Николай Нестеров - Страна на дембель

Как только я узрел красавицу Алевтину, так сразу понял, что это было не хрюканье, а сдавленные рыдания вместе со слезами и ржанием.

Единственное, что было точным в описании — это размер бюста, все остальное оказалось несколько иным. Хотя насчет бедер ошибка не в ту сторону, тут все двенадцать по десятибалльной получаются. Алечка оказалась дамой ростом за метр девяносто, и общим весом в два раза больше моего собственного. Но если отбросить стереотипы, то обычная девушка, явно обделенная мужским вниманием.

Возвращаться обратно не имело смысла, старлей наверняка караулил меня под дверью, предвкушая и потирая ладошки в предвкушении, как завтра будет рассказывать эту замечательную историю сослуживцам.

— Матрос так просто не сдается! — произнес я с отчаянной решимостью, хоть моряком меня можно считать лишь условно. — Привет, чаем инвалида не напоите? А то так есть хочется, что и переночевать негде.

Короче, не дождался меня под дверью на лестнице старший лейтенант. Зато я три часа нахаляву пил чай с баранками и вареньем, рассказывал анекдоты, травил байки про генеральских жен, про ринопластику и модные тенденции в Париже и Харькове, в общем, прекрасно провел время в хорошей компании. Несмотря на угрожающие размеры, медсестра оказалась доброй и приятной дамой, пусть и не во всех отношениях, как сказал бы поручик Ржевский. Хотя, конечно, облом знатный вышел.

Конечно же, на ночную вылазку меня потянуло не от желания познакомиться со знойной красавицей, обладательницей выдающихся форм и прочих персей. Хотя и это тоже, не буду скрывать. Нет, все объяснялось банальной необходимостью разведать местность, поискать ходы и выходы с территории госпиталя. Ибо появилось у меня тревожное чувство, что обстановка вокруг моей персоны может резко осложниться в ближайшее время. В любом случае, нужен запасной вариант отхода, а без точного знания территории продумать его будет трудно. Закралось даже подозрение, что гипс — это не случайный полет мысли особиста, а вполне себе, осознанное желание ограничить подвижность одного, излишне резвого товарища.

Шутник-медбрат на следующее утро долго и проникновенно извинялся, при этом как-то подозрительно косился в мою сторону, неизвестно в чем подозревая, видимо, старлей растрезвонил по всему госпиталю, что «загипсованный» пациент по ночам к гром-бабе в гости бегает.

Больше ничего интересного не случилось. Лишь небольшой казус накануне выборов. Как нетрудно догадаться, выбирали тех самых депутатов первого Съезда. Дожили мы, все-таки, до этого знаменательного события.

Вот по этому поводу и заявился ко мне в палату какой-то комсомольский вожак с горящим взором, и начал компостировать мозг на предмет отсутствия моей фамилии в списках голосующих.

Кое-как удалось отбрехаться, что я исполнил свой гражданский долг по месту службы заранее, как командировочный. Комсомольский вожак объяснение принял, но взамен прочитал целую лекцию о порядке и правилах предварительного голосования, и какие положения в нем умудрилось нарушить мое командование.

Результаты выборов не сильно отличались от тех, что были в моей исторической редакции. За исключением двух ключевых фигур: ни Сахарова, ни Ельцина среди депутатов не обнаружил. Впрочем, полных списков в газетах еще не было, предстояли довыборы через две недели, но с большой вероятностью оба пролетели мимо мандатов. Судьба Афанасьева не прояснилась, возможно он фигура не того масштаба, чтобы мелькать в центральных СМИ.

Зато еще одна ключевая фигура была снята с шахматной доски с громким шумом на уровне главных главных телеканалов страны. Не обошли вниманием эту тему и всесоюзные газеты, правда, не все и без особого воодушевления, но даже оппозиционные «КП» и всякие «Собеседники» вынуждены были написать об этой истории.

Некто Гавриил Попов, широко известный в узких журналистских и политических кругах, с треском проиграл выборы еще до их проведения. Впервые страна смогла увидеть классический черный пиар в натуральном виде.

По меркам двадцать первого века проделано было достаточно топорно, без изящества и выдумки, без координации информационных потоков и даже без подстраховки. И если бы обвиняемый правильно среагировал, то мог выйти сухим из воды, и даже получить бонус, как невинно оклеветанный. Но в этот раз проскочило.

От имени кандидата была организована раздача бесплатных пакетов с макаронами и консервами. Пакеты были бумажные с надписью: «Голосуйте за Гавриила Попова». Но организаторы «случайно» ошиблись и провели раздачу в чужом районе, где такого кандидата не было в списках. Об этом казусе написали несколько московских газет, но новость так и осталась бы не замеченной, если бы макароны и консервы не оказались просроченными. Каким образом протолкнули сюжет о протухшей кильке и макаронах с жучками в программу «Взгляд» можно только гадать, но после этого шумиха поднялась знатная. Гражданин Попов на голубом глазу все отрицал, поскольку ни ухом, ни рылом ни о чем не ведал, но журналисты чудесным образом раскопали, что те самые бумажные пакеты были изготовлены в той же типографии, где печатается журнал, главным редактором которого трудился честнейший Гавриил. Ну а когда сотня коробов с просрочкой обнаружилась в подвале того же здания, где размещался кабинет Попова, то его объяснения уже никто всерьез не воспринимал.

Стоит ли говорить, чья эта идея? Еще в конце января передал Громову парочку готовых сценариев именно на такой случай. Не сколько для реального использования, а скорее для изучения с последующим развитием. В конторе работают люди намного умнее меня, без всякой ложной скромности это заявляю, и если их подтолкнуть в правильном направлении, то они быстро переплюнут «учителя». Тем более, что я всерьез собрался уйти в тень, ибо явление старца в каком-нибудь Бобруйске, вслед за мной, будет похоже на глупый фарс.

История с Гавриилом меня порадовала, но вместе с тем немного огорчила. Поймал себя на мысли, что ничего прекрасного в этот мир я с собой не принес. Мелкие хитрости, обман и грязные трюки, финансовые пирамиды и, наконец, подарил стране такое явление, как черный пиар. Где, спрашивается, доброе, светлое, вечное? Посланец из «прекрасного далека», называется.

Мысль показалась странной. Попытался проанализировать ее и понял, что это не моя вина. Просто нет в будущем ничего хорошего, доброго, человечного, что можно было взять с собой в это время. Либо оно здесь сейчас лучше, либо там в Грядущем его и не осталось вовсе. Новые технологии, гаджеты. Интернет — все это в будущем можно найти, а ничего стоящего, вечного — нет. Лишь печальный опыт послезнания, как именно не надо делать. Хоть какая-то польза.