Джон Шеттлер - Киров

Капитан глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Он встал и повернулся, сцепив руки за спиной.

— Роденко, вражеские надводные группы по-прежнему движутся в нашу сторону?

— Надводная группа, подвергшаяся удару ракетами «Москит-2» замедлилась до десяти узлов. Остальные группы целей приближаются на высокой скорости.

— Очень хорошо… — Карпов взглянул на Орлова, но тот ничего не сказал. — Самсонов, по моему приказу и приказу исполняющего обязанности старшего помощника Орлова я разрешаю применение ядерного оружия. Цель – надводная группа противника номер два. Эсминцы игнорировать. Нужно поразить их главные корабли. Ракету MOS-III номер десять к пуску по моему приказу.

Самсонов склонился над пультом, выделив четыре надводные групповые цели, и выбрал группу номер два.

— Целеуказание получено, к пуску готов. Ожидаю подтверждения, — он настороженно посмотрел на Орлова, видя, что тот кивнул головой.

Орлов заколебался, совсем чуть-чуть. Он не рассчитывал на такое. Это было его решение. Если он не подтвердит приказ, Самсонов не сможет произвести пуск. Один взгляд на лицо Карпова дал ему понять, что случится в этом случае. Тот знал, что от решения Орлова зависел пуск. Был ли он готов пойти против?

— Орлов? — надавил Карпов, глаза которого широко раскрылись от напряжения.

— Хорошо, — сказал Орлов слабым голосом. — Приказ подтверждаю.

В этот момент включилась общекорабельная трансляция, и раздался голос доктора Золкина.

— Пуск, — сказал Карпов спокойным ровным голосом. В нем не было никаких эмоций, ни сожаления, ни нежелания, никакого намека на браваду. Его слово стало приказом, приказ стал действием, действие стало ракетой, а ракета стала смертью.

Адмирал Вольский спешил по узкому коридору, сопровождаемый Федоровым, и, проходя через жилые помещения, видел, как члены экипажа улыбаются, видя его, а затем застывают по стойке смирно и отдают честь. От отвечал им быстрым салютом и говоря «вольно», его лицо было твердым и решительным. Федоров быстро добрался до инженерной части и трое техников с ацетиленовой горелкой легко срезали замок и освободили адмирала.

Через несколько секунд на всех палубах раздался сигнал боевой тревоги. Грянули горны, и Вольский знал, что за этим последует – свист ракет, вырывающихся из вертикальных пусковых установок и рев запускающихся двигателей, направляющих смертоносные стрелы к целям. Карпов снова ударился в войну, и адмирал ускорил шаг, тяжело дыша, поднимаясь по узкому трапу, ведущему на главный мостик. Он удивился, увидев, что люк на мостик задраен, а перед ним стоит часовой.

— Что такое? Отойдите, мичман!

Человек замер по стойке смирно и отдал честь.

— Открыть люк! — резко и четко сказал адмирал.

— Адмирал, люк задраен изнутри. Я не могу открыть его.

Глаза Вольского вспыхнули, и он бросился к переговорному устройству на стене.

— Говорит адмирал Вольский. Я нахожусь за переборкой. Приказываю отдраить люк и впустить меня!

Рев еще двух стартующих ракет разорвал воздух. Вольский повторил приказ, но ответа не было.

— Вы оглохли? Говорит адмирал Вольский! Открыть люк!

Единственным ответом стал треск статических шумов, и адмирал понял, в чем дело. Карпов отключил переговорное устройство. Капитан объявил боевую тревогу и изолировал мостик. Если они не слышали его через переговорное устройство, скорее всего, все проходы на мостик были блокированы. У него оставался единственный выход.

— Идиоты, — сказал он. — Ты, — указал он пальцем в грудь мичмана. — Следуй за мной.

Адмирал начал спускаться по трапу, его тяжелые ботинки отзывались торопливым стуком по металлу. Мичман следовал за ним, испугавшись, когда увидел Федорова. Он не понимал, что происходит, но адмирал отдал ему приказ, и он последовал за ним.

Спустившись на две палубы, Вольский услышал по общекорабельной трансляции голос Карпова.

— Всем, всем. Говорит капитан Карпов. Я должен сообщить, что адмирал Вольский недееспособен, поэтому я принимаю полное командование кораблем. Всем оставаться на своих постах! Чрезвычайное положение. Мы атакуем крупную надводную группу противника. Враг движется в нашу сторону, и я буду защищать корабль. Я ожидаю, что каждый выполнит свой долг. Это все.

— Недееспособен? — Вольский покачал головой, ощущая, что закипает, и рванул вперед так быстро, как только позволяли ноги. Пролетев через кают-компанию, он быстро окинул взглядом присутствующих, отметив, что они натягивали тяжелые шинели и спасательные жилеты. Он быстро соотнес тех, кого видел с теми, кто был ему нужен.

— Величко, Громенко, Калиничев – за мной. Косович, отправляйтесь в кубрик морпехов и передайте сержанту Трояку прибыть к кормовой цитадели с вооруженным отделением.

Вольский собрал офицером и направился к кормовой цитадели, вспомогательному боевому мостику под палубой, иногда называемому «боевой рубкой», который представлял собой вспомогательный центр управления кораблем на случай, если главный мостик будет поврежден либо по какой-то иной причине выйдет из строя. Там имелись посты управления всеми системами корабля, в том числе боевой информационный центр, посты управления, связи, радаров и сонаров. Как и главный мостик, он был защищен 200-мм слоем кевлара, покрывающим закаленную сталь. Также там находился центр управления оптических систем «Железный дровосек», установленных на надстройках. Сигнал высокой четкости с этих устройств передавался непосредственно на кормовой мостик.

Офицеры были удивлены, увидев, что адмирал в целом не нервничает. Они проследовали за ним, и по пути адмирал подозвал Федорова и отдал ему другой приказ:

— Идите в лазарет и вызовите доктора с медицинской сумкой, — сказал он. — Приведите его на кормовой мостик как можно скорее. — Затем он сказал Величко: – А вы найдите Добрынина, и пусть немедленно доложит мне. Затем найдите Мартынова и передайте то же самое. Мне нужны они оба. Выполнять!

Они шли через узкие коридоры. Красное аварийное освещение отбрасывало странный свет на зеленые стены и толстые кабельные трассы, соединяющие радары, компьютеры и системы управления кораблем воедино. Вольский насчитал четыре запущенные ракеты, и еще две с ревом умчались прочь, когда он открыл последний люк на крыло боевого мостика и удивленно остановился. Там стояли сержант Трояк и отделение вооруженных морпехов.

В 112 милях или 180 километрах к югу к ним приближалась американская оперативная группа 16. Некоторое время назад она произвела изящный широкий разворот, чтобы встретить врага во всеоружии. Четыре транспорта давно приняли раненых и выживших из 1-й оперативной группы и ушли на юг в сопровождении двух эсминцев. Оставшиеся корабли сгруппировались вокруг флагманского корабля, старого линкора «Миссисипи» под командованием Джеральда Райта.