Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Офицеры ушли оставив Сашку в покое, тому только и осталось, что сидеть и дожидаться решения своей участи и ждать пришлось недолго. Вскоре за окном послышалось ржание лошадей и выкрики команд, едва он выглянув, так сразу же и понял, что прибыл конвой для доставки арестованного в крепость.

– Ну ни чего себе, вот так почетный караул! – невольно вырвалось у Александра, когда понял как его собираются охранять при транспортировке, во дворе гауптвахты вместе с черным казенным экипажем унтер-офицера ждал целый взвод драгун с палашами наголо.

– Иди давай изменщик, неча тут разговаривать! – весьма невежливо подтолкнули его в спину сопровождавшие важного "арестанта" солдаты в мундирах преображенского полка.

Недолгая поездка в крепость, в какую именно, он так тогда и не понял, доставила ему очень мало удовольствия. Посудите сами, полбеды если слева у занавешенного окна сидит драгун в блестящей каске с длинным палашом наголо – явная глупость в тесном пространстве экипажа невозможно действовать таким оружием, но видно так "положено". А вот справа… справа, ой… к Александру подсадили молоденького безусого корнетика в игрушечном драгунском мундирчике, наверное, только из училища "господина офицера" выпустили, точно цыпленка из инкубатора. Парнишка балуется с двуствольным пистолетом, всячески вертит и крутит эту "дуру" в руке – видимо безумно горд, что ему поручили такую важную и почетную миссию по сопровождению опасного государственного преступника. Всю дорогу пришлось гадать, что случится раньше: корнет себе что-нибудь отстрелит, или продырявит одного из своих попутчиков – или Сашку, или драгуна – а может быть и двоих сразу, это уж как получится. Они изо всех сил пытались отодвинуться подальше от столь опасного и непредсказуемого соседа с его страшной "пушкой".

– Ваше благородие! Осторожнее ради бога, ведь курки у вас взведены! – первым не выдержал и нарушил тишину Сашка, но лучше бы он этого не делал, может быть обошлось, а так…

– Что?! Молча-а-ать!!! – завопил фальцетом, срывая голос и выкатив глаза корнет, напуганный такой дерзостью арестанта, пальцы у него непроизвольно разжались и громоздкий пистолет вывалился из трясущейся руки прямо на пол под ноги… "ба-бах"… кувалдой врезало по ушам дуплетом и все кругом моментально затянуло вонючим сизым пороховым дымом.

– Господи… богородица спаси мя и помилуй! – пробормотал откашливаясь и крестясь свободной рукой солдат опасливо съежившийся слева от Сашки.

– Все живы, нет? – первым из троицы пришел в себя Александр и толкнул в бок локтем корнета, тот никак не отреагировал, неужели убит – а вроде крови на одежде не видно?

Между тем после выстрела повозка остановилась, и стало слышно, что снаружи испуганно ржут лошади и бегают, суетятся-ругаются спешившиеся конвойные драгуны. Может быть там, снаружи кого-нибудь пулей из пистолета случайно зацепило?

– Что у вас случилось корнет, что это еще за канонада! – распахнулась дверь и внутрь экипажа заглянул уже знакомый Сашке гвардейский полковник, а вместе с ним проник и долгожданный, живительный свежий воздух.

– Их благородие стрелять изволили, и вроде теперь в полной отключке пребывают, но живой. – сообщил Александр, поскольку один его конвоир утратил дар речи, а второй и вовсе временно самоустранился, вот и пришлось отвечать за них. Офицер смерил его тяжелым взглядом, но ничего не сказал, а драгун только торопливо закивал головой в знак подтверждения сказанного.

Дверь с оглушительным треском захлопнулась и снаружи раздалось приглушенная тонкой стенкой брань:

– Твою мать…! Ничего нашим идиотам поручить нельзя, чуть кучера у меня не застрелили! – раздалось снаружи, кажется, эту фразу произнес все тот же полковник.

…………………………………………………

Двенадцать шагов в длину, пять в ширину, зато потолок высоко до него метра четыре не меньше – рукой не достать, крохотное зарешеченное окошко, вероятно бывшая амбразура, нары и маленький столик в углу с потрескавшейся глиняной кружкой, да еще вместительная вонючая жестяная посудина с крышкой у входа. Жить тут будет весьма скучно и неприятно, а зимой еще и холодно, это Сашка понял сразу, прямо с порога. Он так до сих пор и не узнал толком в чем его обвиняют, на гауптвахте докричатся до кого-нибудь было решительно невозможно, временами такой гвалт стоял за дверью камеры. Как потом ему потом объяснили, это офицеры-преображенцы и бог знает как проникшие на территорию полка гражданские зеваки рвались посмотреть на пойманного "шпиена", а выставленная полковником временная охрана их не допускала, кажется там у них даже до настоящей драки дошло. Но здесь в крепости совсем тихо, словно в могиле, слышно даже как сверчок где-то за стеной шуршит. Он встал с топчана, подошел к двери и пару раз неуверенно стукнул кулаком по старому, отполированному временем и бесчисленными прикосновениями рук дереву.

– Чаво тебе? – раздалось оттуда, судя по недовольному сонному голосу, страж случайно задремал на посту и был разбужен Александром.

– Слышь брат, сделай милость, скажи за что меня тут держат? – пожалуй очень актуальный вопрос, его первым Сашка и задал.

– Не велено! – глухо раздалось в ответ из-за двери, но ни глазок, ни окошечко не открылись.

– Чего не велено? – не понял унтер-офицер, – Ты скажи толком!

– Говорить с тобой чортом эдаким не велено, вишь камера секретна! – ответил ему невидимый за дверью солдат.

– Ну так разговариваем же! – в свою очередь удивился Сашка.

– Малехо поди можно… – после некоторого раздумья ответил охранник и замолчал, первый диалог закончен.

Сашка присел на вытертые задницами и спинами других узников нары, что делать теперь дальше – придется соображать самому. Жаль, но спичек с собой нет, раскладывал бы он сейчас как Штирлиц в том фильме ежиков. Удивительное дело, но они его толком не обыскали после поимки, гвардейцы лишь охлопали по карманам, проверяя, нет ли с собой ножа, да отобрали кошелек с кисетом, заглянуть за голенище сапога никто не догадался. Не забрали записную книжку и карандаш, остались при Александре и все его документы, предусмотрительно захваченные с собой перед прогулкой. Основных версий столь странного задержания и последующего ареста было всего три, первым номером – обвинение в шпионаже, возможно в столице народ психует после блестящей "победы под Фридландом" и хватают всех без разбору по малейшему подозрению. Другой вариант – столь сурово теперь карают за неправильное воинское приветствие, и третий – гвардия получила новую привилегию бить всех остальных нижних чинов подряд по желанию, а сопротивление последних приравнено к бунту и жестоко подавляется. Все три предположения выглядели, по мнению Александра, достаточно бредово, но все же со "шпиеном" – предпочтительнее, недаром стражник случайно обмолвился, что дыра, куда его засунули почитается местными "секретной". Одно только непонятно, какие военные тайны должен разведывать потенциальный шпион, Сашка всего лишь пообщался с нижними чинами аракчеевского департамента и теперь знает почти все секреты российской артиллерии, местные военные доверчивы как дети – надо полагать, что адъютанты главнокомандующего так же легко и непринужденно выложат и все планы своего босса собеседнику за бокалом шампанского. Собственно в Пруссии на войне, там так и было, обо всех "секретных" и тайных намерениях командования заинтересованные лица всегда знали заранее, смотришь бывало – маркитанты сворачивают свои походные лавочки и уезжают, верный признак того, что скоро тронутся в путь в том же направлении и войска.