Кевин Райан - Ван Хелсинг

Итак, двое против одной. Это уже становилось чересчур опасным.

– Здравствуй, Анна, дорогая моя, – ласково поприветствовала девушку Верона, направляясь к ней с самым очевидным намерением убить принцессу. Та прижалась к стене, понимая, что ее загнали в угол.

– Тебе не одолеть меня, Верона, – произнесла она первое, что пришло ей в голову.

Верона сладко улыбнулась и жадно облизнула губы.

– Последняя из рода Валериуса. – С этими словами она обнажила острые зубы, которые на глазах у девушки преобразились в звериные клыки.

Анна не стала ждать и выбросила вперед руку, намереваясь что было сил ударить противницу кулаком по лицу. С молниеносной скоростью Верона перехватила ее руку. На какое-то мгновение Анна смогла прочувствовать невероятную силу Вероны: ей показалось, что ее руку сейчас сжимали железные тиски, а не пальцы живого существа. Верона надавила еще сильнее, и Анне пришлось опуститься на колени.

Вперед выступила Элера и оттолкнула Верону в сторону:

– Я хочу укусить ее первая.

И она склонилась над принцессой.

«Прости меня, Велкан, я пыталась сделать все возможное... о – пронеслось в голове у Анны.

Ван Хелсинг подумал, что ему не успеть добраться до святой воды, и Маришка, скорее всего, опередит его. Тем не менее он мог бы вновь завладеть своим арбалетом, который лежал посреди площади, как раз между ним и чудовищем. В этот момент Маришка, которая только что устроилась на невысокой стене, вскинула Руки, словно собираясь взлететь и не допустить того, чтобы Ван Хелсинг сумел обмануть ее.

Не размышляя ни секунды, Ван Хелсинг бросился вперед за своим оружием. Для этого ему пришлось прокатиться по земле. Встав на ноги, он тут же увидел, что невеста Дракулы снова приняла свой демонический облик и готова напасть на него. Она пролетела над его головой, создавая при этом легкий ветерок, но, опасаясь арбалета, не стала нападать, а промчалась мимо.

Ван Хелсинг бегом ринулся к церкви. Он слышал, как дико хохочет адское создание где-то наверху и позади него. Не теряя времени, он не стал оборачиваться, а, добежав до церкви, тут же обмакнул кончики стрел в святую воду. Он знал, что чудовище может напасть на него в любую секунду, и, когда арбалет был готов, повернулся и, не прицеливаясь, выстрелил прямо перед собой.

Летучая тварь в этот миг как раз совершала свой смертельный бросок вперед и находилась от Ван Хелсинга всего в нескольких ярдах, когда ее настигли освященные святой водой стрелы. Монстр пронзительно закричал от боли, и до слуха Ван Хелсинга донеслось шипение горящей плоти. Почти в то же мгновение тварь изменила направление полета, взвившись вертикально вверх, и уже через секунду бессильно рухнула прямо на шпиль церкви.

Укус вампира должен был стать последним ощущением Анны при жизни, и этого момента ждать оставалось совсем недолго. Как ей сейчас не хватало оружия! Даже если она была не в силах уничтожить их, ей хотелось хотя бы ранить этих тварей, причинить какой-нибудь вред, сделать хоть что-то... только не умирать вот так, как предстоит ей: в полной беспомощности, стоя на коленях.

Верона приблизилась к своей жертве, и тогда Анна решила, что раз у нее не остается выбора, она, по крайней мере, встретит смерть так, как подобает представительнице рода Валериуса, с достоинством смотря ей в лицо. И тут произошло нечто неожиданное. Внезапно Верона и Элера дико закричали, и Анну выбросило из харчевни резким порывом ветра, когда обе невесты, облаченные в белые платья, начали судорожно превращаться в летающих чудовищ.

Ван Хелсинг увидел, как две белые крылатые твари, проломив крышу харчевни, вылетели на улицу. Он хотел прицелиться в них, но они удалились с бешеной скоростью, дико завывая и отчаянно хлопая крыльями. Ну наконец-то! Давно пора ему было приобрести такое оружие, с которым можно было бы достойно сражаться с этими существами.

Отступив от церкви на несколько шагов, он увидел раненое чудовище, наколотое на церковный шпиль крыши. Оно умирало, в этом Ван Хелсинг не сомневался. За ним самим уже собралась небольшая толпа, молча взиравшая на это адское создание. Огромный монстр медленно превращался в удивительно красивую девушку, которая с ненавистью смотрела вниз на Ван Хелсинга и беспомощно шипела. Затем она снова начала трансформироваться, и ее плоть стала как будто плавиться. На какое-то время она стала похожа на чудовищную емкость с непонятной жидкостью, которая сразу же протухла.

Процесс исчезновения плоти протекал достаточно быстро, и крики чудовища были не менее ужасающими. Через несколько секунд вопли стали затихать, и от тела вампира по имени Маришка уже не осталось ничего, кроме пыли, которая тут же разносилась ветром.

На площади воцарилась тишина. Ван Хелсинг быстро пробежал взглядом по толпе и обнаружил поблизости Карла. Осознав, что опасность миновала, крестьяне начали постепенно вылезать из-под обломков рыночных прилавков. Ван Хелсинг позволил себе порадоваться моментом триумфа. Ведь это он победил одного из вампиров, которых здесь все так боялись. Кроме того, это был очень опасный вампир, один из тех, которые могли появляться на улицах города даже днем, избегая только непосредственно прямых солнечных лучей. Впервые за многие века у горожан появилась реальная надежда на спасение.

Крестьяне с глупым видом таращили глаза на Ван Хелсинга и указывали на него пальцами. Было что-то агрессивное в их поведении. Совсем не так должны были бы приветствовать своего спасителя благодарные жители деревни. Нет, в их взглядах он не увидел и тени восхищения.

Наконец, из толпы вышел мужчина и произнес:

– Он убил невесту. Он убил Маришку! Он убил вампира!

«Он говорит об этом так, будто я совершил преступление», – пронеслось в голове Ван Хелсинга. Он посмотрел на Карла и увидел, что тот был смущен не меньше.

После этого вперед вышел гробовщик. На губах его играла улыбка:

– Вампиры убивали ровно столько, сколько надо, чтобы поддерживать свое существование: одного или двух людей в месяц. Теперь они перебьют нас всех, чтобы отомстить.

И снова откуда-то появились вилы и ножи, и крестьяне неуверенно двинулись на Ван Хелсинга и Карла.

– Тебе всегда удается добиться такой популярности? – удивился Карл.

– Бывает и так, – кивнул Ван Хелсинг.

Гробовщик приподнял свой огромный цилиндр и, обращаясь к Ван Хелсингу, поинтересовался:

– Какое же имя, мой дорогой господин, следует мне начертать на вашей могиле?

Ван Хелсинг лишь крепче сжал свой арбалет. Ему не хотелось сейчас драться с этими людьми. Он пришел сюда, чтобы сразиться с олицетворением зла, с чудовищами, а не с теми, кто запутался в реальности и не понимал того, что творит.