Олег Языков - Псион клана Росс

Тут явно кучковались люди. Как давно — непонятно. Но уж не год-два тому назад. Намного больше. У одной из стен внавалку лежали какие-то большие коробки, запечатанные в гибкий пластик большие бутыли, скорее всего с водой, бумажные мешки с неизвестным содержимым.

— Скомандуй своим бойцам парой подойти к той стене, — тихо проговорил я на ушко Юноне, — пусть проверят даты производства на коробках и бутылях. Один смотрит, а второй его прикрывает. Вперёд!

Юнона по мыслесвязи скомандовала своим боевикам. Пара имперских бойцов, уже в чёрной броне, скользнула по стене к куче продовольствия. Через минуту Юнона повернулась ко мне.

— Старейшая маркировка — тридцать девять лет тому назад. Самая свежая — тридцать три года…

— Угроза слева, в углу! Взять его всем на прицел! Больше света! — успел прокричать я. Давно надо было догадаться, что там висит, идиот! И в самом углу ведь, роялем там не возьмешь, теперь только плазмой придётся. Отмеченные ушами объекты, их было шесть, начали постепенно повышать интенсивность своего свечения. Если позволить им очнуться, нам будет плохо. Ой-ёй-ёй как плохо!

— Плазмой, огонь! — закричал я. Сам не стрелял, стрелков было полно. Нужно кому-то было сохранять ясную голову. Я, всё-таки, герцог! Не моё дело палить по углам из бластеров, профессионально заточенные на это бойцы есть. Они же и залили весь дальний угол огнём. В большом подземном помещении стало нестерпимо жарко и светло. Даже бетон, о который, злобно гудя, разбивалась плазма, нагрелся и отсвечивал радужными цветами побежалости, от кирпичного до светло-белого. Там что-то шевелилось и трещало. Я знал, что там трещит. Это горели длинные и тощие ноги… А-а, вот и он сам!

Из моря пламени, неуклюже припадая на обгорелые и наполовину укороченные ноги, треща полыхающей жёсткой порослью на головогруди, выбралось кошмарное подобие арха-воина. Он попытался было приподняться на лапах и угрожающе задрать свои педипальпы, но тут был уже не угол, и до потолка было метра полтора-два, а потому ему на голову сразу рухнул мой «Meurtrier» и по грязному, захламлённому залу с бушующим огнём поплыл мощный аккорд хорошего земного рояля. Воина смыло облачком тьмы. Как и полагалось по результатам тестовых испытаний рояля-убийцы, от паука даже молекулы не осталось… Остальные члены его боевой группы жарко догорали в облюбованном ими углу, прямо на костях убитых пауками тридцать три года назад прячущихся от них людей…

— Юнона, прекратить огонь. Сами догорят. Двух бойцов на контроль погорельцев и тотальную зачистку всех фрагментов. Остальных на обыск помещения. Да дайте же больше света! — озлобленно крикнул я, опять забыв, что андроидам свет-то особливо и не нужен.

Зряшная команда, зряшный обыск. Ну, что они там найдут? И пауки, и люди — беглецы, выжившие когда-то на поле боя. И ухитрившиеся уйти с него сюда, на планету. Люди обустроили эту норку, а пауки её нашли и добили своих врагов. А потом легли в принудительный сон. Пока их не призовёт королева Роя. Но королева к ним не пришла, а наткнулись на них мы. И теперь думать, а кто же они были, враги или союзники, стало явно поздновато. Для нас здесь и сейчас они были врагами. И были безжалостно убиты. Пусть теперь так и будет. Это война, здесь прав тот, кто выжил.

— Юнона, заблокируй возможный внешний радиообмен имперских андроидов с космической базой. Ты сможешь стереть у них в мозгах данные по этому бою в подземелье? Если сможешь — сотри! Это приказ. У нас Архи в охране, и знать им об этой зачистке совершенно необязательно. Они наши союзники и помощники, а эта мерзость, которую мы тут сожгли, пришла к нам из прошлого. Там она и останется. Все понятно?

Юнона кивнула.

— Назначь тут старшего, пусть продолжают. А мы полезем на воздух. Воняет тут гадостно! Лучше будем нюхать цветочки в здешнем садочке.

- Малая пехотная лопата, длинной в 50 см.

