Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

— Умрёт 26 сентября!

— Хорошо, вечером я выясню этот вопрос, — лишь кивнул ему Сталин.

Под конец только первого, уверен, разговора, ушедшего в частности – с упоминанием о множестве интересных и полезных фактов из «прошлой истории», таких как решение для полевых аэродромов – металлические решётки, «обкатка танками» в обучении для преодоления «танкобоязни», так называемые «разгрузки» для бойцов и наколенников для них же, потомок выдал очень интересное соображение:

— Как будет организована секретность, не мне решать. Но тайна «послезнания» и, возможно, даже его источник – я, рано или поздно выползет наружу. Чем более качественней получится внедрить знания, тем быстрее кто-то начнет задавать вопросы. По-моему, это неизбежно. И это будут не только свои, но и враги.

— Мы уже обсудили с товарищем Берией эту будущую проблему и он доведёт до вашего сведения некоторые из намеченных мер, – ответил явно обеспокоенному (своей судьбой?) потомку Сталин. Встал и, походив вокруг стола, за которым сидели мы все, добавил в адрес того:

— Вы на сегодня свободны, товарищ Рожков, капитан, отвечающий за ваше сопровождение и охрану, оповестит сейчас о предстоящих изменениях в вашем распорядке дня и деятельности. Всего хорошего, товарищ Рожков, мы не прощаемся с вами.

Когда дверь за вышедшим потомком закрылась, Сталин сделал ещё один круг вокруг стола и обращаясь явно к нам всем, произнёс, указывая на кипы фотоснимков страниц книг из будущего:

— Книги, отобранные для вас, конечно, прочтёте. И потомка трясти будете. У него память много чего выдаёт полезного, имел возможность за эти дни убедиться. Но пока меня интересует вот что, товарищи – что мы будем делать со всем вот этим в первую очередь? И кого нужно ещё привлечь? Не думаете же вы, товарищи, что мы впятером переиграем войну с лучшим результатом?

Вечер 1 сентября 1940 года, М. М. Поташник, начальник только что образованного 8-го («информационного») отдела ГУГБ НКВД.

Всем происходящим Матвей Моисеевич был крайне доволен, хотя и поволновался поначалу изрядно, прикидывая собственные неясные жизненные перспективы, да и иных прочих, узнавших о путешественнике во времени. Но после прояснения его места в начинавшемся большом деле, личный карьерный рост можно было сравнить с взлётом «свечой» уходящего в небо самолёта сталинского сокола. Подотчётность только самому наркому. Разве что ещё лично товарищ Сталин сочтёт необходимым пару ценных указаний дать.

Начатое дело предстояло быть крайне интересным. Грандиозным и захватывающим, сказал бы он, несмотря на некую неуместность таких терминов по отношению к службе в органах и крайне не похожим ни на что раньше. Как сказал потомок – «корректоры истории». Товарищ Рожков, в дальнейшем немного отыграл назад, назвав слова всего лишь громкой шуткой и сопроводив их не первый раз слышимым от него – «всё будет совсем не так просто», но тем не менее масштаб задуманного завораживал и, одновременно, холодил страхом – не справиться, завалить. С всеми соответствующими оргвыводами.

Переход с должности и. о. начальника НКВД области на должность начальника нового, «информационного» отдела ГУГБ НКВД, срочно образованного специально «под организацию дел вокруг путешественника во времени» – точная цитата самого наркома, определённо, добавил ему седых волос. Именно разговор с ним, случившийся сразу за тем, как сам Хозяин увёз Рожкова на Ближнюю дачу, прояснил Матвею Моисеевичу его личное ближайшее будущее.

От наркома, после прошедшего, крайне продолжительного, тяжёлого и заставившего медленно покрываться противным липким потом, общения со всесильным Берией, начавшегося от прямой и не завуалированной угрозы – «если не справишься, пожалеешь, что родился…», он вышел тогда на ватных ногах. А вечером, в номере ведомственной гостиницы, где пока временно проживал, зная, что иначе ночью не уснёт, перед тем, как отправиться на боковую, хлопнул залпом стакан «Особой Московской», налитой из взятой по пути в первом попавшемся гастрономе бутылки с зелёной этикеткой.

Но общение, несмотря на явную угрозу, было крайне многообещающим. Теперь всё зависит от него. Насколько он сможет организовать реальное и продуктивное функционирование нового, фактически обособленного от остальных, работающего напрямую на руководство, «информационного» отдела ГУГБ.

Секретность должна быть высочайшая, но условия «контракта», начиная от самого факта существования подобного договора не укладывались в голове. Как так!? Вместо того, чтобы просто заставить пришельца и его технику «пахать» в том ритме и так, как определит товарищ Сталин… он просто не понимал мотивов, по которым руководитель страны решился на подобный шаг.

Задавать ненужные и лишние вопросы он отучился ещё на низовых звеньях. А вот думать о них стал больше. Даже сейчас, когда подобное напрямую касалось мотивов первого лица в стране.

Именно благодаря потомку он сам оказался здесь и, похоже, именно с подачи того появился немыслимый документ. Кого же ещё? Но почему товарищ Сталин пошёл на такое? Он так и не смог предположить никак причин, могущих подвинуть Хозяина пойти на поводу у нагловатого потомка. Но, видимо, есть не представимые им обстоятельства, раз руководство пошло на такое. Но после самого появления путешественника во времени волей-неволей в голове копошились самые затаённые страхи и мыслишки. Невиданные и невозможные ранее. Тот знает и время смерти Сталина и, возможно, многое о самых верхах страны. Кто не хочет обмануть свою смерть… или… возможно обратное – кому-то будет суждено умереть раньше?

И что ещё увидели те двое, кто переснимают книги пришельца. Не только же там технические подробности. Что скажет и уже рассказал Рожков Сталину с глазу на глаз? И о ком скажет он? Несомненно, не только об тех, показавших себя в другой истории товарищах, которым сегодня была доверена тайна пришельца. Ведь есть и те, кто предал, опростоволосился, был там где не надо и делал неверное/не сделал нужное. Руководство страны сделает очень много выводов из рассказанного.

Но… даже товарищу Королёву, коего он самолично забирал из Бутырской тюрьмы и который явно чем-то проявил себя в истории пришельца, при том, что он получит какие-то подсказки из будущего, всё ещё только предстоит свершить… что-то там свершить.

Война и предстоящие изменения, порождённые сведениями из будущего, многое поменяют в судьбах людей и страны. Да и всего мира.

Содержимое контракта, самолично врученного товарищу Рожкову, вместе с стопкой документов, должных помочь тому начать врастать в СССР 1940 года, я получил возможность увидеть.