Игорь Валериев - Ермак. Поход

империи Цин. Они, конечно, не могут быть сравнимы по духу и дисциплине с союзными

войсками, но остаются серьезной силой, которая может запереть нас в Тяньцзине и не

допустить к Пекину. Нам предстоит уже не усмирение восставших, а война с регулярными

обученными нами же китайскими подразделениями, которые не уступят нам по качеству

вооружения и богатству огнестрельных припасов. Но этот поход также показал, что при

взаимном доверии и взаимной поддержке союзные войска из восьми наций могут прекрасно

выполнить общее дело. Обо всех подразделениях, которые участвовали в экспедиции, мною

будут направления сообщения союзному командованию с просьбой о награждении

отличившихся. Надеюсь, моя королева также оценит по достоинству вклад в наше дело многих

офицеров-союзников, - адмирал сделал многозначительную паузу и продолжил. - В заключение

позвольте мне, как командиру выразить глубокое чувство признательности вашему отряду за

неоценимые услуги, оказанные нашей соединенной экспедиции, пусть она была незначительна

и непродолжительна.

Закончив говорить, адмирал отдал честь всем присутствующим. Офицеры, сидевшие на

стульях, вскочили и вместе с остальными вытянулись по стойке «смирно».

Адмирал Сеймур, опустив руку от треуголки, продолжил:

- Господа прошу в палатке остаться штабу генерала Стесселя. Остальные свободны. Ещё раз

благодарю всех.

Покинув совещание одним из первых, я нашёл тенёк под натянутым пологом, где штабные

офицеры принимали пищу. Присев за стол, я приготовился ждать его окончания. Офицеры

продолжали выходить из палатки, направляясь по своим делам. Ко мне подтянулся

Генерального штаба штабс-капитан Ярон Владимир Иванович, с которым мы в прошлом году

вместе окончили академию. Отношение у нас были типа: «Ни привет, ни пока - ни здрасьте, ни

до свидания». Он из потомственных дворян и военных, закончил Третий московский кадетский

корпус, потом учился в Третьем военном Александровском училище, шефом которого является

сам император, выпустился в элитный Четвертый гренадерский Несвижский генерал-

фельдмаршала князя Барклай-де-Толли полк, затем учеба в Николаевской академии, где мы и

познакомились. Я младше его на год, окончивший какое-то «вшивое» юнкерское училище в

Сибири, и в звании обогнал, и иконостас из орденов имею на загляденье. В общем, друзьями и

даже приятелями мы не были. Я думал, что он в свой полк вернулся для выслуги ценза, а он

как-то оказался приписанным к Приамурскому военному округу и попал в штаб генерала

Стесселя. А тут опять я. И опять отличившийся в штурме фортов Таку и захвате китайского

офицера. Ха-ха-ха, три раза.

- Как Вам, Тимофей Васильевич, информация от адмирала?

- Признаться, все новости о походе я узнал еще рано утром, навестив в походном лазарете

наших раненых моряков и офицеров. Досталось ребятам сильно, но Сеймура они хвалили.

- Вы знаете, какие общие потери в экспедиции?

- Сведения ещё уточняются. Предварительно, общие потери отряда вице-адмирала Сеймура

составили: два офицера и пятьдесят четыре нижних чина убитыми, ранеными двадцать четыре

офицера и двести двадцать восемь нижних чинов. Из наших моряков убиты десять матросов, ранены двадцать два матроса и четыре офицера. Наибольшие потери понесли англичане –

двадцать семь убитых и девяносто семь раненых, и немцы двенадцать убитых и шестьдесят два

раненых.

- И как вам это стало известно? – Ярон как-то недовольно или скептически поджал губы.

- Владимир Иванович, надо больше общаться с народом. Поговорил с ранеными офицерами и

нижними чинами. И не только с русскими. Англичан, японцев и немцев не забыл. Пара пачек

папиросок, каждая из которых даёт благодарного рассказчика. Там информации зернышко

упало, здесь. Потом надо её только свести в целое.

- Как-то это жандармскими штучками попахивает, Тимофей Васильевич! – штабс-капитан

раздраженно чиркнул спичкой по коробку и прикурил папироску.

- Владимир Иванович, Вы же прослушали в академии спецкурс по разведке. Методика и

приемы получения информации мирным путём одинакова, что для противника, что для своих.

И я не вижу ничего плохого в использовании методов, позволяющих расположить к себе

собеседника.

- Извините, но Вам трудно понять всё неприятие потомственным офицерством всех этих

шпионских, жандармских штучек. Офицер – это, прежде всего, офицер. Вот третьего дня, когда

я Вас увидел на перроне. Как Вы могли быть без орденов Святого Георгия и Владимира? Вы же

нарушили их статут?

«И он не в образе, хотя вроде и не дурак, - думал я, глядя на штабс-капитана, прикидывая, что

ответить. – Нарушение статута орденов было очевидным. От Анатолия Михайловича хороший

втык за это уже получил. Но идти в разведку, звеня орденами – это уже для меня моветон».

- Владимир Иванович, если бы видели в каком виде я уходил в разведку, то были бы удивлены

больше, чем отсутствием орденов. Я ценю свои награды. Это всего лишь недорогие копии, приобретённые в магазине «Эдуард», - я провел рукой по орденам. – Но отправляясь в ночной

поиск, я снял их, чтобы они не выдали меня звуком и блеском в свете луны. Жизнь она дороже

статута. Современная война сильно отличается от войн того времени, когда были введены эти

ордена.

- Я этого никогда не пойму и не приму! - возмущенно произнёс Ярон.

- Возможно, Владимир Иванович, а может и поймёте, когда оботрётесь в боевых действиях.

Сходите в разведку. По-пластунски поползаете. Мне, как потомственному казаку проще.

Истари в набеги и в разведку мы ходили, не задумываясь о статуте наград, хотя их всегда

любили. Главное выжить и эффективно выполнить поставленную задачу.

- И это правильно, господин Генерального штаба капитан. Хотя по мне есаул звучит лучше.

Будем знакомиться, а то мне Тонких все уши про Ермака прожужжал, а встретиться, пока не

получилось. Позвольте представиться – есаул Ловцов Михаил Васильевич командир шестой

сотни верхнеудинцев!

С этими словами невысокий, коренастый офицер лет тридцати пяти, с Анной и Станиславом

третьих степеней с мечами на груди, длинными усами и бородкой, с ярко выраженными

азиатскими чертами лица, протянул мне руку, которую я, встав из-за стола, с удовольствием

пожал.

- Генерального штаба капитан Аленин-Зейский Тимофей Васильевич, также известный под

прозвищем Ермак, - в ответ представился я.

- Мы знакомы с есаулом, - пробурчал Ярон, также поднимаясь на ноги.

- Знакомы штабс-капитан, знакомы, - улыбнулся Ловцов, но глаза его зло блеснули.

«Ого, как есаул выделил приставку штабс, - подумал я. - Видимо, Владимир Иванович и здесь