Петр Иванов - Мы ничего им не должны!

– Этьен! – после короткой паузы продолжил министр, тугодумом он никогда не был, и долго колебаться не в его правилах, птицу-удачу стоит сразу же хватать за хвост, пока не улетела, – Поручаю тебе дело исключительной важности. Ты найдешь мне этих "гостей" из Москвы, недели тебе хватит?

Видок кивнул, слава богу Фуше увлекся, обычно он бывает проницательнее и на мякине его не проведешь, но сегодня что-то у него "не сработало", значит… получилось! Он переиграл самого Жозефа Фуше, обманул этого дьявола и надо развивать успех.

– Полицейских агентов не привлекать, даже "в темную" не использовать. Работаешь ты сам и твои люди, предлог… скажи им, надо поквитаться за побитых "котов". И самое главное – не трогать их без моего ведома, только следить! Докладывать будешь лично, секретаря я предупрежу, если что разузнаешь ценное, так буди и ночью. Что еще у тебя по ним?

– Вот подобрал на площади, где они топтались… – и Этьен вытряхивает на стол содержимое небольшой коробочки.

– Что за хреновина? – Фуше недоуменно разглядывает небольшой латунный тонкостенный цилиндрик, – Ладно, это загадка для венсенской стрелковой школы, пускай там умники головы ломают… они у меня в долгу. И все же, как двое смогли положить дюжину в открытой стычке лоб в лоб?

– Сам не пойму, свидетели утверждают в один голос, была сильная стрельба, а у Ксавье и его парней пистолеты заряжены, они не успели ими воспользоваться, так все быстро произошло, минута или может две.

– Хорошо, я это дело возьму на контроль, распоряжусь, чтобы вскрытие обязательно сделали на совесть, и врачи исследовали тела убитых. Может что-то и проясниться по результатам.

– Можно и не делать, и так понятно чем завалили моих конокрадов, дырки от пуль видны, я таких на войне насмотрелся вдосталь. Только калибр у некоторых уж очень мелкий, как будто гвоздем с мизинец в мясо ткнули. Ксавье-старший панцирь напялил под блузу, словно почуял, что расстреливать начнут, ему не помогло, в лоб пулю получил.

На том и закончилась дружеская встреча двух аррасцев в секретной комнате. Фуше доволен, а его "крестник" вдвое, чуть ли не на седьмом небе от счастья. Не собирается Этьен Видок до конца своих дней "ишачить" на министра, он стремится сорвать хороший куш и там хоть в дикую Москву, с большими деньгами ласково примут везде. Золотом запахло всерьез, про тяжелые сумки у тех двоих он "забыл" рассказать грозному начальнику. Со временем "папаша" догадается, да поздно уже будет, птичка упорхнет из клетки на волю.

Жавер у него давно под наблюдением, но комиссар пока "пустой", а русские в свою очередь сидят на крючке у старой парижской ищейки. Братцы-акробатцы Ксавье не случайно оказались в нужном месте и в нужное время, им было поручено следить за ломбардом и окрестностями. Он догадался откуда русские добудут деньги, не из посольства же, набитого доверху агентурой Фуше появятся желтые кружочки с чеканным профилем императора, есть и другие надежные источники. Невелика мудрость, рассадил своих наблюдателей возле всех "сомнительных еврейских лавочек", их всего-то шесть на весь Париж… и клюнула рыбка золотая, теперь бы только не сорвалась.

Напрашивался вроде бы очевидный вывод, стоило взять и Фигнера с деньгами сразу? Зачем Видоку такой неоправданный риск, Ксавье уже попробовал наскочить "дуром" и теперь в морге его режут хирурги-студенты. Ему проще Жавера прижать, когда шантажист получит условленную плату за молчание, заодно и рассчитаться за прошлое с этой скотиной, а к русскому офицеру у него обид нет… он его даже и не встречал ни разу на своем извилистом жизненном пути.

Пока Этьен Видок медленно спускался по широкой лестнице министерства к парадному подъезду и строил грандиозные планы на будущее, его земляк в бешеном темпе строчил коротенькую "любовную" записку одной знатной мадам, светской львице и содержательнице известного политического салона, естественному месту обитания дипломатов, а до кучи и прочих "шишек" и "тузов". Словесный мусор в сущности, но там, среди разных завитушек, спрятана одна условная, кодовая фраза, которая в ближайшие недели изменит Францию, а может и весь остальной мир за кампанию. Баба, хоть ее и вознесли в годы Директории любовники высоко, та еще дура, обязательно прочтет послание министра вслух своим гостям, да еще и поиздевается вволю над "этим импотентом", и сообщение обязательно дойдет до адресата.

Пока неподалеку готовились "великие дела", Александр сидел сиднем на новой квартире, как Илья Муромец на печи и скучал. Фигнер убежал по делам, на работу им сегодня не выйти, как бы Мора не выгнал за прогул? С другой стороны еще в пятницу вроде бы наметился длительный простой, им не поставили вовремя оконные рамы и внутренние двери. В таких случаях здесь рабочих просто отпускают "погулять" в неоплачиваемый отпуск, как и там… откуда он прибыл. Делать абсолютно нечего и пистолет почищен после вчерашних приключений, пива бы выпить, а нет его в квартире. Окно открыто настежь, прохладный весенний ветер колышет белые занавески, впервые они так низко "живут". Второй этаж, до этого ютились исключительно на чердаках, или на последнем этаже – но это уже у папаши Мора. Внизу, во дворе доходного дома, свободные от работы горничные, молодые деревенские девки, собрались в уголке гурьбой и что-то обсуждают, галдят как стая чаек, только, что крыльями не машут. Ночные горшки, бидоны для молока, ведра, метелки и швабры валяются вперемешку на земле. О чем девушки толкуют? Его познания во французском языке уже позволяют худо-бедно говорить, и речь "народную" он разбирает. Что? Убийство? Слух у Сашки невольно обострился… а нет, до вчерашней перестрелки сплетницы еще не добрались, на слуху у "бабского радио" недавняя известная "трагедь", когда зарезал один, благородный или не очень, человек целую семью подчистую, из ревности конечно, а как еще. Адвокат умело "отмазал" подзащитного, вместо заслуженной гильотины получил ревнивец пять лет тюрьмы, зато сколько разговоров потом. Эй, а это кто еще? Сашка осторожно отодвинулся от оконного проема, едва в просвете ворот мелькнул новый силуэт, военный? Расслабься бывший сержант, уж кого, кого а такого "ряженого" за тобой не пришлют даже в Париже. Безусый "вьюноша" лет семнадцати в форме гусара, очень младший офицер "молоко на губах не обсохло" заявился непонятно зачем. Ментик, кивер, ташка с номером полка, штаны с позументами, шпоры малинового звона, сабля колесом, еще какие-то непонятного назначения побрякушки и цацки… посадите на коня, посмотрите на меня? Молодой человек пристает с просьбой к горничным, уговаривает передать записку для мадемуазель… дальше не слышно, девки дружно ржут как кобылы. Он их уговаривает, а в ответ ему игриво намекают, что с таким, блестящим в некоторых местах, кавалером и они сами бы не прочь заняться любовью. Зачем тебе тощая "мамзель" гусарик, вон же какие девки рядом, кровь с молоком в них по весне играет, как молодое вино в мехах.