Александр Башибузук - Князь Двинский

И неожиданно, краем глаза заметил, что из своих покоев на палубу вышел Иван Молодой.

Мухаммед тут же заполошно закричал, показывая рукой на меня.

— Государь, угомони его! Спаси брата! Он опять первый начал…

Но Иван равнодушно мазнул по нему взглядом, развернулся и опять ушел к себе.

— Князь! — к нам бросился Иса. — Молю, не надо! Лучше возьми мою жизнь!

— Извини, мальчик… — не обращая на него внимания, прошептал я на ухо Латифу. — Но прежде чем возвращать клинок в ножны, его надо напоить кровью…

После чего опять легонько черкнул по горлу и отбросил в сторону.

А потом рявкнул:

— Если хотя бы нос покажете на палубу, выброшу за борт. Препроводите царевичей. И стражу приставить не забудьте.

Мухаммеда и Абдула, вместе с мокрыми девками, не особо почтительно утащили в носовую надстройку. А я вернулся к себе на мостик.

Н-да… переборщил или нет? Хрен его знает. Да и плевать. Вроде как, все вполне в рамках новых указаний великого князя Ивана Васильевича. Пусть скажут спасибо, что им жизнь оставили.

Черт… вот какого хрена на душе так неспокойно? Прямо свербит, хотя после расправы с царевичами должно было успокоится. Я опять поглядел в трубу, ничего подозрительного не заметил и дернул к себе Тихона Рубца, капитана флагмана. Верней, весьма условного капитана, так как, такого термина на Руси и в помине еще нет в употреблении.

— Эх, княже… — Рубец быстро взбежал на мостик, сдернул колпак и довольно лыбясь, застыл рядом со мной. — Эх, ловко ты татарву того-этого…

Надо сказать, этот пожилой жилистый коротышка, особого пиетета передо московскими чинами не испытывал, разве только перед самим Иваном Молодым. Видимо сказывалась ушкуйское прошлое.

— Много болтаешь… — резко оборвал я его порядка ради. — Лучше скажи, где нас на реке татары перенять могут. Неспокойно чего-то мне.

— Перенять? — Тихон потер зажатой в руке шапкой свою жидкую бороденку. — Дык, есть места. Много…

— Толком говори.

— Вон тама… — Рубец ткнул рукой вперед по течению. — Тама впереди, за утесом излучина, Вольга-матушка сужаетца. Ага, в самый раз подходящее. Теча сильная, выскочим из-за утеса, а оне вот уже.

— Понятно, свободен… — я отпустил капитана, недолго подумал, приказал убавить паруса, идти почти на одном течении и отправил вперед небольшое быстрое суденышко на разведку. Все же предупреждены будем. Хотя, у дозорных мало шансов вернутся, если наткнутся в упор на татар. Течение сильное, а пока развернешься… В общем, считай на смерть послал. Но без подобного на войне никак.

Черт, знать бы еще, смогли вовремя подойти до устья Свияги остальные дружины или нет. Высаживаться без поддержки с суши, это полный идиотизм. Но туда еще дойти нужно…

К обеду ничего экстраординарного не случилось, и тревога немного поутихла. Но как только сел обедать на палубе с зятем, истошно заорал пацан с верхушки мачты.

— Вижу, вижу!!!

— Чего видишь, ястри тя!!! — рявкнул Рубец.

— Наши возвращаются… а за ними татаровя… — заблажил наблюдатель.

Подхватив подзорную трубу, я взбежал на носовую надстройку. Очень скоро выяснилось, что меня колотило целый день не зря. Из-за высокого мыса вывернулось наше дозорное судёнышко, но почти сразу же его настигло два небольших струга. Корабли сцепились, после чего их утащило обратно течением за мыс.

— Подавай сигнал… — отмахнул я Рубцу.

Уже через несколько секунд, с мачты замахали длинным шестом, на конце которого был прикреплен чадящий глиняный горшок.

— Ну что, сынок… — я приобнял княжича за плечи. — Схлестнемся?

— Схлестнемся, батя… — Иван улыбнулся. — Давно пора. Тока… не гони меня в покои…

— Не буду… — серьезно пообещал я. — Что ты там забыл? Будь наверху, только в сечу не лезь…

Тем временем, на грузовых судах спустили паруса, они постепенно отставали, идя только на течении. Остальные струги, наоборот, стали стягиваться вперед, формируя широкий клин, острием которого были пушечные суда и моя баржа.

А еще через несколько минут, показались татарские суда, скованный в несколько рядов цепями и перегородившие русло реки.

Ну что же… Воевать так воевать. Не в первый раз, даст Бог и не в последний.

— Понять щиты по бортам! Стрелки на места! Канониры вздуть фитили! Живее, живее, не копайтесь, жопы свинские. Вы же не собираетесь жить вечно…

До татар еще оставалось больше полумили, но мне уже было видно в подзорную трубу, что все суда были густо усыпаны людьми. Черт его знает, сколько их точно, но не меньше пары тысяч, да еще столько на берегах, ждут, когда мы увязнем, чтобы ударить.

А при мне, помимо полутора сотен моих латников и полусотни тверских дружинников из охраны княжича Ивана, всего около восьмисот бойцов, из которых треть нонкомбатанты — обслуга осадного наряда и прочий нужный в походе народ. Биться будут, но только по нужде. Ну и еще экипажи судов, тоже около пару сотен людишек. Эти тоже в стороне не останутся, так как в полон к татарам никто не хочет. Вот и воюй, как хочешь.

Самым лучшим вариантом было бы стать на якоря и подождать, издалека обстреливая запруду из пушек, но в этом месте сильное течение, не получится, тем более, что и нормальных якорей на стругах нет — просто большие каменюки. Вон, даже татарские суда, несмотря на то, что скованы цепями, как по течению выгнуло.

К этому времени, наши корабли уже приняли вполне узнаваемый боевой ордер. Грузовые суда отстали, а все остальные сгруппировались впереди. Караван едва тащился по воде, но все равно, с каждой секундой приближался к татарам.

Брандер шел рядом с моим флагманом, прицепившись баграми к борту. С него густо несло сырой нефтью и запахом прогорклого масла.

— Ну что там, княже? — весело выкрикнул похожий на цыгана, молодой парень. — Пора, али как? Ужо мне не терпится пал татаровям пустить, да монету твою прогулеванить…

Еще два мужика, гораздо старше возрастом чернявого, стоявшие с ним рядом, особо веселыми не выглядели, но и робости или какого-либо смятения в них тоже не угадывалось. Сумму они запросили по русским меркам весьма немалую, причем половину вперед, но такое дело и большего стоит. Лишь бы выгорело. В прямом и переносном смысле.

— Пора? — спросил я сам у себя и чуть помедлив, ответил. — Пожалуй, пора… С Богом!

И отмахнул рукой.

— Э-эх, понеслась, залетная!!! — лихо заорал чернявый, вместе с товарищами отпихивая баграми брандер от нашего борта.

— Мотри, Кузя!!! — Тихон Рубец, погрозил парню кулаком. — Обговняешь дело, на том свете найду… — а потом обернувшись ко мне, с хорошо заметной гордостью сказал. — Дык, княже, племяш мой, двоюродного брата мово покойного, сын. Лихой парень, но чутка дурноватый. Бабой своей еще не озаботился, но Машку, сестренку свою малую, смотрит. Ежели что… я ее к себе на подворье возьму. Дочкой будет. Но и ты нас тогда милостью не забудь…