Джон Шеттлер - Киров

— Что такое, Дмитрий? Староват стал?

— Заело. Так случается время от времени. Мне нужно заиметь привычку держать здесь масло на всякий случай, — однако он удивился, что запор совершенно не поддался. Вольский только что надел китель со всеми наградами, которые когда-либо получил. Его фуражка, погоны и пять полос на рукавах блестели золотом. Любой при взгляде на него мог сказать, что он был Адмиралом флота, Королем Северных Морей. Усилия доктора показались ему странными. Он оглянулся через плечо с внезапным интересом, а затем протянул к нему руку.

— И что за сервис у тебя в отеле? — сказал он в шутку, но когда сам попытался открыть дверь, моментально понял, что что-то не так. За долгие годы он был участником множества учений, имитирующих аварийную обстановку. Его руками был проверен каждый люк на этом корабле. Этот был заперт. Он ясно слышал стук уплотнительного кронштейна с другой стороны.

— Нет, будь я проклят, — сказал он, мысленно падая в глубокий, невозможно глубокий колодец, — он заблокирован с внешней стороны!

Золкин посмотрел на него, и у обоих в глазах отразилось то, о чем они думали.

— Карпов! — сказал доктор. — Нет, я точно вгоню ему сто кубиков успокоительного как только он окажется здесь!

— Связь… — Вольский быстро взял трубку. — Инженерная, говорит адмирал Вольский из лазарета. Пришлите двоих с гаечными ключами и автогеном, как поняли?

Он подождал ответа, но его не было. Тогда он посмотрел на телефон, и его глаза широко раскрылись от удивления. Индикатор не горел. Он был отключен.

Федоров услышал внезапный сигнал боевой тревоги в 18.00. Три резких сигнала, оповещающих о противолодочных действиях, а вскоре после этого резкий звук запуска торпеды «Шквал». Он собирался броситься на мостик, но осознал, что технически все еще отстранен от обязанностей. Затем он вспомнил, что шепнул ему доктор Золкин, когда он выходил из лазарета. «Зайдете за рецептом в 18.00».

Сначала его смутили эти слова, так как он ощущал себя здоровым не не нуждающимся в каких-либо лекарствах. Но взгляд доктора ясно давал понять, что Золкин приглашал его для встречи с адмиралом, возможно, чтобы передать свои опасения по поводу необдуманных действия капитана и оценки ситуации. Учитывая, что он не должен был явиться на свой боевой пост, он направился в лазарет так быстро, как только мог.

Он пробежал по узким коридорам корабля, поднялся по трапу и оказался на центральной палубе, где находился лазарет. Обычно перед входом стояла очередь, но не во время боевой тревоги. Федоров бросился к двери и попытался открыть ее, с удивлением заметив, что она заперта. Затем он услышал изнутри голос, несколько острожный, но настойчивый. Это был доктор.

— Кто это?

— Это я, доктор, лейтенант Федоров. Вы просили зайти в 18.00. Но если что, я могу зайти позже.

— Федоров! — раздался голос адмирала. — Взгляните на аварийный запор и скажите, что видите.

Федоров поднял глаза и был шокирован, увидев небольшой висячий замок, подвешенный в отверстие фланца и не дающий отпереть запор. Он сказал об этом адмиралу и тот приказал немедленно привести инженеров с резаком или горелкой. Что случилось? Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы все понять. Это затеял Карпов. Карпов с Орловым. Они захватили корабль, и одному богу было известно, до чего доведут вольты капитана. Он должен был добраться до инженерной части как можно скорее.

Карпов блокировал мостик и выставил охрану. Он лично заблокировал люк и убедился, что на переговорном устройстве отключены входящие вызовы снаружи. Конечно, ничего нельзя было сделать, чтобы не дать кому-то постучать в люк гаечным ключом, чтобы привлечь их внимание, но это можно было игнорировать. Даже с помощью инженеров потребуется время, чтобы открыть люк. Сейчас ему нужно было только время. Тарасов обнаружил и уничтожил подводную лодку, и он счел, что это была немецкая подводная лодка.

Это была та самая лодка, о которой Федоров говорил с адмиралом, U-563 прибывшая сюда заранее с приказом присоединиться к «волчьей стае» Грёнланда, формируемой южнее Исландии, но капитан лодки заметил нечто интересное, что ввело его в заблуждение. Он обнаружил мчащиеся на запад «Король Георг V» и «Рипалс», видел, как они подверглись удару и загорелись и решил, что поблизости должны быть другие подводные лодки. Британские корабли были поражены, но не потоплены, а затем спешно удрали на юг, но U-563 продолжила следовать прежним курсом, который в конце концов вывел ее в непосредственную близость к странному кораблю, который он попытался атаковать с дальней дистанции, плохо спланировав атаку. За эту ошибку он заплатил жизнью.

Карпов окончательно оценил ситуацию. Он видел, что американцы подбирались к кораблю опасно близко, но похоже, что среди их кораблей не было много тяжелых. Его больше беспокоила группа три, включавшая по меньшей мере три линкора. По крайней мере, он так полагал. Как они там назывались? «Король», «Принц» и какой-то еще. Не важно. Он потопит их всех.

— Получил профиль целей, — сказал Роденко. — Вижу «Король Георг V» и еще один корабль, практически идентичный ему.

— Черчилль, — сказал Карпов. Его глаза горели.

— Капитан? — спросил Роденко, не поняв, что он имел в виду.

— Ничего, лейтенант, — Карпов решил атаковать британскую оперативную группу, представлявшую, как он полагал, соединение Флота Метрополии. Он приказал Самсонову атаковать ее двумя залпами «Москитов-2».

— А что по группе один, товарищ капитан? — спросил Самсонов. — Она на удалении сто шестьдесят шесть километров и приближается.

— Это всего лишь эсминцы, — сказал Карпов. — Займемся ими позже. Цель – британская группа. — Карпов указал пальцем на экран Самсонова и тот подтвердил приказ глубоким «так точно».

Приближающуюся группу британских кораблей возглавляли эсминцы «Икар» и «Интрепид», за которыми шел заслон из трех крейсеров, «Саффолк», «Нигерия» и «Аврора». За ними двигались линкоры «Король Георг V» и «Принц Уэльский». Линейный крейсер «Рипалс» шел замыкающим. Ракеты пошли на оперативную группу справа, нацеливаясь на ее ядро.

Первые две ракеты были перепрограммированы с целью отмены ухода на малую высоту на терминальном участке и просто спикировали на «Принца Уэльского», поразив его в мидель с громовым взрывом. Одна из ракет снесла начисто кормовую дымовую трубу и ушла в море огненным дождем. Вторая ударила в самый центр корабля. Тяжелая проникающая боевая часть пробила четыре палубы. Воспламенившееся топливо породило огненный ад на каждой из них.

Следующая пара ракет спикировала на «Рипалс», легко преодолев тонкую палубную броню, имевшую толщину менее двух дюймов в местах ударов. Тяжелые 450-килограммовые боеголовки и запредельная кинетическая энергия позволили ракетам пробить корабль насквозь, образовав подводные пробоины. Катастрофическое затопление корабля началось почти немедленно. Двадцать восемь из сорока двух котлов были уничтожены взрывом одной из ракет, при этом погибла половина личного состава инженерной части. Старый крейсер завалился на борт, вскоре глубоко осел и начал тонуть, выбрасывая в небо массивный столб дыма. Его время почти пришло, так как ему оставалось менее четырех месяцев до того, как японская авиация потопила бы его вместе с «Принцем Уэльским» на Тихом океане. Японцы так и не получили своего шанса.