Игорь Валериев - Ермак. Поход

наступательных действий, ограничиваясь высылкой разъездов. Основные силы продолжали

укреплять оборону города. Я же руководил, можно сказать, диверсионно-разведывательными

группами казаков, добровольцев, уходящих каждый день на китайский берег.

На войсковых землях отношение казаков к маньчжуро-китайскому населению было двояким: соседей предупреждали об опасности, и безжалостно уничтожали вооруженные или просто

бродячие группы и одиночек. Теперь уничтожению подлежали и китайские пикеты. Я как

дирижёр через телеграммы руководил этим процессом, но часто моих полномочий не хватало.

Не смотря на это, казаки действовали.

Так, казаки запасного разряда станицы Екатерино-Никольской, плюнув на отказ в содействии

командира Амурского дивизиона, переправились на своих лодках к ближнему китайскому

пикету, сожгли его и уничтожили.

Одиннадцатого июля сотня дивизиона и запасные казаки разгромили сильный пикет в

четвёртой пади, за что получили благодарность от генерал-губернатора Гродекова.

Двенадцатого июля, напротив станицы Радде, запасные казаки, поддержанные солдатами

Десятого Восточно-Сибирского батальона, атаковали пикет и уничтожили его вместе с

оборонявшимися маньчжурами. Были взорваны три пороховых погреба и взяты в качестве

трофеев более ста единиц ружей.

Пашковские казаки перехватили идущую бичевой с Радевского пикета лодку с двадцатью

китайскими солдатами и тремя офицерами. Первым залпом казаки уложили бичёвников и

порубили остальных. Среди убитых офицеров оказался Юань-Жень – «душа боксёров», выезжавший на пикет для организации связи с правительственными войсками.

Таким образом, с девятого по тринадцатое июля казаками запасного разряда были уничтожены

все китайские пикеты по Амуру: девятого июля - напротив посёлка Скобельцины. Десятого – у

поселков Куприяновского, Никольского, Сторожевого и станицы Иннокеньтевской.

Одиннадцатого – у станицы Екатерино-Никольской. Двенадцатого числа напротив станиц

Радде, Кумарской, моей родной Черняевской и посёлков Михайловского, Кузнецовского, Ольгинского. Тринадцатого июля сожжены три пикета напротив станицы Албазинской.

Можно было сказать, что с девятого числа военные действия в основном были перенесены на

китайскую территорию, велись казаками запасного разряда, при поддержке, где это было

возможным подразделениями регулярных войск.

Между тем, четырнадцатого июля, на тринадцатый день обстрелов, на трех пароходах и баржах

в поселок Игнатьевский прибыло первое воинское подкрепление из Забайкалья под

начальством генерал-майора Александрова - три роты Сретенского полка и запасной батальон, которые поздно вечером подошли к городу, где были встречены почти всеми жителями города.

А шестнадцатого и семнадцатого июля к Благовещенску стали подходить остальные части

отправленных из Забайкалья войск: три роты Читинского полка, батальон запасных, батарея

Забайкальского артдивизииона, шесть рот Сретенского полка. С этим отрядом прибыли ящики с

ружьями, патронами, снарядами. Осада была снята. Пришло время ответного удара.

Эпилог

- Саша, посмотри, что мне написал в телеграмме доктор фон Рамбах, - Мария Фёдоровна

вихрем ворвалась в кабинет своего мужа и протянула ему листок. – Это может помочь Георгию!

Император взял телеграмму в руки, внимательно прочитал и бросил перед собой на стол.

- Вот, паршивец, и Владимиру Константиновичу написал!

- Ты о чём, Саша? – опускаясь на стул, спросила императрица.

Александр III поднялся из-за стола, дошёл до шкафа и вернулся назад, держа в руках папку.

Положил её на стол перед женой.

- Почитай, Минни. Опять твой любимец учудил. Даже не знаю, что с ним делать.

- Это, ты, про Аленина?

- Про него, дорогая, про него. Ознакомься.

Императрица открыла папку и начала читать, а её супруг, сев за стол,задумался, глядя перед

собой. На ознакомление с содержанием папки у Марии Фёдоровны ушло минут десять. Всё это

время Александр III молчал. Сложив все листы назад, она произнесла:

- Саша! Это же, очень нужное лекарство! И оно, возможно, поможет Георгию?! И откуда вся

эта документация с описанием этого пенициллина и результатами лечения?!

- Из архива комитета по привилегиям Министерства финансов. Бутягин ещё год назад прислал

их. Вот только в последнем положении о привилегиях на изобретения и усовершенствования

лекарственные средства, а также способы и аппараты, служащие для их изготовления не входят

в перечень объектов, подлежащих патентованию, - император с силою сжал свои большие

кулаки, так что костяшки побелели.

- И кто утвердил это положение?! - спросила Мария Фёдоровна.

- Я, Минни. Я три года назад подписал этот документ и перечень. Убедили меня тогда, что

лекарства, способы их изготовления не должны патентоваться и монополизироваться. Надо

чтобы все имели свободный доступ к производству любого лекарства. А сейчас думаю, что

совершил ошибку, - император вновь с силою сжал кулаки. – Граф Воронцов-Дашков мне

справку принёс вчера. Оказывается, на настоящий момент в империи только пятнадцать

небольших предприятий, выпускающих лекарства. Из них двенадцать принадлежит

иностранцам. По данным Медицинского департамента Министер¬ства Внутренних дел

основная масса лекарств производится в аптечных лабораториях. И здесь в основном хозяевами

являются иностранцы, чаще всего, германцы, бельгийцы. При этом основная масса

компонентов для изготовления лекарств закупается за границей.

- Саша, так тебе про этот пенициллин Аленин написал? – перебила мужа императрица.

- Нет. Три дня назад ко мне пришёл Николай с письмом от твоего любимца Тимофея с

описанием этого лекарства. Жена Бутягина, помогавшая супругу в изготовлении пенициллина, была в своё время знахаркой в станице Черняева. Николай её помнит, она его от похмелья

лечила. Вот Аленин и решился помочь бывшей станичнице, так как перспективы применения

пенициллина в лечении множества болезней, особенно загноившихся ран, должны принести

огромную пользу российской империи.

- Но это действительно так, дорогой, - императрица строго посмотрела на мужа.

- Согласен, Минни. Только теперь вопрос состоит в том, кто его будет производить? И кто

будет снимать сливки от продаж этой «панацеи», как написал фон Рамбах, - грустно усмехаясь, произнёс Александр III. – Опять иностранцы?! Я, честно говоря, не уверен, что копии этих

документов уже не ушли к какому-нибудь производителю лекарств за рубеж. И будем мы

покупать этот пенициллин за большие деньги.