Сергей Тамбовский - Почему нет, Лёня?

Катя согласно кивнула головой и тут взгляд ее застыл, упершись во что-то за моей спиной – обернулся, а там ко входу, значит, в первый корпус подходили Олег Николаич Ефимов и Андрей Васильич Горьков, оба озабоченные и суровые. Прошли мимо нас, не поворачивая голов, и тут у Горькова вдруг на лице проступили некоторые признаки узнавания… он обернулся ко мне и спросил:

– Лёня?

– Так точно, Андрей Васильич, – ответил я.

– Олег, это он меня вчера на пароход доставил.

Ефимов тоже остановился.

– Спасибо тебе, – сказал он, – молодой человек, что привез к нам народного артиста в целости и сохранности, а то мы уж и в милицию собрались заявлять.

– Да ладно, – заскромничал я, – на моем месте так поступил бы каждый (это конечно вряд ли, подумал я, что каждый, но один из десяти наверно таки да). Познакомьтесь кстати, это моя сестра Катя, поступает в политех, а вы что здесь делаете, если не секрет?

– Да какой там секрет, – продолжил Ефимов, – творческий вечер у нас здесь сегодня, вот идем вопросы по этому вечеру утрясать. Приходите оба, начало в семь, скучно не будет.

– Обязательно придем, правда, Катя? – обратился я к ней.

– Конечно, – быстро ответила она, сглотнув слюну, – непременно придем.

– Ну тогда до вечера, – сказал Ефимов, и они продолжили свой путь ко входу.

– Ну у тебя и знакомые, Лёня, – восхищенно сказала Катя, – это ж тот самый Женя, который прилетел в Ленинград вместо Павлика, да?

– Он самый, ты иди давай в свою комиссию, а мне на службу пора. Да, планы на вечер у нас, получается, изменяются – приезжай сюда пол седьмого… на вот тебе еще 5 тыщ, купи себе что-нибудь из одежды, в то лосины это уж очень чересчур.

– Слушай, Лёня, я тут как будто в сказку какую-то попала, столько событий, как за эти два последних дня, у меня сроду не случалось – то американец меня замуж в Америку зовет, то маскарад в балахонах, то артист Горьков как со старой знакомой разговаривает…

– И это только начало, Катя, не расслабляйся, дальше будет еще веселее, – ответил я и побежал в свой НИИРТ.

И первым же человеком, которого я увидел возле входа, был Гена Коломейцев собственной персоной – где ж ты вчера был, козлина.

– Пойдем, – сказал он мне, – поговорим.

Ну пойдем конечно… зашли в его кабинетик.

– Что там у тебя с ворошиловскими?

– У меня?? – удивился я, – это у ООО «Монтана» что-то с ними… крышу нам хотят ставить, а за то, что мы не согласились 3 дня назад штраф выставили в лимон. Ты где вчера был-то? Почему я должен расхлёбывать этот компот вместо владельца фирмы?

– Дела у меня были, – туманно ответил Гена, глядя на залитый солнцем двор института. – И что там дальше с этим лимоном?

– Они должны были утром подъехать вон туда, на Тургенева, а я, значит, должен был им лимон принести, а не принесу, включится счетчик в 10 % в сутки…

– Однако, – поморщился Гена, – что-то слишком борзо, сейчас больше 5 % никто не берет. Ну и что, встретились вы утром на Тургенева?

– Нет, я их полчаса прождал, никто не приехал.

– Короче говоря слушай сюда – если они опять появятся, переводи все стрелки на меня…

– Не поможет, вчера пытался перевести, они ответили, что не знаем мы никаких Коломейцевых-Шмоломейцевых, базар конкретно к тебе.

– Ладно, я сам выйду на их группировку, попозже, а ты иди занимайся делами – там клиенты необслуженные заждались, бэкап надо сделать, узел связи проверить…

– Не, – ответил я, разглядывая запыленные шторы на окне.

– Что не?

– Не буду я больше на тебя работать, вот бумага, – и я выложил ему на стол заранее написанное заявление по собственному.

Он внимательно изучил его и спросил:

– Почему?

– Проблем много, а плюсов никаких не вижу. И подчиненных ты сдаешь с потрохами, вместо того, чтобы как-то помочь – вот нахрена ты меня один на один с ворошиловскими оставил?

Гена удивленно поморгал и ответил:

– Я ж говорю, дела у меня были… ну не хочешь и ладно, но две недели обязан отработать по трудовому законодательству.

– Какое законодательство, родной? – разозлился уже я не на шутку, – ты меня официально еще никуда не принял, значит и уйти я могу в любой момент.

– Ну и ты войди в моё положение, где я так быстро тебе замену найду?

– Хорошо, 10 тыщ прямо сейчас на стол и я отработаю тебе эти две недели.

Гена тяжело вздохнул и вытащил бумажник…

Короче говоря договорились мы на эти 2 недели, я забрал деньги, обслужил этот гребаный узел, отправил Виталика по двум адресам к новым клиентам и продолжил бодания с гиротронами… А ближе к обеду меня к телефону позвали – это Ленусик про меня вспомнила, выдала контакты банчка на Калининском, где нужен был спец по технике, на что я сказал, мол, целую тебя, дорогуша, пятьсот раз, с первой получки с меня причитается ресторан, можешь выбрать любой. А жизнь-то налаживается потихоньку, думал я, паяя очередной канал гиротронова усилителя.

Да, балахоны я тихонько запихнул в урну в Кремле, когда обедать туда пошел, если менты вдруг найдут их, пусть призадумаются, да…

Начало сентября 1993 года.

Я еду в командировку в столицу на скором ночном поезде, до эпохи дневных Сапсанов, Стрижей и Ласточек остается еще лет 15, так что приходится путешествовать вот так, в плацкарте. У нас хоть и относительно богатый банк, но купе он оплачивает только ВУПам, к коим я пока не отношусь. Я работаю в Машбанке уже месяц с небольшим и вот это моя первая командировка от нового места работы – надо позаключать договора на поставку остро необходимой техники и еще поразговаривать с нужными людьми, работающими в нужных местах. Двухкоечный нумер в гостинице «Ленинградской» на площади имени Трех вокзалов оплачен и ждет меня не дождется. Ну и помимо всех этих встреч и заключений у меня есть два личных очень важных дела, я к ним готовился всю последнюю неделю. А пока я застилаю простынку на верхнюю полочку (люблю я там ездить, ты никому не мешаешь и тебе никто не мешает) и вслушиваюсь в диалог соседей, семейной пары за 40, которые судя по всему едут отдыхать на юга, почему-то через Москву, а не напрямую.

– А я тебе говорила, с утра еще говорила, и вчера еще говорила, чтоб ты не забыл взять полотенца и тапочки, а ты забыл – ну ни в чем нельзя на тебя положиться, – громко и с истерическими нотками в голосе выкладывала свои мысли жена.

– Ну в чем трагедия-то, Зиночка, купим мы эти тапочки на месте, они там на каждом углу продаются.

– Это ж сколько расходов лишних, я деньги, дорогой мой, рисовать не умею, я их свои горбом зарабатываю не для того, чтобы ты их в унитаз спускал на тапочки.

Ну и так далее, сами наверно слышали подобные разговоры не один десяток раз. Когда Зина наконец успокоилась и ушла в туалет, ее муж протянул мне руку и сказал: