Сергей Савелов - Я в моей голове 4

Когда мы ужинали своими припасами, притащился подвыпивший дедок с дровами и начал растапливать большую круглую до потолка печь, которая была вмурована в стену и должна отапливать две соседние спальные комнаты. Дедок матерился вполголоса, не обращая внимания на нас, так как дрова не хотели разгораться и нещадно дымили, а весь дым шел в помещение из топки и всех щелей печи.

— Дед, прими дозу, должно помочь, — пригласили его ребята, расположившиеся на двух кроватях, поставив в проход табуреты и разложив еду с бутылкой водки на середине.

Когда на импровизированном столе у них появилась бутылка водки, староста лишь недовольно покосился, вздохнул и ничего не сказал.

— Старшой, иди к нам, — позвали его.

— Не пью, — отверг он и начал есть в одиночку.

Мы с Игорем также поставив табурет в проходе приготовились ужинать, но вскоре к нам за «стол» попросился Юрка — гитарист, а потом присоединился рыжий Женька — боксер.

Когда кто — то за соседним «столом» закурил, Афонин оторвался от еды:

— Ребята, давайте курить на улице.

— Действительно, и без этого дыма много, дышать нечем, — поддержал его я.

Дедка звали Митрич. С достоинством выпив водку, тот посетовал:

— Печку ремонтировать надоть и дымоход чистить.

— Чего же раньше думали? — упрекнул его кто — то из ребят.

— Ха! Кто — ж печнику платить, будя? Это не частный дом. Денег не дадуть и бутылку не выставят…, — поделился житейской мудростью. — Ниче, щас разгорится и дым утянет, — поднял голову и посмотрел на дым под потолком.

К нам с негодованием ворвались девчонки с криком и упреками к Митричу:

— У нас дыма полно! Дышать нечем. В автобусе отравить не смогли, хотите это сделать сейчас?

Их негодование встретили смехом.

— Ниче! Щас разгорится и дым утянет, — давясь смехом Юрка процитировал истопника.

Постепенно все стали укладываться спать. Все — таки день был утомительный, хотя не требующий больших физических усилий. К тому же, надышавшись выхлопными газами в автобусе я, как и многие страдал головной болью.

Только наши «пьяницы» не унимались и продолжали выпивать, не ограничившись одной бутылкой. Оказалось, что у них еще оказался портвейн. Свет они просили не гасить, да мне этот тусклый свет не мешал на первом ярусе, но вот громкость пьяных бесед не снижалась.

— Ребята, завтра всем рано вставать. Хватит. Ложитесь спать, — неоднократно обращался к ним староста Дмитрий.

Пацаны мне не мешали. Не смотря на усталость и желание заснуть сон не шел, а в голове тяжело ворочались мысли. Я почему — то чувствовал неудовлетворение. Вроде бы новые знакомые, свежие впечатления, обстановка должны стимулировать интерес к жизни и активность, но мне казалось, что погружаюсь в болото. Вероятно, наступила психологическая усталость. Напряжение летних месяцев, экзамены, мысленное давление и размышления о будущем страны, своем и близких наложилось, а когда трудности остались в прошлом и напряжение отступило, то почувствовал усталость и чувство погружения в трясину. Психология — не мой конек. Надо отдохнуть, оглядеться и с новыми силами устремиться вперед, учиться, жить и творить. Стоит ли высовываться? Быть, как все, незаметным и не выделяться из толпы? Не знаю.

У меня есть Гулька, родные и близкие. Жалко, что друзья далеко, но как в песне Егорова Вадима:

Друзья уходят как — то невзначай, уходят в прошлое, как в замять,

И мы смеемся с новыми друзьями, о старых вспоминая по ночам .

А мы во сне зовем их, как в бреду, асфальты топчем юны и упруги,

И на прощанье стискиваем руки, и руки обещают нам: «Приду» ,

Они врастают, тают в синеву, а мы во сне так верим им, так верим,

Но наяву распахнутые двери и гарь утраты тоже наяву ,

Но не прервать связующую нить — она дрожит во мне и не сдается.

Друзья уходят — кто же остается? Друзья уходят — кем их заменить?

Захотелось взять в руки гитару и грустить, размышляя вместе с ней, но помешала изменившаяся обстановка вокруг.

Ребята, распивая портвейн, все больше теряли контроль и эгоистично, по — пьяни забывали про окружающих. Свет они не разрешали гасить, но мне ни шум, ни тусклое освещение не мешало размышлять, тем более на первом ярусе кроватей, но другие ребята и староста периодически пытался их урезонить. Пару человек из компании послушно отправились спать, но другие продолжали веселиться. После замечаний шум от стола затихал ненадолго, но потом разговоры и смех возобновлялся, как обычно происходит в пьяном коллективе.

— Все нормально, Капрал. Все пучком, допьем и ляжем, — они отзывались на замечания старосты.

Все — таки с легкой руки Парыгина прозвище «Капрал» прилипло к старосте — Дмитрию.

Ребята рассказывали анекдоты, смешные истории из жизни, о себе, безудержно хвастаясь, как обычно происходит в пьющей компании. Вскоре им не стало хватать женской компании, и они активно зашептались. По — видимому, их смущало лишь отсутствие спиртного для угощения гостей.

— Ладно, ща решим! — решительно поднялся Стас Морозов.

Коренастый квадратный парень, судя по разговорам родом из подмосковных Люберец. Прямоугольное тело, квадратная голова с тяжелой челюстью, качок с излишним весом, одетый в майку (жарко, блин, стало после выпитого) направился к входной двери.

— Мужики, хватит. Завтра рано вставать, успокойтесь, — перед ним встал Дмитрий, чья кровать находилась у входа.

— Мужики в поле пашут, — пьяно заявил Стас и попытался пройти мимо старосты.

Тот попробовал задержать или оттолкнуть пьяного парня. Стас опешил, откинув тело, потом прижал подборок к груди, согнулся и нанес два удара в туловище и в голову Капралу, а когда тот опустился на пол, добавил ногой в голову.

Трус. Зачем добивать ногами, если ничего не угрожает? Я вскинулся с кровати, подскочил к Стасу, встал между ним и поверженным старостой и оттолкнул:

— Все, все, брэк! Хватит! — воскликнул, внимательно следя за руками пьяного в готовности уклониться или дать отпор.

Однако Стас отступил со словами:

— Чего он все выеб…вается? Имеют право благородные Доны расслабиться.

Ого! Он еще и читает самиздат? По лицу Стаса этого не скажешь! Однако, он все же поступил как — то на наш факультет — значит образован, — пронеслись мысли.

Почти все ребята подхватились за мной. За спиной у меня стоял в готовности Женька Дмитриев, Юрка…. Подскочили пацаны из компании Стаса и повели его на свое место, успокаивая.

Дмитрий тяжело поднялся, держась за лицо и буркнул:

— Всем спать! Завтра разберемся! — и выключил свет.

Колхозное утро.

Утром поднялись с трудом. Погода не баловала — было хмуро и сыро. Пришлось отстоять очередь в туалет из досок с дыркой в полу. Прошел мимо очереди к двум умывальникам в помещение разминаться, отжиматься и приседать. Бегать не пошел, посмотрев на раскисшую грязь на дороге, протянувшейся мимо общежития. Обживусь, посмотрю в дальнейшем.