Илья Бриз - Караван к Наташке 3 [СИ]

В штабной кают-компании базы их ждали. После поклонов Сюзанна выслушала повинную речь Вероники, отмахнулась от дальнейших извинений, шагнула к Кириллу, аккуратно взяла за подбородок и, поворачивая голову императора из стороны в сторону, спросила мужа:

- Паша, ты заметил, насколько мальчик на Мишеньку похож?

- Сразу же, - подтвердил внешнее сходство Затонов.

От каких либо торжественных мероприятий в честь возрождения Богини они, конечно же, отказались. Удрали на "Забияке" подполковника. Наташкой Сюзанна с орбиты любовалась недолго. Поторопила мужа со спуском, и они оказались на берегу маленького волшебного озера в огромном лесном массиве. Там и провели больше суток, почти не отрываясь друг от друга.

Сначала долго сидели на зеленовато-синей траве у самого уреза воды, просто прижавшись и испытывая огромную радость, от одного только присутствия рядом друг с другом. Первым не выдержал Затонов, отодвинул белокурые локоны, втянул в рот мочку ее уха и слегка прикусил. Сюзанна судорожно вздохнула и замотала головой.

- Страшно? - догадался Павел.

- Очень, - прошептала она.

- А уж я-то как боюсь, - тоже очень тихо признался подполковник, но желание все-таки перебороло страх неизведанного - а вдруг все будет хуже, чем когда-то? - и рука сама легла на ее восхитительно тяжелую упругую грудь.

Сюзанна прислушалась к себе, к своим ощущениям от его такой ласковой ладони - сердце вдруг сбилось на долю секунды, а потом сходу вышло на какой-то бешенный запредельный ритм...

Пришли в себя не сразу, удивленно разглядывая появившиеся кое-где синяки и ссадины друг на друге. Определенное изумление вызвали обрывки их пустотных комбинезонов, сделанных из многослойной прочнейшей синтетики, рассчитанной на космический холод и испепеляющий жар близких звезд. Затонов пришел в себя первым и стал зализывать царапину на ее плече. Жена тоже сообразила, что нужно делать. Сами не заметили, как медицинские процедуры эффективными подручными средствами перешли в нечто совершенно иное. Если в первый раз они стремились выплеснуть всю свою накопившуюся страсть, то теперь выпустили наружу нежность, гладили и ласкали друг друга не спеша, в полной мере наслаждаясь счастливыми моментами.

Потом опять долго сидели, прижавшись, чувствуя радость и умиротворение только от нахождения рядом друг с другом.

- Поразительная регенерация, - первым нарушил молчание Затонов, удивленно разглядывая свою руку, на которой еще четверть часа назад был правильной формы четкий след от ее зубов. Разве что кожа в этом месте, еще не насытившись металлами из запасов печени, была розовой, как у ребенка или земного человека.

- Ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо, - медленно с интонацией переевшей сметаны кошки сообщила Сюзанна, почти не обратив внимания на его слова.

Павел вслушался, но промолчал, не желая мешать ее ощущениям, сам балдея от всего случившегося. Не удержался и легким движением нежно погладил по груди.

Женщина чуть удивленно посмотрела на него, непроизвольно проиграла пальчиками какой-то ритм на кубиках мужниного пресса и громко повторила вроде бы уже забытое им "Регенерация". Затем глаза, и так-то затуманенные поволокой, окончательно расфокусировались - ушла куда-то в себя. Через несколько секунд чуть вскинулась, хитро-хитро хихикнула и заявила:

- Не перестаю поражаться гениальности Ицхака Барденштейна.

- Ты это к чему? - почти мгновенно уходя от блаженного ощущения неги, спросил Павел.

- Я теперь знаю, почему он предусмотрел отсутствие у модификанток некоей одноразовой естественной преграды, присутствующей у землянок в органах репродуцирования.

- Ну?! - грозно потребовал продолжения, отчетливо чувствуя некую направленную на него подколку.

Она опять хихикнула и почти шепотом, как самую страшную тайну сообщила: - Регенерация. Представь, что тебе каждый вечер заново придется...

Хохотали они долго, но потом посмотрели в глаза друг другу и поняли - или сейчас встанут и пойдут к "Забияке", или... съедят друг друга.

Пищевой синтезатор в каютке тяжелого истребителя, подключенный к сети, выдал им огромное количество изумительных по вкусу местных блюд. Впрочем, Затонов, уже зная собственную прожорливость, набрал всего и побольше, не погнушавшись даже большим ржаным караваем. Со сметаной да если еще подсолить... Пиршество устроили на берегу озера с хрустальной водой. То ели сами, восторгаясь вкусом, то кормили друг друга. Дурачились, измазывая носы сметаной и со смехом наблюдая слизывание - языки модификантов при желании и из собственного глаза соринку достать могли. Неожиданно из леса выскочили два олененка. Один подошел совсем близко и уткнулся в Сюзанну носом. Женщина растерянно посмотрела на улыбающегося мужа и протянула малышу свою тарелку.

- Почему они нас не боятся? - тихо спросила, боясь спугнуть это маленькое чудо.

- Охота в этих лесах была разрешена только благородным, не часто посещавшим эти удаленные от проторенных дорог места. А с наступлением прогресса надобность в диком мясе вообще исчезла, - объяснил подполковник, тоже чуть понизив голос и скармливая второму олененку густо-густо обсыпанную солью краюху черного хлеба.

Появившаяся из-за стволов вековых деревьев мама-олениха грациозно-величественно взмахнула своими ветвистыми рогами, несколько раз повернула голову, наблюдая за кормлением ее чад, и, больше не обращая никакого внимания на людей, начала поедать с разложенной на траве скатерти все подряд без разбора.

- Точная иллюстрация выражения "Слон в посудной лавке", - прыснула Сюзанна, и они удалились от побоища на скатерти в прозрачное озеро.

Вода была холоднющей, но это только добавило им удовольствия. Ныряли, а потом просто бродили по дну меж утонувших коряг, взявшись за руки. Они долго разглядывали многочисленных рыб, чуть ли не радугой сверкавших своей чешуей под лучами заглянувшего на глубину Инти, и другие диковинные чудеса подводного царства. Выныривать на поверхность для дыхания требовалось нечасто. Когда все-таки немного замерзли, выбрались на берег, отметив отсутствие наверняка уже сытых оленят с мамашей. Когда очнулись от поцелуев, несколько удивительно быстрых белок лакомились остатками людской и оленьей трапезы.

А вот старый огромный медведь, уверенной и совсем не косолапой походкой пришедший на озеро половить рыбку, приближаться к тяжелой машине, неподвижно замершей на большой поляне у берега и, главное, к людям, беспрестанно ласкающим друг друга, не пожелал. Догадывался своим невеликим умом или уже знал, что человек в такие моменты невероятно опасен? Быстро налакавшись из озера холодной воды, покинул берег, опасливо оглядываясь на не замечавших ничего вокруг себя людей.