Андрей Булычев - Сотник из будущего. Начало пути

Семья у меня в достатке жила, не бедствовала. Я сам служил у своего хана так же как и мой отец, да прибудет его душа в райских садах, в сотниках лучшей личной стражи. Выдал дочь удачно, и двух сыновей женил, третий старший тоже готовился. Но никогда не бывает всё хорошо очень долго. Умер наш хан, и оставил после себя много не решенного.

Пять сыновей от трёх разных жен у него во взрослый возраст уже вошли. Да ещё десять не смышленые были. Про дочерей я уж и вообще не говорю. По наследованию, по обычаю древнему, власть к старшему должна была переходить и я уже присягнуть ему успел даже. Как вдруг резко умер он после большого пира, на котором общие дела наши обсуждаться должны были. Умер так, что подозрение ко мне в душу вкралось, что уж не помогли ли ему в этом, яду на пиру подсыпав. Ибо слишком часто подходили его братья и всё предлагали род вспомнить да каждую душу унесённую в верхнее небо помянуть с новым ханом. И к концу того пира уже стало ему очень плохо. Занедужил хан и к утру скончался после страшных мук. Смотрели знахари и лекари, лучшие его тело, но ничего конкретного сказать не смогли. Почернел он и распух быстро. Сказали только, что кровь его сильно испортилась и не смогла уже жизнь гонять по жилам ханским.

Девять дней шла опять тризна по усопшему хану. И потом на общем совете племени берендеев не смогли оставшиеся четыре хана власть разделить и старшего поставить над всеми. Каждый принялся другого упрекать в смерти старшего брата. До подозрений в измене дошло! А потом даже и до схваток личных телохранителей. Моя лучшая сотня пятерых тогда убитыми потеряла разнимая. И всё это от рук своих же соплеменников. Не стало мира на нашей земле. Каждый из четырёх братьев подханков стали править в своих уделах и ратями друг на друга ходить. Я, видя такое, распустил свою Лучшую сотню, и в усадьбу верховьев лесной Роси удалился, чтобы не видеть той страшной усобицы. А тут подханки начали обращаться за помощью к соседним племенам союза Чёрных клобуков и то с печенегами, то с торками на городки и кочевья друг друга набегать совместно. Пожгли дома и кибитки вокруг, поугоняли или побили скотину родов. А уж, сколько смелых воинов головы сложили в этой кровавой усобной борьбе, о том и вообще лучше тут не упоминать. Самым страшное, что озлобленные до края, в конце концов они уже начали наших исконных врагов половцев друг на друга звать. Ослабло наше племя от внутренних раздоров, которым конца края не было. Двух сыновей своих старших я тогда потерял, что в войске служили. Жена горя не выдержала и вслед за ними ушла.

Несколько приступов малых от усадьбы своей мы отбить смогли, когда копчёные округу грабили и нас взять хотели. И уже тогда поняв, что следующий большой приступ станет для всех нас последним, решили мы на Русь уйти. Нет для нас земли, где такое зло творится. Вот со средним и младшим сыном да семьёй дочки и ушли мы на новгородский Торжок, подальше от степи, чтобы сердце наше не болело, да чтобы здесь начать нам жизнь новую. Два года уж прошло как обосновались. Благо деньги были скопленные и на одну добрую усадебку для всех нас в городе хватило. Старший из оставшихся моих сыновей Ринат служит в страже Торжковой. Стены стережет, и усмехнулся. Самое же то для лихого и умелого конника.

Младшему Маратке, двенадцать, да ты и сам знаешь, ровесники они у нас с Митей. Такой же пострелёныш как и твой растёт. К делу его воинскому пора бы приставлять уже, чтобы во взрослой жизни годным воином был бы. Но, да сложно мне пока с этим, не совсем я оправился ещё от изъезда поспешного. Да ладно, что уж тут.

Дочка Фая у меня в замужестве за Рашидом, который сейчас состоит в охране торговых караванов. Уж там-то хорошие стрелки всегда нужны. А кто лучше степняка из составного лука бить умеет? Так что не бедствуют, три сына уже у них подрастают. А вот Ринатка так всё и не жениться. Двадцать четыре года уже, а всё ждёт кого то, всё выбирает! Сам я конечно виноват, нужно было насильно привезти ему в дом хорошую невестку, никуда уж не делся бы потом. Да вот всё как то не до того мне тогда было. А теперь уж и не знаю, кто из достойных за изгоя пойти то захочет и, заканчивая свой печальный рассказ, потянулся Азат за новой чашей чая. В свете горящего костра в юрте его лицо с глубокими морщинами отливало медью, да блестела лысина гладко бритой головы.

Сотник вздохнул и вымолвил. Трудно тебе пришлось мой друг. Хуже нет, когда в родной стороне да в семье такие беды происходят. И нужно иметь большое мужество, чтобы как то это пережить и двигаться дальше. Остановись ты сам и потянет груз бед и печалей тебя самого на дно, а с тобой зачастую и всех близких. Мы в ответе за них зачастую больше даже чем за самого себя. Поэтому и грести, грести нужно, как бы не труден был для нас этот путь.

То ли ещё будет друг, когда монголы из степей выйдут. Опять все земли жестокий враг туда и обратно пройдёт. Всем нам ещё достанется и, поймав вопросительный взгляд, тихо произнёс-просто поверь мне, так и будет, я это знаю и замолчал.

Затем вздохнул и, подняв глаза продолжил. Мы с тобой Азат уже битые тёртые волки и усмехнулся. А не сбиться ли в общую стаю нам? Вон посмотри, сколько в ней уже матёрых есть. Один Варун с Филатом и Климентом чего стоят только.

Дело я тут затеял в поместье своём и верные люди мне ох как нужны. И рассказал Андрей берендею всё про свои планы об обустройстве воинской школы да Обережной сотне и грамоту зачитал дарованную Господним советом Великого Новгорода подтверждающее то право на исполнение вот этих вот планов. И уже долго дальше засиделись друзья, обсуждая их.

Все обговорив, далеко за полночь Азат подвёл итог.

–С удовольствием тебе и твоей сотне со школой я служить буду Андрей Иванович верой и правдой, а моё слово ты хорошо знаешь. И родню свою приглашу, кого ты сам принять захочешь.

–Думаю надёжные и умелые воины стрелки тебе всегда к месту в дружине твоей будут. А младшие наши те вообще в одной школе соратниками стать смогут.

И пожали с Сотником друг, другу руки заключая на том их дружеский договор.

Торговая инспекция.

По утру были проводы Путяты Селяновича к своему каравану ждущего хозяина в устье реки Ямницы. Хорошо отдохнувший и выспавшийся купец прогуливался с хозяином поместья, по двору осматривая всё то, что не успел ещё увидеть вчера, приехав уже в сумерках.

–Вот Селяныч добыли мы на тех двух ватажках Плётки и Бондаря, о которых я тебе рассказывал, двадцать девять лошадей. И с ними же двадцать саней для извоза. Лошадей всех разместили вот тут, и он подвёл его к огромному загону, который пришлось им сооружать срочно всем вместе, поняв какое огромное количество их будет прибывать вскоре отбитых у разбойников.