Анатолий Дроздов - Штуцер и тесак [СИ]

Угу. Человек предполагает, а бог располагает…

Лес расступился внезапно, открыв огромное поле. Оно раскинулось по обе стороны опушки, тянулось вдаль к горизонту, где виднелась темная гребенка елового бора. К нему прилепилась деревенька в несколько десятков домов – сколько точно издалека не сосчитаешь. Выходившая из леса дорога, вела к ней, но, пробежав по лугу, раздваивалась, и левым отростком упиралась в ворота помещичьей усадьбы. Та разместилась на небольшом возвышении и была окружена могучим забором. Сложенные из булыжника мощные столбы, деревянные плахи между ними… Не забор, а крепостные стены. Да и сам помещичий дом, чей верхний этаж с крышей виднелся над оградой, мало походил на виденные мной дворянские дворцы. Стены из толстых бревен, узкие окна. Блокгауз какой-то, а не усадьба. Это с чего такую построили?

Подчиняясь команде фельдфебеля, рота остановилась на опушке. Дворовой графини, не медля, ускакал к усадьбе – видимо, предупредить о появлении гостей, а Спешнев подозвал Потапыча.

– Роте поправить снаряжение и встать походной колонной! – велел Синицыну. – Мне подать лошадь и помочь сесть в седло.

– Нельзя, Семен Павлович! – заволновался я. – Разбередите рану.

– Мы воинская часть, и должны предстать перед графиней как должно! – отрезал капитан. – Не указывайте мне, как себя вести!

Я заткнулся и отъехал. Потапыч и двое егерей помогли капитану забраться в седло. Оказавшись на спине лошади, тот охнул, скривившись от боли, но погнал кобылку в голову колонны. Я устремился следом. Еще грохнется, идиот! Не нужно было позволять ему надевать рейтузы с сапогами…

Выехав вперед, Спешнев повернулся к строю и махнул рукой. Егеря, почувствовав скорый отдых, ударили подошвами о землю.

– Платон Сергеевич! – весело посмотрел на меня капитан. – Запевайте строевую! Ту, что учили с солдатами на бивуаке.

«Которую?» – хотел спросить я, но промолчал. На поляне, я разучил с егерями две песни. Одну про знамя полковое, которую и голосил на марше. Егерям она не слишком понравилась. «Господская!» – заметил один. Я подумал и предложил другую. Считал, что ее здесь знают все – в 19 веке пели, оказалось, не фига. И вот эта пришлась егерям по душе. Не удивительно. Простая и понятная солдатам песня.

– Солдатушки, бравы ребятушки, кто же ваши деды? – начал я.

– Наши деды – славные победы, вот кто наши деды! – хором отозвались егеря.

Спешнев дернул плечом, но промолчал.

– Солдатушки, бравы ребятушки, а кто же ваши жены? – продолжил я.

– Наши жены – ружья заряжены, вот кто наши жены! – ответил строй.

У этой народной песни десятки вариантов. Есть верноподданнический: «Наш родимый – царь непобедимый, вот, кто наш родимый». Или: «Наша слава – Русская держава, вот кто наша слава». Имеются и хулиганские варианты: «Наши тетки – две косушки водки, вот кто наши тетки». Косушка, к слову, это 300 граммов на наши деньги. Если влить две в одно рыло… Правда, слово «водка» здесь мало употребляемое, преобладает «вино», но егеря поняли. Мне объяснить, какой вариант им больше понравился?

Дворовой ускакал вперед не зря. Когда строй приблизился к воротам, тяжелые створки из плах, подвешенные на кованных петлях поползли в стороны, и мы вступили на обширный, посыпанный утрамбованный гравием двор. Тут егеря и грянули про косушки – тонкий намек на толстые обстоятельства. Нас встречали. На просторном каменном крыльце с толстыми колоннами, поддерживавшими крышу, застыла дворня графини – мужчины и женщины в самых разнообразных нарядах. Некоторые были в сюртуках и чулках с башмаками, но большинство одеты как крестьяне, разве что почище. Впереди стояла молодая женщина в бежевом платье с кружевами на воротнике и шелковом капоре в тон платью – за версту видно, что барыня. Это и есть графиня? Я присмотрелся: девчонка. На вид – лет двадцать. Симпатичная. Круглое, милое личико с большими глазами – капор с небольшими полями позволял это разглядеть. Роста среднего, крепкого телосложения, но не полная. На изнеженную помещицу ни разу не похожа. Вон, даже слегка загорела, а это сейчас не в моде.

– Ваше сиятельство! – командир роты поднес ладонь к киверу. – Позвольте отрекомендоваться: штабс-капитан Спешнев Семен Павлович. Командую третьей ротой первого батальона 6-го егерского полка. После сражения с неприятелем следуем на соединение с армией князя Багратиона. Благодарю за приглашение. Мои егеря нуждаются в отдыхе.

– Здравствуйте, господин штабс-капитан! – звонко ответила девчонка. – Добро пожаловать в усадьбу Залесье. Для вас здесь истопят баню, накормят и устроят на ночлег. Меня зовут Аграфена Юрьевна. Я дочь графини Натальи Гавриловны Хрениной. Она наказала встретить вас. Сама, к сожалению, не может – занедужила.

– А что с ней? – спросил капитан. – С нами лекарь, – он указал на меня. – Позвольте представлю: Платон Сергеевич Руцкий, сын князя Друцкого-Озерского. Присоединился к нам в дороге при весьма печальных обстоятельствах – был ранен, ограблен до нитки гусарами неприятеля и брошен умирать. К счастью, мы шли мимо и подобрали. Лекарскому делу Платон Сергеевич учился за границей и знает его отменно. Пулю из моей ноги достал враз, не имея при этом нужных инструментов. Егерей моих лечил и весьма успешно – все в строю.

А Спешнев-то жох! Как лихо к графинюшке подкатил! Дескать, не только вы к нам, но и мы к вам с ответкой. Меня до лекаря повысил, про учебу за границей упомянул, фиктивного папашу приплел. С козырей пошел, а отдуваться мне. Неизвестно, чем эта старуха болеет…

– Рада вашему визиту, князь! – склонила голову Аграфена. – Вы красиво пели. Голос у вас сильный и приятный.

– Я не князь! – буркнул я. – Мещанин города Могилева. Князем был мой отец. Мать простолюдинка.

– Все равно рада, – не смутилась девчонка. – Посмотрите матушку?

Я вздохнул и спрыгнул на утрамбованный гравий двора. Получилось, к слову, неплохо, хотя я не наездник. В детстве катался на лошадях, естественно, без седла, здесь пару дней к Мышу привыкал. Натер кожу со внутренней стороны бедер, но освоился. В принципе ничего сложного, надо только чувствовать лошадь – вот и вся наука. Да и Мыш – скотина смирная. Мерин.

– Игнат! – графинюшка посмотрела на представительного мужчину в сюртуке. – Займись гостями. А я провожу лекаря к матушке. Следуйте за мной, Платон Сергеевич!

Я последовал. Мы вошли в дом и по широкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Графинюшка шла впереди, звучно топая каблучками по деревянным плахам пола. Подойдя к высокой двери, она постучала костяшками пальцами в створку, дождалась ответа и нажала на ручку. Дверь отворилась, и мы вошли внутрь.

В комнате стоял полумрак. Два узких окна давали мало света, к тому же их прикрыли шторами. Напрягая зрение, я различил слева у стены большую кровать с пологом. Напротив располагался шкаф, у правого окна – столик с зеркалом и стулом – вот и вся обстановка. Небогато.