Сергей Савелов - Я в моей голове 4

Прикурил и продолжил:

— У меня песни не про БАМ, комсомол и прочую муру, а то что на душе….

— Ты чего не пьешь? — встрепенулся вдруг.

Мы с ним сидели в кафешке на Стачек. Жалко было смотреть на этого огромного парня, способного, казалось, рельсу руками согнуть.

— Нашел выходы на редактора «Смены», потом в «Юность» сунулся. Хвалили, но опубликовали всего пару текстов, — продолжил исповедь музыкант, — но я с ними снова в ВААП, а там меня опять завернули и не говорят гады прямо почему. «У вас, молодой человек, нет литературного образования, да и напечатанного недостаточно, публичных выступлений нет», — передразнил он кого — то с горечью. — Мне что? В литературный поступать? С четвертого курса института уходить? А — а! — налил и опрокинул в себя рюмку водки.

— Неужели нет выхода? — провоцирую его.

— Черт его знает, — ответил он, задумчиво жуя капусту, — собираю стихи, вроде обещали издать сборник, может получится…. А тебе зачем? — пьяно уставился на меня.

— У меня тоже ведь есть стихи с песнями, — ответил тихо, опустив голову.

— А! Да, хорошие песни, — вспомнил он. — Только ВААП это не все…, есть худсоветы. Без них даже на районную или городскую эстраду не пробиться, — вернулся парень к своей проблеме. — Таких групп, как наша — в каждом дворе или ПТУ, а все наши ребята учатся или работают. Инструменты еще…. Хорошо, что есть бесплатное место для репетиций. Я ведь почему сунулся в ВААП? Деньги нужны на аппаратуру, усилки, приличные микрофоны. Много…, — начал повторяться нетрезвый собеседник.

Разошлись мы тогда, когда закрылось кафе. Он звал меня куда — то для продолжения, но мне нужно было домой к невыученным урокам, да и не надеялся я уже услышать от непризнанного гения чего — нибудь конструктивного и полезного для себя.

Похоже, я правильную стратегию выбрал, продавая песни, — подумал я тогда. Сколько таких в стране непризнанных гениев бьются бессмысленно в стены ВААПов и рвутся на сцену? Коллектив Михаила вроде нормально звучал в репетиторской аудитории кораблестроительного института, где впервые я его услышал, а на сцене какого — то Дома культуры выглядел бледно.

Уже лежа в постели и продолжая думать над словами Михаила, неожиданно вспомнил о своем доме, знакомых, друзьях и событиях, связанных с ними.

Дом.

Ночью четвертого ноября я вылез из вагона на перрон своего города. В школе начались осенние каникулы, и я сразу отправился домой. Прошло два месяца, когда уезжал отсюда в Ленинград. Дул сильный ветер и мела поземка. Температура была ниже ноля. Никакого сравнения с Ленинградской слякотью. Вот что значит север или удаленность от Гольфстрима.

Впервые с вокзала я шел в сторону Нового района, так как родители наконец переехали — мама накануне прислала сумбурное и восторженное письмо с указанием нашего нового адреса.

Фонарей в районе новостроек, как обычно было мало. Хорошо еще грязь с лужами подмерзла, а то бы таскался по району в поисках своего дома и явился бы среди ночи по колено в грязи.

Родительская квартира в крупнопанельном доме оказалась на престижном третьем этаже в середине дома. Поднялся по затоптанной лестнице с не выветрившемся в подъезде запахом краски, цемента, строительной пыли и нажал на кнопку звонка.

В честь моего возвращения подскочили все. Даже бабушка выглянула из своей комнаты, поздоровалась и напомнила про ужин. Мама крутилась вокруг пока переодевался — так ей нетерепелось похвастаться квартирой.

Отец подпирал дверной косяк, скрестив руки на груди и снисходительно на нее посматривал.

— Здесь переклеим обои, тут отец бра повесит, я присмотрела один симпатичный такой в магазине. Полы бы надо перестелить, рабочие что — то плохо сделали — половицы скрипят и горбатятся. Кухонный гарнитур бы достать…, — мама без остановок болтала, делясь планами, водила меня по квартире, открывала и закрывала шкафы, крутила ручки смесителя и похоже еще сама не верила своим глазам и привалившему счастью. — А здесь у нас даже кладовка есть! — открыла очередную дверь. — Ты тете Свете помог с ремонтом, вот и у нас займись, — вспомнила.

Понять радость мамы было несложно. Прожить всю жизнь в неблагоустроенном жилье, ютясь с семьей на нескольких квадратных метрах, с соседями в общем коридоре и общей кухне, с водопроводом, туалетом и помойкой в пятидесяти метрах от подъезда и получить благоустроенное жилье, где все блага цивилизации под рукой! Есть повод для радости.

— Сергей на каникулы приехал, отдыхать. Чего ты Люся его нашими проблемами грузишь? — возмутился папа.

Благодарно взглянув на него, я заметил:

— Зачем старый диван оставили?

— Ничего, еще послужит, — заторопилась мама с оправданиями. — Зато в большой комнате вся мебель новая. Вон софу купили, будешь на ней спать. Надо бы старый телевизор продать и купить новый цветной.

— Не надо, если показывает. Его можно на кухню поставить, места хватит. Или к бабушке, — начал спорить по привычке я.

— Говорил ей уже, — вступился отец.

Выбрав время, я поинтересовался у матери:

— Все деньги потратила, которые я давал?

— Вот еще? У нас своих пока хватает. Отец вон гараж купил разборный за 740 рублей. На Экспериментальном заводе делают. С мужиками собрал и поставил на овраге недалеко отсюда. Полы застелет и мотоцикл перевезет. «Восход» надо продавать. Поспрашивай своих знакомых, может надо кому?

Услышав про знакомый завод, подумал: «Как там моя любимая и ее семья?»

Долго ворочался на новом месте, но заснул, а ветер продолжал бесноваться за окном. Бабочки Брэдбери не снились.

Павел.

Утром поднялся поздно. Родители уже ушли на работу. Сегодняшняя суббота объявлена рабочим днем. Долго им теперь добираться до завода. Раньше от барака всего несколько минут неспешной ходьбы, и ты уже на проходной, а теперь даже полчаса мало будет.

Пока мылся и завтракал, размышлял — куда пойти с начала? К Гульке, к ребятам в Заводской поселок или к Паше? Решил, что дело прежде всего, подготовка песен к продаже важнее и подавив желания и нетерпение направился к музыканту.

Долго звонил в квартиру. Наконец замок щелкнул и дверь приоткрылась. На площадку выглянула молодая женщина, закутанная в мужской халат и удивленно спросила:

— Тебе чего?

Я растерялся и не сразу ответил:

— Мне Павла надо.

Пока меня здесь не было в жизни Паши произошли какие — то изменения.

— Он спит, — бросила она и попыталась закрыть дверь.

Еле успел вставить ногу в щель между дверью и косяком. Не хватало, чтобы какая — то фифа решала с кем Павлу встречаться, — с раздражением подумал я. Он тоже должен быть заинтересован в нашем общении.

— Позови Павла! — надавил голосом, отметив, что девушка возрастом лет двадцати двух — двадцати трех, не больше.