Сергей Лысак - В начале пути

— Какое?

— Вы и ваши люди идете ко мне на службу. С жалованьем не бойтесь, не обижу. Получать будете как минимум вдвое больше того, что вы имели на «Утрехте», плюс питание за мой счет. В море вам ходить пока не придется, поскольку мне сейчас надо быть на суше. В ваши обязанности будет входить охрана моей персоны. Я уже убедился, что вы все — прекрасные бойцы, и искать кого-либо другого не хочу. Но взамен мне нужно полное молчание. Никаких разговоров об «Утрехте». Ни в трезвом, ни тем более в пьяном виде. Можете даже взять себе на время службы другие имена, если хотите. Согласны вы на такие условия?

— Хм-м… Заманчиво… Только охрана, и ничего больше?

— Только охрана. Ничего противозаконного я требовать от вас не буду. Если только не вынудят обстоятельства, как сейчас со шведами.

— Я согласен, герр Келлер! Располагайте моей саблей! С остальными поговорю. Но не думаю, что кто-то откажется…

Боцман оказался прав. Пятеро матросов были не против за хорошее жалованье служить тому, кто не только помог им спасти свои жизни, но и при дележе добычи не обидел. Скользкий вопрос разрешился к удовлетворению обеих сторон. Правда, никто из голландцев не знал, что выбора у них на самом деле не было. Если бы они отказались, то Келлер без малейших колебаний ликвидировал бы их еще до прибытия в Гамбург. Слишком многое сейчас поставлено на карту, чтобы рисковать провалить все из-за чьей-то пьяной болтовни.

Гамбург встретил путешественников привычной суетой крупного портового города, куда стекаются деньги и товары из многих стран, разноязычным шумом и огромной толпой народа на улицах. Вольный ганзейский город Гамбург жил своей привычной жизнью, и его обитателям не было никакого дела до незнакомцев, с интересом оглядывающихся по сторонам. Келлер и его подчиненные не раз бывали в Гамбурге в начале XX века, и вот теперь сравнивали с тем, что увидели. Первое, что бросалось в глаза, это грязь. Ужасная грязь средневековых городов Европы, от которой никуда не деться. По сравнению с Гамбургом 1914 года контраст был очень разительный. Впереди шел боцман Ленартс, который до этого один из всех бывал здесь, и в местной географии разбирался неплохо. Вскоре вся компания оказалась на постоялом дворе «Парадиз», расположенном в глубине узких улочек портовой части города. Не самом фешенебельном и дорогом, несмотря на название, но и не ночлежки для бродяг. Для осуществления дальнейших планов нужно было временное пристанище, не бросающееся в глаза. И «Парадиз», где останавливалась публика с не очень тугим, но и не с пустым кошельком, идеально подходил для этих целей. Разместившись, Келлер направил Ленартса на предварительную встречу с нужными людьми в компании с двумя матросами, а сам позвал к себе в номер обоих офицеров. Раньше толком не было возможности поговорить, всегда кто-то мешал, но теперь нужно было обсудить дальнейшие планы. Предложив Энссену и Шмарцу высказаться, Келлер молча слушал, не перебивая. Впрочем, дальнейшие планы обоих лейтенантов не отличались особой оригинальностью. Легализоваться с помощью «нужных людей», а потом осесть в Гамбурге под видом состоятельных горожан, прибывших издалека. Денег вполне хватает на покупку недвижимости и вложения в какое-нибудь дело на паях. Если повезет, то можно и невесту с хорошим приданым найти. А дальше — жизнь покажет. Вполне объяснимо и логично с точки зрения простого обывателя. Однако кипучая натура Эриха Келлера была не согласна с такой жизнью. Выслушав до конца, он подвел итог:

— Я вас понимаю, и не осуждаю, господа. Нашей Германии еще нет. Нет и кайзера, которому мы присягали. Поэтому формально мы свободны от присяги. Но я не могу сидеть и смотреть на все это.

— Но что мы можем сделать, герр капитан? Ведь мы здесь — никто. Без имени, без связей и с далеко не бесконечными средствами. Нам надо создать базу, от чего отталкиваться в дальнейшем, иначе нас никто не воспримет всерьез. В конце концов, Гамбург — это тоже фатерланд. И мы здесь у себя дома. Обустроимся, заведем нужные связи, и тогда можно будет постараться пробиться в местные структуры власти. С нашими знаниями мы там можем оказаться очень востребованы.

— Не сомневаюсь, господа. Поэтому сделаем так. Нам нужно расстаться. Вы станете законопослушными и состоятельными горожанами, полностью лояльными к властям Гамбурга. Абсолютно ничто не должно вызывать никаких подозрений в отношении ваших персон и вашей деятельности.

— А вы, герр капитан?!

— А я отправлюсь в гости к курфюрсту Бранденбурга Фридриху Вильгельму. Не забывайте, что грядут великие события. Через два года начнется война между Англией и Голландией. А через пять лет Швеция нападет на Бранденбург. Сами прекрасно помните, чем тогда все закончилось. У нас фактически украли победу. Но в этом мире можно попытаться все исправить с нашей помощью. И Германия станет единой и великой страной гораздо раньше.

— Мы с вами, герр капитан!!!

— Нет. Вы мне нужны здесь. Отправляться к курфюрсту всем вместе нет смысла. Неизвестно, как он нас примет. Очень может быть, что захочет посадить нас в золотую клетку до конца жизни, когда поймет, что мы действительно те, за кого себя выдаем, и знаем будущее.

— Все-таки вы считаете, что этот «Тезей», будь он неладен, пришел из будущего?

— Да. Все известные нам факты говорят в пользу этого. Вот я и не хочу складывать все яйца в одну корзину, как говорят наши злейшие друзья лягушатники. В этом они правы, черт бы их побрал. Поэтому я отправлюсь к курфюрсту один. Построю разговор так, чтобы он поверил мне, сообщив некоторые факты из того, что здесь еще неизвестно, но скоро станет известно. Возьму также с собой бумаги капитана «Утрехта» и те, что были у нашего цербера — Абрахама ван Вейдена. Все это вместе должно убедить курфюрста в том, что я говорю правду. А дальше все будет зависеть от того, действительно ли он достоин титула Великий, который получил после разгрома шведов. И сможет ли он дать толчок к объединению Германии уже сейчас. Теперь что касается вас. Для связи каждое воскресенье приходите на утреннюю службу в «Большой Михель» — церковь Святого Михаила в южном квартале Нового города, она уже построена. Если я не смогу прийти, то придет кто-то с письмом от меня. Мой почерк вы знаете, и если этот человек не будет знать вас в лицо, то выяснит у прихожан или пастора. Ваши новые имена я ему сообщу, а к тому времени вас там уже все будут знать. Текст письма может быть любой, но в конце обязательно должна быть фраза «Пусть смилостивится Господь над вольным городом Гамбургом». Все важное посланец сообщит на словах, нельзя доверять такое бумаге. Если условной фразы в письме не будет, значит, со мной что-то случилось, и все пошло не так, как я хотел. В этом случае немедленно исчезайте из города, чтобы вас не нашли, постаравшись не вызвать подозрений раньше времени. Наплевав на дом, свое дело и положение в обществе.