Алексей Вязовский - Начало [СИ]

Я махнул рукой, шар начали спускать вниз. Царские войска заволновались, одну из пушек с помощью досок задрали вверх, пальнули в мою сторону. Но ядро даже половины расстояния не пролетело.

Пришло время провести военный совет.

– Царь-батюшка, тут до тебя человечек просится – первым, кто ко мне подбежал после приземления была взволнованная Маша. Вторым – Хлопуша. Рядом с ним стоял худощавый мужчина с острыми чертами лица и богатой шубе.

– Маша, хватит меня щупать – я улыбнулся девушке – Цел я, цел…

– Следующий полет мой! – Максимова была категорична, хотя в ее голосе я услышал нотки кокетства. Худощавый с любопытством и без страха разглядывал нас.

– Кто вы? – я махнул Почиталину – Ваня, собирай полковников вон на том взгорке. И костер, костер держите горящим.

Шар нам еще пригодится для корректировки артиллерии.

– Степан Иванович Шешковский.

Заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Маша приоткрыла рот, Почиталин сбился с шагу, оглянулся. После чего взялся за саблю. Остался спокойным только Хлопуша. Он же и пояснил мне все:

– Сей муж – глава Тайной экспедиции сам вышел к нашим пикетам от холмов. Представился.

– Мы можем перемолвится наедине? – спокойно поинтересовался Шешковский.

Да… полна земля казанская сюрпризов. История явно пошла по другому пути и все мои знания Хранителя утрачивают ценность. Почему Шешковский решил перебежать? Собственно, этот вопрос я первым и задал, когда мы отошли на пригорок. Подул слабый ветер, обер-секретарь поднял воротник.

– У вас, Емельян Иванович уже и корона есть? – Шешковский кивнул на мою «шапку Мономаха».

Я повел плечами, поправил пистолеты за поясом.

– Обращайтесь ко мне как к царю. Конечно, если вам дорога ваша голова.

– Весьма дорога, Петр Федорович – коротко поклонился обер-секретарь – А перейти я решил, так как Вяземский подготовил мне замену. Я узнал это в последний день перед отъездом из Петербурга.

– Вы утратили расположение Екатерины?

– Ваша супруга – хмыкнул Степан Иванович – Дама очень переменчивого нрава. Сегодня ей любезны одни люди, завтра другие… Многие, ой, многие знатные аристократы уже пострадали с этих капризов.

– Почему я должен вам верить?

– Во-первых, я привез с собой все диспозиции царских войск, численность, состав. По всей империи и за ее пределами – многозначительно произнес Шешковский – Второе и самое главное. Я перевел вашу семью из казанского острога на съемный дом в городе. Это мой вам подарок.

Ветер усилился, появилась первая поземка.

И что мне теперь делать? Я мысленно застонал. Донская казачка Софья Пугачева с двумя дочерями и сыном, совершенно точно знали кто такой их муж и отец. Если все это всплывет наружу… Шешковский подготовился.

– Но ежели вы повелите решить эту докуку – осторожно произнес обер-секретарь – Я все устрою. Вам никто не будет досаждать.

Сукин сын меня шантажирует. Может пристрелить его? И вся проблема решена сама собой. По моим глазам Шешковский что-то понял, попятился. Нет, нельзя. Хоть и гад обер-секретарь, но человек очень полезный.

– Я позже обмыслю все – я заметил, что полковники уже начали собираться – Сейчас сдайте все свои бумаги Хлопуше и езжайте с ним в Старый Арыш.

– Зачем??

– Затем, что там под охраной сидит поляк, Курч. Он какие-то тайные письма составляет – я вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги с цифрами – Разберитесь с ним. Ежели справитесь, подумаю взять вас к себе.

Вот не лежала у меня душа пригреть на груди змею-Шешковского, но выхода не было. Свою собственную Тайную канцелярию создать с помощью Хлопуше да свейских казаков – вряд ли получится.

– Иезуиты – обер-секретарь быстро просмотрел письмо – Их код.

Ну вот. Еще и мировая закулиса у меня в войске появилась. Совсем замечательно.

– Разберитесь. Раз уж женушка моя – тут я подмигнул удивленном Шешковскому – Пользует сей орден и дозволила им остаться на землях империи после роспуска, то и я брезговать не буду.

– Ваша светлость! – к генералу Бибикову подскакал вестовой с правой батареи – Нет мочи терпеть обстрел, майор Светлов просит сикурс дать.

– Какой сикурс?! – закричал Александр Ильич – Кавалерия застрянет на целине.

– Может быть по льду Казанки пустить полк – произнес один из полковников позади генерала.

– Берег крутой, обледенел – ответил ему другой, из гусар – Не взберемся. Да и с шара этого, мыслю, все видать. Нет, каковы подлецы… Кто только надоумил такую инвенцию сделать.

Бибиков привстал на стременах, принялся разглядывать в подзорную трубу порядки пугачевцев.

– Бомбардиры у них сильные – сквозь зубы произнес он – А вот пехота – дрянь. Посмотрите, господа… Впереди стоят какие-то оборванцы с дрекольем и красными знаменами. Ежели ударить внезапно, вдоль дороги, как мы и планировали…

– А как же пушки? – встрял вестовой.

– Пугач их слишком далеко на фланги оттянул – генерал не обратил внимание на нарушение субординации – Я не вижу их конницу, ну да ладно. Командуйте общую атаку! Первыми идут карабинеры, делают залп. Уходят вправо и влево. В брешь в порядках врываются кирасиры, потом гусары. Порядок ясен, господа полковники?

Те обрадованно заулыбались, покивали.

– Пусть смотрят с шара – пока сообщат, мы уже разрежем армию ребелена надвое.

Полковники разъехались, вестовой тоже умчался обратно. Пропела труба.

Сначала все пошло по задуманному, карабинеры и кирасиры взяли разгон. Оборванные крестьяне заколебались, побежали. В стане Пугачева прогудела труба. Карабинеры были все ближе и ближе, генерал пришпорил свою лошадь, подскакал ближе. Опять привстал в седле, вжал подзорную трубу в глаз. Ну же! Вдруг за бегущими крестьянами обнаружились отлично обмундированные и вооружённые солдаты с мушкетами, выстроенные в три шеренги. Раз полк, два…

Бибиков застонал. Он увидел, что среди мушкетеров стоят пушки. Полки Пугачева расступились, «оборванные» просочились сквозь ряды. Карабинеры тоже увидели стройные ряды, но их полковник решил не оступать. Всадники вскинули пистолеты и карабины, но отряды повстанцев первыми сделали залп. Рявкнули картечью пушки, ряды окутались дымом. Когда пороховая взвесь рассеялась стало ясно, что потери – чудовищны. Пули выбивали кирасир и карабинеров из сёдел, убивали под ними коней, многие пребывали в позорном смятении. Всадники судорожно разворачивали лошадей, Бибиков услышал далекое «Первая шеренга, на колено!». «Повзводно…». Новый залп.

Оставшиеся кирасиры и гусары – карабинеров выбило всех – все-таки смогли врубиться в ряды Пугачева. Над полем понесся рев, крики… И тут пропела еще раз труба и с флангов на правительственные полки завязшие с пехотинцами хлынули орды казаков.