Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

Он ныне был не просто зрителем, переживающим за главного героя, он сам был им – главным действующим лицом, актёром волшебного фильма, поворачивавшего по его желанию в любую сторону, в котором он и сам бегал, плыл под водой, совершал невообразимые прыжки, стрелял из невиданного оружия, гонял на красивых и быстрых машинах, взбирался по кручам и зданиям… и как пойдут события – зависело только от него. Так вот какие развлечения в будущем, меньше чем через сто лет!

Пару мгновений ему казалось, что вся эта история тоже приснилась, и даже движение по железной дороге связано со срочным вызовом в Москву. Он не удержался и бросил взгляд на столик, где стоял мобильный… компьютер. Невиданная правда снова встала на своё место – это не был сон.

Только теперь, лично вкусив изысканное, ни с чем не сравнимое, вряд ли представимое в самых смелых фантазиях – никем и никак из его современников, развлечение будущего – завораживающий «фильм», изменяющий ход событий по желанию не только смотрящего, но непосредственно участвующего в нём, и только сейчас, самолично отведав изысканное «культурное кушанье» будущего, до него дошёл весь смысл оброненной мимоходом с усмешкой фразы пришельца:

— Хотя у нас народ реально пресыщен множеством подобных развлечений, всё равно треть людей мира 2018 постоянно играет в компьютерные игры, треть – хотя бы изредка и только треть – или равнодушные к сей забаве, ну или совсем младенцы, ещё не вкусившие плодов достижений прогресса или совсем старики, которым всё «по барабану» или кто-то просто на компьютере чем-то иным занимается.

Где-то позади мельтешащих соображений и впечатлений стала жужжать противненькая мыслишка – он коснулся тайны такого не представимого ранее уровня, что становилось страшно за себя. Что будет лично с ним? Посадят ли пришельца из будущего под замок, беспрерывно вытряхивая из него любую информацию, способную улучшить положение СССР в мире и дать ему преимущества? С ним же кому-то надо будет работать? С другой стороны, он просто не представлял, как можно будет вести с тем привычный ему по опыту работы следователем «диалог». Выдавливая из того какие-то полезные сведения. Разве можно загнать в сухие рамки обычных допросов то, что знает этот 22-летний человек из будущего? И как знать, о чём именно спрашивать того? Отчего-то ему казалось, что пришелец также оценивает их. И его прорывающийся то тут, то там скептицизм, не слишком вдохновлял его. Очень непростой субъект. Воспитанный родителями… пережившими, если верить его словам про «5 лет после СССР» исчезновение советской страны и образование этой их «Российской Федерации». Воспитанный иным временем, иной страной.

Никита Рожков, несмотря на выказанную готовность к сотрудничеству, на многое у них смотрит косо. И совсем не контролирует себя. Не видит в этом нужды? Как давить на такого? Просто умолчит обо всём, о чём его не спросят и всё… никакие меры воздействия не помогут. Одни ответы на поставленные вопросы будут.

Здесь настоящая тайна государственной важности, а не жалкая бытовая антисоветчина, которую, чего уж самому себе врать, можно было раздуть без каких-либо угрызений совести ради новых званий, продвижения по службе и наград – чего жалеть скрытых мелких врагов и недобитых «бывших»? Не ему пытаться разобраться с ней. Пришелец – явно не только источник сведений о будущем? Его умение управляться с… компьютером… он не просто использует его, как все в будущем? Раз является… наладчиком и настройщиком… программистом таких аппаратов? Интересно, что именно настраивал и какие делал… программы… он там, в 2018?

Как много он может сказать о будущем? Что знает об… его пронзила невероятная мысль – пришелец должен знать, когда умрёт САМ Сталин?… но глубоко развить сии темы – про пришельца, про себя и свою будущую судьбу, про руководителей страны капитан не успел. Ибо мозг, заполненный невероятными фантастическими впечатлениями, но подчиняющийся соображению – завтра особый день, на пару с потребностями организма во сне, всё же одолел перевозбуждённую нервную систему и капитан заснул.

Лёг позже, но проснулся утром первым, хоть и спал меньше соседа… товарища из следующего века. Пришелец вскоре завозился тоже, привстал, и увидев, что я не сплю, пробурчал:

— Доброе утро. Если оно вообще будет добрым.

— Что так? — удивился я – точно доброе, брось хандру, товарищ!

— Всё будет хорошо… я это точно знаю… — пробормотал себе под нос Никита и продолжил, — а утро встретит прохладой… и покрасит стены древнего Кремля. Главное, чтобы в следственную часть вашу к костоломам не сдали.

Чего это он? Какие-то слова про прохладу. Вроде я их слышал… точно! Песня из фильма какого-то! Нашего, местного.

— Откуда такие выводы? — уже серьёзно спросил его. — Про костоломов? И следственная часть наша при чём? Никита Егорович, никто тебя врагом не считает! — чего-то мне тон и намёки пришельца не нравятся. Какая его муха укусила?

— Сон поганый приснился.

— Не верьте в сны, товарищ! Всё будет хорошо.

— Вот и говорю – я точно это знаю – он громко вздохнул. — Только верь, пройдет она, так называемая гласность, и вот тогда госбезопасность напомнит ваши имена…

— Не понял…

— Да так… шутка одна, из времени молодости моего отца… к счастью не сбывшаяся… долго объяснять. Не знаю, поймёте ли вы, но всякое же о вашем времени говорят в моём, да и… документов и свидетельств много разных выплыло, вот и мандраж начинается…

— Никита Егорович, что с тобой? Ты расскажи, попробуем вместе разобраться.

Похоже, он боится. А вчера совсем весёлый был, я ещё удивлялся, как легко всё воспринимает. Но почему? Что у них там такое про наше время плетут? Обычное обострение классовой борьбы. Почистили скрытых врагов. Немного головокружение от успехов пошло, палку кое-где перегнули. Так разбираются же, выпускают невиновных, скрытых врагов в своём аппарате тоже почистили. Уж мне ли не знать? Или это пропаганда там буржуйская так клевещет? Пока неясно…

Пришелец посмотрел на меня и неожиданно спросил в лоб:

— Вы ведь обо всём доложите, что я сейчас скажу, так? Так и должно быть, не отпирайтесь, понимаю. Знаете, что меня больше всего страшит? Не выбор, насколько подробно и правдиво рассказывать об будущем… тут выбора-то и нет – я буду предельно откровенен. Проблема в другом…

Капитан удавил готовый вырваться удивлённый вопрос «в чём?» и дождался продолжения:

— Поверят ли мне, несмотря на всю мою предстоящую откровенность… будущее… оно совсем не такое, как видится сейчас, в 1940 всем. И чем дальше – тем удивительнее и ужаснее его чудеса и страхи… и про ваше время слишком много… плохого говорят. И я – чужой в этом времени. Тоска заедает. Что я сделаю здесь? — он опустил голову.