведки Империи. Позывные — не великий секрет. Да и частоты можно узнать. А дальше должна было идти шифрограмма, которой не было.

— А сроки выхода на связь? — Не унимался глава контрразведки.

— Мы не стали с ними мудрить. Они вполне стандартные для нашего флота. Уверен, что в Империи о них знают.

— В Дании ваши люди что — то видели? — Спросил начальник разведки. — По моим каналам пусто.

— Ничего толком не известно. По слухам, один рыбак слышал грохот в море южнее Датских проливов. Взрывы. Возможно даже стрельбу. Но это не точно. Много ли можно спрашивать с вечно пьяного рыбака? Он вам и кракенов регулярно встречает, загорающими на пляже. Другой рыбачок, тоже не сильно трезвый, видел Имперские дирижабли вдали. Судя по внешним признакам, старые, времен прошлой войны. И летали они невысоко. Но, насколько я знаю, их вывели из эксплуатации.

— В гражданской сфере, — не задумываясь добавил начальник разведки. — Из — за пожарной опасности. Дальнейшая их судьба мне не известна, но их, выведя из использования на гражданских рейсах, куда — то дели. Точно не утилизировали.

— Как они вообще могли узнать об операции? — Нахмурился Генрих. — Ведь получается, что наши подводные лодки ждали. А значит они знали о том, где и кого ждать.

Морской министр едва заметно пожал плечами и посмотрел на главного контрразведчика, что выглядел невероятно подавленно.

— Что вы молчите? — Обратился к нему Генрих.

— Мы проверяем всех причастных. Для сохранения секретности подводные лодки были размещены в разных портах небольшими группами. Выходили в поход они в разное время. Официальные цели у них стояли совершенно иные и тоже разные. Настоящие были в выданных им конвертах, которые надлежало вскрыть в море. Конверты им выдали специальными курьерами, когда они стояли уже в состоянии полной готовности. Считай за несколько минут до выхода в море. Сами курьеры ничего не знали. Обслуживающий лодки персонал тоже ничего не знал. Они готовили подводные лодки для других операций.

— Допустим. Но как вы все это объясните? — Сохраняя полное самообладание поинтересовался Император Запада. — Наши враги узнали куда, когда и какими силами мы пойдем. Очевидно, что без своевременного полученной информации никак не получилось бы подготовиться к встрече. Кто мог им сообщить? Командиры или экипажи лодок и сотрудники сервисных служб отпадают. Остаются штабные офицеры? Вы их всех проверили?

— Проверяем Ваше Величество, — кивнул глава контрразведки, а потом, после небольшой паузы, продолжил. — Есть и еще одна категория людей, которая могла им сообщить.

— Это какая же?

— Мы. Вы, понятное дело, не стали бы это делать. У вас нет мотивов. Я — тоже. Моя карьера слишком связана на вас, кроме того, ко мне на востоке слишком много вопросов. Их так много, что я не уверен, что переживу полноценную беседу по ним. Остается только морской министр, глава разведки и их непосредственные заместители.

— Как раз вы, друг мой, — парировал выпад глава разведки, — вполне могли это сделать. Вдруг вы та крыса, которая решила сбежать с тонущего корабля? Бежать вам можно только на восток. Вот вы и решили купить себе прощение.

— Да. Действительно. — Согласился с ним морской министр. — Ваше предательство все бы объяснило.

— Это глупо, — покачал головой контрразведчик. — Если бы это сделал я, то зачем мне оставаться в стране? Тем более, идти сюда?

— Чтобы заработать себе тепленькое местечко там, — не мигая, заявил глава разведки. — Вряд ли вы одной сданной операцией смогли бы это сделать.

— А почему это не прекрасный мотив для вас друг мой? — Парировал контрразведчик. — Тем более, что до войны четырнадцатого года вы, как говорят, были в переписке с Николаем Александровичем.

— Научной!

— И что? Поняв, что мы проигрываем, почему бы вам не переметнуться к старому другу?