Николай Нестеров - Студент на дембель

Декан пообещал, что сессию мне закроют на «отлично» по всем предметам. Академический отпуск оформлять и забирать документы из института я не стал, если что, вернусь через месяц, там видно будет.

Оставшиеся два дня передавал материалы по организации агрохолдинга. Боюсь, этот сезон мы потеряем, и половины намеченного не успеем сделать. Без моего личного присутствия скорость внедрения и строительства упадет в разы. Впрочем, товарищ Савельев клятвенно заверил, что проект он и дальше будет курировать и продвигать. Как только закончит с обменом денег.

Может, он просто успокоить меня хотел, чтобы оставил его в покое, но не на того нарвался. Первое, что потребую у генерала Леонтьева по прибытию в Москву — продолжение банкета по рыбе и арбузам. И пусть попробует отказать!

Так что Савельев даже не надеется — пока первый урожай и улов не получим, никуда он не денется — будет лично тянуть научную работу и организацию хозяйства. Альтернативы все равно нет, пока я не вернусь.

Последние крупицы драгоценного времени украл Фролов Илья Романович, заведующий кафедры теплотехники. Неудобно было обижать хорошего человека, пришлось тратить три часа на описание и составление плана работ. В результате чего меня посетила еще одна «гениальная» мысль. Я предложил привлечь к научной работе студентку Карелину! Чем не вариант? В моей реальности она именно на этой кафедре осталась работать после окончания аспирантуры, значит, должна потянуть. В свою очередь, пообещал всяческое содействие и интеллектуальную помощь по мере возможности. При этом полностью отказался от прав на изобретение. Под чутким научным руководством уважаемого Ильи Романовича они вдвоем доведут четырехканальный ленточный турбулизатор до внедрения и государственного патента.

Некоторые дарят любимым девушкам дорогие украшения, машины или квартиры. Но мы не ищем легких путей, поэтому и подарки странные. Да и девица не тянет на роль единственно любимой.

Единственное, что не давало мне покоя — это оборудование для литья пластиковых изделий. Денег я так и не добыл, и выкупить станки с оснасткой не смог. Поэтому набрался наглости и повесил эту задачу на старшего лейтенанта Савельева, объяснив тому, что без этого оборудования его будущее будет печальным и грустным. Мое — тоже, но и его не минует эта участь. Поэтому, пусть, что хочет делает, но чтобы раздобыл это производственное сокровище.

— Отомстила, значит?

День выдался жарким и солнечным, по-настоящему летним, гулять по институтскому парку при такой погоде — одно удовольствие. А если вместе с красивой девушкой — то два удовольствия. Но к сожалению, не в моем случае.

— Сам догадался или Синица проболталась?

Конечно, же лучшая подруга донесла, но, справедливости ради, долго сопротивлялась, и только тушь «ESTE LAUDER», обещанная мной за ценную информацию, сломила эту стойкую крепость. Увидев французскую тушь для ресниц, она издала восторженный писк, переходящий в стон, в точности как Эллочка-Людоедочка при виде ситечка для чая в руках Великого комбинатора. После чего слила мне совершенно секретную информацию, о том, что я стал объектом изощренной и коварной мести. Между прочим, «достать» настоящую французскую тушь турецкого производства не так и просто, пришлось всех фарцовщиков в африканском общежитии перетрясти.

— Очуметь! Чтоб мне всегда так мстили! — только и смог произнести я мысленно в ответ, припомнив незабываемые ощущения от страшной вендетты. Но вслух озвучил совсем другое. Пользуясь таким удачным поворотом, наплел с три короба про мое разбитое вдребезги сердце и кровавую рану в душе, которая не заживет никогда. В ближайшую пятилетку точно.

Видимо, переборщил с описаниями страданий, Танька начала внимательно присматриваться к моей, подозрительно довольной, физиономии, пытаясь понять насколько серьезно пострадала душевно-сердечная компонента товарища Морозова. Но обошлось, я вовремя спохватился, изобразил вселенскую скорбь, переходящую в траур и беспросветную печаль. Похоже поверила, раз помогла и договорилась о нашей встрече в парке.

— Можешь не врать. Синька призналась, как ты её подкупил. Жалкий трус, мог бы напрямую спросить, а не выведывать, как крот, — когда Светка в ярости она еще краше становится.

Синька — это не ругательство, и даже не жаргонное название наркотика, в СССР так именуются средство для придания синего оттенка при стирке белой одежды. В данном конкретном случае — сокращение от Танькиной фамилии.

Спорить с женской логикой бесполезно, поэтому не стал напоминать, о том, как всю неделю пытался поймать её и поговорить.

— Попрощаться хотел. Уезжаю завтра. На Сахалин.

Светка побледнела, наверное не ожидала, что триумф закончится так быстро, а несчастная жертва улизнет сразу, не дав насладиться победой в полной мере.

— Скатертью дорога, жалкий трус.

— И тебе не скучать, милая моя.

— Я не твоя милая! — разъярилась мегера, снова вернувшаяся в истинную ипостась. — И никогда ей не стану!

— Баба с возу, трактору экономия в солярке, — хотел поделиться я истинным чувством к ней, но побоялся спугнуть удачу. — Насчет Вадика не переживай, не подойдет он больше к тебе. И вообще — дрянь, а не мужик. Скажи спасибо, что расстались.

— Какой же ты низкий и подлый человек оказывается! Ты просто завидуешь ему, — если бы Светкиным взглядом можно было сжечь, то от меня бы уже осталась лишь кучка пепла.

— Пфф. Было бы кому завидовать. Вы бы развелись через три года, Вадик спился бы окончательно. Или он Владик? Забыл, как правильно. А после того, как его дядю-полковника отправили на пенсию, его самого турнули бы из органов. Затем ты вышла бы замуж за какого-нибудь декана нефтехимического факультета Кушнера Гурия Федоровича, который тебя на десять лет старше. Но и с ним не ужилась бы. И при каждой встрече хвасталась бы мне молодым любовником из своих студентов. Ну и что это за жизнь?

Не знаю, с чего меня понесло. Нельзя такие вещи говорить женщине — это свинство чистое. Наверное, задело меня сильно такое отношение, хотя казалось бы, сам мечтал расстаться, а тут оно так удачно все повернулось.

Звонкая пощечина была мне наградой. Мог увернуться, но почему-то не стал этого делать. Лишь получив заслуженную плюху, перехватил руку и зафиксировал, чтобы не брыкалась и не царапалась. Вторая рука была занята сумкой с учебниками и опасности не представляла, легко зафиксировал и её. В результате рычащая и беснующаяся кошка оказалась в моих объятиях. Как тут не поцеловать напоследок? Вопрос риторический!

— Ай, зараза! Ты же мне губу до крови прокусила.

Целоваться с нильским крокодилом в юбке мне резко расхотелось.