Олег Языков - Псион клана Росс

Я взял недолгую паузу и злорадно улыбнулся. Орден «Сутулого» зловещим золотым глазом сверкал у меня на груди. Юнона сейчас лихорадочно переключалась с управления одним спутником на другой, транслируя моё выступление в «Галанет» и непосредственно на «Зелёный побег». «Шершень» лежал слишком близко к столице. Опасно близко. Обнаружить нас сложно, но всё же возможно. И источник видеосигнала — это место, где спрятался я. Поэтому Юнона и изображала кофемолку пополам со стиральной машиной, по кольцу хаотично меняя спутники-трансляторы, чтобы наш сигнал невозможно было отследить.

— За последнее время было два доказанных нападения рейд-групп Внешней разведки аграфов на корабли клана Росс. Это бесспорно. Вы это видели, слышали, читали. Соответствующие материалы до сих пор лежат в «Галанете». Аграфы упорно отрицают свою вину. Вплоть до прямого, неспровоцированного убийства своих разведчиков на ваших глазах, граждане Содружества. Я тоже свидетель этих преступлений. В первом бою я был ранен при защите крейсера клана Росс. Во втором бою потерял свой корабль и опять же был ранен. Но два рейдера аграфов выбил и привёл к бездействию. Как вы видите, долг вырос, но никто не хочет его отдавать. Что ж, я сам пришёл за расчётом. Федерация Галанте крупно задолжала клану Росс. Пришло время платить за свои преступления. В оплату я возьму ваши жизни, длинноухие зайцы. Смотрите!

Согласен, закричал я дурным голосом, хуже саспенс делают только в студии «United Artists». Слишком много показного трагизма! Хорошо, что я удержался от вытянутой руки с растопыренными пальцами с длинными когтями, с которых капает кровь. А хотелось, ведь…

Но это не так существенно, что и как я закричал, и как пылали мои глаза и кривились губы. Изображение перешло с меня на мониторы, составленные вместе. На них ничего не взрывалось, ничего не горело, даже люди, я имею в виду кроликов, конечно, не бегали. Наоборот! Они все неловко и не очень кинематографично падали и замирали. У некоторых были судороги. Но не долго. Когда Юнона смогла подключиться к видеокартинкам внутренних камер СБ зданий разведуправления, ничего особо ужасного мы не увидели. Всюду, в служебных кабинетах, в коридорах и рекреациях, в кафетериях и даже в туалетах скромно лежали аграфы. И было их много.

«Кровь за кровь» и «Жизнь за жизнь» я не стал говорить. Не поймут. Здесь бы лучше подошёл постулат «То, чего жаждет твоя душа, о человек, возьми, но заплати положенную цену». Эта мысль в Содружестве была бы почти родной, тут всё меряют на деньги, но для аграфов она была чужой. Людьми они не были. Поэтому я просто сказал: «Вечная память. Но не им, а вам. Помните об этом дне, длинноухие»!

Юнона быстро переключила видеоизображение. На площадке для посадки в воздушный транспорт в профиль к зрителю стоял сам Император. В условно белых одеждах. На ухо ему что-то шептал толстый мужичонка в пышном мундире. Мужичонка потел и боялся. Брови императора потихоньку лезли вверх. Наверное, ему сообщали первые новости о внезапной кончине «двух и более лиц» в его разведслужбе. Но я не стал ждать климакса… Нет, кризиса… Да нет же! Кульминации, вот! Точно, её самую я и не стал ждать. Стоящий перед Императором бело-золотой симпатичный флайер мест на пять-шесть вдруг постигла неприятность… Или нет, постигла неожиданность? Тьфу! Короче — неожиданная неприятность! Имя этой неприятной неожиданности было «Meurtrier». Ну, вы этого и ожидали, так ведь? Вот он и настиг. Да хорошо так! От флайера осталась кабина с совершенно ошалевшим пилотом и часть хвоста с золотой короной на нём. Над посадочной площадкой плыл густой, победный аккорд. Император очень удивился. Как так? Без спросу? Без его разрешения? Но морду он держал каменную. Мне сразу вспомнилась очередная «черномырдинка» от Виктора Степаныча — «Есть ещё время сохранить лицо. Потом придётся сохранять другие части тела».

Тут извернулась Юнона и ухитрилась показать лицо Императора аграфов через здоровенную дырку, выгрызенную моим многофункциональным роялем в борту роскошного флайера. Он непонимающе поковырял пальцем висящую, обрезанную ударом рояля блестящую металлическую трубку, из которой что-то капало, и тоскливо вздохнул. На императорской морде лица просто птицей из вздыбленных бровей билась и кричала мысль, что самая пора сохранять в безопасности свою задницу!

Вот так-то!

А вы как думали.

- Комплот (фр. сomplot, книжн., устар.) — преступный заговор, сговор, бунт, мятеж.

Дело было сделано. Теперь нам с Юноной оставалось только одно. Уйти целыми. Красиво уйти — та ещё задача! Уйти, громко хлопнув дверью, чтобы запомнили, гады, надолго запомнили! Мы с этим справились.

Оставив ошалевшего императора задирать брови, мы с телохранительницей взглянули друг другу в глаза

— Всё? Домой? — спросила Юнона, аккуратно выключая заполонившую штурманский стол аппаратуру.

— Да, пора уходить. Сделали всё, что только планировали, — потягиваясь, ответил я.

— А громко хлопнуть дверью? — с хитринкой спросила Юнона. — Уходя, уходи… нет, не так! Уходя — ухайдакай! Так, кажется, говорят на Земле?

— В деталях не совсем верно, но по сути точно. Что предлагаешь?

— Уходим при полной видимости, гордо, под громкую музыку. «Прощание славянки» идеально подойдёт! — аж зажмурилась от великолепия набросанной маслом картины моя тощая подруга.

— Я как бэ не супротив… Даже решительно «За»! Развевающихся красных знамён только в твоей картине не хватает… Но, стоит нам только показаться, размажет нас одним залпом крепости орбитальной обороны, Юнона, — мучаясь тяжёлым выбором, ответствовал я.

— Не размажут. Я им все искины отключу.

— У-у, какая ты злобная! Погибнут люди, кролики то есть. Могут погибнуть и штатские. Космос, ведь. Если ты грохнешь искины станции, рухнет и её система жизнеобеспечения. А люк наружу не откроешь, там воздуха нет! Мы и так достаточно положили ушастых, Юнона. Хватит жестокости, аграфы и Император получили достаточный урок. Хотя, твоя идея выйти из пространства планеты с высоко поднятыми флагами, под марш «Прощание славянки» греет моё жестокое сердце…

— Не боись, герцог. Не задохнутся ушастые. Я заложу не отключение искинов, а десятиминутную перезагрузку. А атмосферы на станции хватит часа на два-три и без её регенерации. Объёмы воздуха там огромные.

Короче, уболтала меня телохранительница! Так мы и сделали. Юнона пустила червя в искины оборонительной станции и ближайших боевых кораблей аграфов, я запустил торжественный марш всех времён и народов по «Галанету», и мы торжественно, сняв полную невидимость и включив все бортовые огни, вышли из кучи металлолома.

«Ух, ты, мы вышли из бухты!», так, что ли, любили пошутить наши юмористы на передачах «Аншлага»? Так мы и вышли, в полном блеске, гремя торжественной музыкой, сверкая огнями. А могли бы сверкнуть блеском стали…