Алексей Вязовский - Начало [СИ]

Эх, как же картошки не хватает! Овощ уже завезен в Россию (еще Петром I), но пока не получил должного распространения.

Кушали мы за огромным дубовым столом в шикарной гостиной Рейнсдорпа. Фарфоровая посуда, хрустальные бокалы…

– Прямо удивительно – Харлова покачала головой – У вас появились манеры. Вы умеете пользоваться ножом! То, что я видела раньше…

Коля нахмурился, уставился мрачно в тарелку.

– Не будем о прошлом – я налил вдове красного вина из бутылки. И сразу почувствовал себя распоследней сволочью. Казачками пить запретил, а сам употребляю – Мы же договорились начать с чистого листа.

Татьяна опять раскраснелась. Но теперь по другой причине – вино ударило ей в голову. Выглядела она при этом чудесно. Даже траурное черное платье ее не портило. Я залюбовался девушкой. Но мое любование долго не продлилось. Стук в дверь, смущенный Иван просовывает голову.

– Царь-батюшка, Овчинников с Твороговым приехали!

Я закрыл глаза, протер руками лицо. Устал. А ведь так нужны силы. Сейчас я должен сдать свой главный экзамен Хранителя. Ведь именно Андрей Афанасьевич Овчинников – был правой рукой Пугачева. Его дети собрали прах казненного Праотца и заложили святилище у станице Зимовейской. Сам Андрей Афанасьевич погиб в битве на степном берегу Волги и дожить до крушения дела всей свой жизни не успел. А может оно и к лучшему – так бы без сомнений его бы казнили на Красной площади вместе с Чикой-Зарубиным, Шигаевым, Подуровым и другими казацкими полковниками и генералами. Слишком уж он был активным и уважаемым членом восстания.

– Зови к столу. Сначала Овчинникова. Перемолвится мне с ним надо – я приглашающее машу рукой. Харлова поколебавшись встает – Петр Федорович мы сыты, пойдем.

Дергает за руку Коленьку. Я внимательно на нее смотрю, но не препятствую. Доверия ей пока нет. Казаки убили мужа, саму чуть не изнасиловали. После такого она еще хорошо держится.

– Приборы для твоих друзей пришлю с Иваном? – вдова вопросительно на меня смотрит.

– Будь любезна. Благодарю за обед.

Брат с сестрой уходят, сталкиваясь в дверях с мощным, мускулистым брюнетом лет тридцати. Одет в простой казацкий чекмень, шаровары. За поясом аж две сабли. Обоерукий боец? Ни отец, ни дед ничего про это не рассказывали. Двигается стремительно, легко. Такие же голубые глаза, как у Татьяны, смотрят с прищуром, весело. Казак ищет красный угол, не находит.

– Вот нехристи-лютеране! – Овчинников легко улыбается, демонстрируя белоснежные зубы – Даже перекреститься некуда. Мое почтение, Татьяна Григорьевна!

Овчинников стаскивает шапку, изображает легкий поклон. Харлова меняется в лице, не отвечая, подталкивает брата к двери. Уходит.

– Эх, все никак не простит. Мужа то ее, я ухайдакал на валу форта. Крепкий был вой.

Я встаю, подхожу ближе. Овчинников ничуть не смущаясь распахивает объятия.

– Петр Федорович, надежда ты наша! Все казачестве тебе в ножки кланяется. Это же надо! Пока я в Бердской слободе прохлаждался, ты Оренбург на саблю взял. Вот же визгу скоро будет в Питере!

– Саблю вообще из ножен не доставал – я улыбаюсь, мы обнимаемся. От атамана пахнет порохом, табаком, лошадиным потом…

– Да, да, в баньку бы надо – вздыхает Андрей Афанасьевич уловив что-то в моем лице – Щичаз закончим делишки наши, попаримся.

– Наши делишки только начинаются – я тяжело вздыхаю – Садись на стол, наливай вино. Из погребов самого губернатора.

– Все знаю, все уже послоухал от братьев-казаков. Превозносят тебя до самых небес. Виват! – Овчинников налил вино в бокал Коленьки, махом выпил.

В гостиную зашел Иван, принес тарелки, вилки. Сразу за ним появился высокий, с узким лошадиным лицом мужчина, на котором бросается в глаза густая растительность. Творогов. Еще один атаман пугачевского войска. Уважаемый казак, правда с гнильцой, как у Лысова. Вместе с Чумаковым предали Пугачева и сдали его властям.

– Хлеб да соль!

– Едим да свой – смеется Овчинников, начиная накладывать себе жаркое.

– Петр Федорович! Я думал моя виктория будет громкой, но твоя… – Творогов тоже лезет обниматься. Вот никакого почтения перед царем. Внутренне морщусь, но терплю.

– Садись, Иван Александрович, рассказывай как взял Пречистенскую крепость?

– Да щитай впустую сходили. Как подошли к крепости – Творогов наломал хлеба, перекрестился – Местные казачки нас пустили внутрь. Повесил коменданта, вот и весь сказ. Даже пострелять не случилось.

– Ваня – я обратился к Почиталину, что стоял и слушал нас, раскрыв рот – Принеси карту. На столе в кабинету. И перо с чернильницей.

Пока ждали Ивана, я посвятил обоих атаманов в детали штурма Оренбурга, присяги и указа о воли народной. Рассказал о своих планах устроить регулярные войска. Казаки долго отходили от новостей. Я уже успел поразглядывать карту, обдумать некоторые мысли. Первым пришел в себя Овчинников.

– На два полка по полтысячи пешцев у нас людей хватит – задумался атаман – Может даже и на три. В Бердской слободе уже с тысячу окрестных крестьян колобродят. И все новые и новые приходят. Я распорядился хаты строить, запасы делать.

– Регулярство нужно – осторожно произнес Творогов – Но верстать яицкие полки по-новому… Да минуя казачий круг…

– Сход проведем – успокоил я атамана – И вам никакого ущерба. Были атаманами, жалую вас генералами!

– Как енералами?? – опешил Овчинников. Творогов тоже в удивлении откинулся в кресле.

– А вот так – принялся я разъяснять – Казачков то тоже прибыло. Ты, Иван Александрович, сколько из Пречистинской привез?

– Да человек двести присоединились. А может и более. Мы там еще полсотню оставили, как ты и велел.

– Щитайте, господа станичники – я перевернул карту, написал корявые цифры – Яицкие, илицкие, теперь оренбургские и пречистинские казаки. Четыре полка!

– Никак не сходится – наморщил лоб Творогов – Оренбурских мало. Пречистинских також едва на полполка.

– А мы из других сотен передадим россыпью – я назидательно поднял перо – И не забывай Иван Александрович о татарах, башкирах и киргизах. Вот не лежит у меня сердце отдельно их регулярствовать. Распишем по полкам!

– Помилуй, бог! Царь наш батюшка, Петр Федорович! – Творогов нахмурился – Воевать с иноверцами в одном строю??

– А в Пречистенскую крепость ты с татарами ездил? Ездил! Боевые они хлопцы?

– Боевые! – Овчинников потянулся за бутылкой, но я отставил ее прочь.

– А раз так – я прихлопнул рукой по столу – Не супротивьтесь мне.

– И кого в полковники? – поинтересовался Творогов, опустив взгляд.

– Всеми конными казаками и башкирами с татарами начальствовать Андрею Афанасьевичу – я повернулся к Овчинникову – Справишься?