Конечно, после этой игры со спичками и огнём в старых подвалах, мы сразу вернулись в Детинец. Продолжать далее программу исследований планеты я не мог — был напуган до вставшей на загривке дыбом шерсти, устал, переволновался, перемазался сажей и копотью. Да и день уже заканчивался. Мы вылезли из подземелья после всех дел уже около местных четырех-пяти часов вечера. Загрузились, короче, в бот и почапали к себе на озеро. Отмываться и отъедаться.

Это мне пришлось делать одному. А Юнона прочищала мозги бойцам-андроидам. На тему — что говорить и как себя вести, если кто-нибудь спросит насчёт нашей находки в подвалах под заброшенным пустырём. Благо у нас был военный дроид-хакер восьмого поколения. Он мог надёжно взламывать и точечно корректировать, конечно, искины, большие компьютеры и прочие разновидности электронных мозгов. Вот Юнона его тушкой и вышибала из железных бойцов империи любые воспоминания о второй половине сегодняшнего дня. Завтра-послезавтра в их электронном мозгу эти лакуны затрутся новыми цепочками фактов и событий, несколько часов простоя на подзарядке сегодня, например, и бой в подвале безвестно канет чёрным прахом в прошлое.

Я принял душ и переоделся. Свой бронированный камуфляж поставил в бот на чистку и подзарядку и, от нечего делать, решил пройтись по комнатам шале. До этого я был только в столовой, в спальне и в санблоке, а ведь других комнат, комнатёнок и комнатушек, которые я не успел посмотреть, в шале было ещё предостаточно. Пока стюард накрывал маленький стол на открытой веранде второго этажа, я и решил прошвырнуться по рядом расположенным помещениям. И уже в третьей слева комнате обнаружил хозяйский кабинет. Мужской, судя по застеклённой стойке с древним кинетическим охотничьим оружием, неработающей кабинетной зажигалке и пепельнице на столе, обтянутом зелёной кожей, полупустому бару и коллекции разнообразного и непривычного холодного клинкового оружия на стене. Это было интересно! И я полностью влез в сокровищницу кабинета и изучение его отдельных алмазов и жемчужин. Кстати, в крохотном чуланчике без окон, скромно прячущимся за угловым книжным шкафом, я нашёл… удочки! Вот повезло! Разобраться с инструментарием для вылова рыбки из пруда не составило никакого труда. Удилище оно и есть удилище, леска как леска, крючок как крючок. Схватив самую примитивную удочку, даже без катушки, по-моему, я бросился на берег озера, чуть не сбив пару дроидов из обслуживающего персонала на бегу. Юнона еле догнала меня.

Потом минут пять искал кузнечика в траве, нашёл гусеницу на кустах, наживил один крючок из трёх, плюнул на него и забросил в потемневшую к вечеру воду. Клюнуло почти сразу, и после того как я промочил ноги до колен, неуклюже соскользнув с уходящего в воду камня, с которого, собственно, и ловил рыбу, я её вывел на меляк и плавно, как дирижёр своей палочкой, взмахнул удилищем, выбрасывая скачущую рыбу на гальку. Рыбина была хороша: большая, килограмма на полтора, очень похожая на земную радужную форель. Немудрено, она ведь тоже была из горного озера! Пока рыба прыгала на камнях, она сама снялась с крючка, оставив на нём недоеденную гусеницу. Поэтому я сразу сделал ещё один заброс, и конец удилища тут же нырнул к воде, а оно само тяжело забилось у меня в руках. На промокшие ноги мне было уже плевать, я спрыгнул в воду, отошёл левее, где было удобнее подвести рыбу к берегу, и взял ещё одну форель. Уже килограмма на два. Тут ногам стало конкретно холодно, а я вспомнил, что едок-то тут один я, и рыбалку пришлось прекратить. Отломив гибкую ветку с куста, я просунул её рыбе в жабры, свернул в кольцо, ухватил самодельный кукан и гордо понёс свою добычу на кухню шале. Удочку несла Юнона, это стало формой её участия в рыбалке. Энергия в кулинарном цеху дома уже, конечно, была, чистая сковорода тоже нашлась, я вскрыл какие-то рыбные консервы из офицерского пайка, слил масло на сковородку и в пять минут поджарил форель по-ленинградски. Только без картошки, лука и шампиньонов, само собой. Но отсутствие ценных земных ингредиентов мне не помешало — нежная, только что выловленная, розовая жареная форель прямо со сковородки, да под бокал белого вина с урчанием пролетела в желудок. Кажется, даже Юнона облизнулась на меня глядючи. А насчёт картошки и прочих шампиньонов с петрушкой и кинзой, я сделал самую строгую пометку в ежедневнике у Симбы.