Андрей Земляной - Тени дня

— Вера Константиновна, Лиза Константиновна, Григорий Степанович, Като, Анечка, — Николай поклонился. Всем доброго утра и приятного аппетита. Чем это нас сегодня потчует любезная Антонина Сергеевна?

— Так оленину же прислали из Твери. — Степенно и с достоинством ответил мажордом. — Брат мой расстарался. Самолётом доставили. Не могу сказать, что была ещё парная, но свежайшая. И вот ещё, ваше сиятельство, отпробуйте, пирожки с гусиной печенью. Я признаться от запаха как в пять утра проснулся так глаза и не сомкнул.

— М… чудо. — Николай откусил пирожок, и благодарно кивнул горничной налившей ему кофе, посмотрел на сестёр, которые сидели словно палку проглотили. — Ну, Вера Константиновна, Лиза Константиновна, ешьте. У нас сегодня много дел.

— Вы, майор? — Глаза у Лизы расширились сверх отпущенного природой размера.

— Тайной канцелярии, голубушка. — Сварливо поправил её Вольский. — Что означает чин восьмого ранга равный армейскому полковнику. Но согласно рескрипту, девяносто восемь Михаила второго, обращаться только «Ваше высокоблагородие», во избежание путаницы, и ошибок именования.

— Ик. — Вера испуганно икнула, и прикрыла рот пальцами. — Ваше выс… — окончание фразы исчезло в новом громком ике, от чего Анечка расхохоталась в голос.

— Так, егеря, собрались. — Николай повысил голос. — Вы вон, в госпитале только что целого генерала чуть последними словами не обкладывали, а тут вон, оробели.

— Генерал не был князем. — Тихо произнесла Лиза.

— И он приставал к нам. — Добавила Вера.

— И чтобы добиться от вас нормального рабочего отношения, мне нужно к вам поприставать? — Уточнил Николай. — К двум сразу или можно по очереди?

Теперь и девушки рассмеялись.

— Спокойно, госпожи гвардии капитаны. Мы здесь можно сказать одна семья, а в семье чинами не меряются. Договорились?

Через неделю, когда несколько обалдевший от резкой перемены климата Алексей Константинович Басаргин, был доставлен в Москву, зацелован сёстрами и отправлен в Царьградский санаторий, обе девушки вчистую уволились из армии подписав контракт с Николаем, и приступили к своим прямым обязанностям охраны и перемещения по городу Анечки.

Николай сначала хотел отдать им Спайкер, но внимательно осмотрев машину, решил, что автомотор, изрядно побитый гонками, плохой транспорт для девочки и купил новый Блиновский автомотор представительского класса «Орлан» а Спайкер отдал для капитального ремонта и смены двигателя, который всё время откладывал.

Прогимназия29, при Московском Институте Благородных девиц, с радостью приняла Анечку в свои ученики, и намекнув, о том, что в гимназии будут рады новым пожертвованиям, воспитательницы сразу увели девочку в класс.

Конечно же московское общество живо обсуждало тему воспитанницы Николая, но больше, говорили про двух белокурых фурий, которых он взял в сопровождающие девочке. Одетые в строгие деловые костюмы немецкого полувоенного типа, с длиннополым пиджаком, который нагло топорщился автоматическим пистолетом Гром, они лишь своим видом отбивали всякую охоту подходить к девочке, хотя желающие были. В основном из тех, кто протаптывал короткие тропинки к самому князю.

Но сёстры, после того, как Николай решил их главные проблемы, несли службу крепко, и всем, кто не хотел нарваться на двух разъярённых отставных егерей, следовало обходить Аню десятой дорогой.

Но кроме заботы о девочке, две неугомонных сестры, занялись и безопасностью городского дома, укрепив забор, и втащив на башенку во флигеле ручной пулемёт. Затем они где-то заказали и установили мощные противотаранные ворота, и вообще превратили дом в небольшую, но хорошо вооружённую крепость.

Николай не препятствовал забавам сестёр полагая, что им нужно какое-то время чтобы успокоиться и зажить гражданской жизнью, да и собственных забот хватало.

Несмотря на плотную загрузку на службе, учёба всё же двигалась и зимние экзамены он сдал на хорошо и отлично чем немало удивил не только преподавателей, но и самого себя. А на новый год, отправились всей толпой в Ладогу на традиционные «Царские» гуляния, и самую главную елку России, которую ставили на центральной площади перед Ладожской крепостью.

Российская империя, Ладога.

Обычно сонный и тихий городок, который когда-то давно был первой столицей Рюриков, на новогодние праздники превращался в шумный и бурный поток в котором праздник не смолкал ни днём ни ночью. Сюда съезжалось всё служилое дворянство, а промышленники выбрали своей зимней столицей Кострому, где в новогодние дни проходила крупнейшая Промышленная выставка. Купцы же собирались на главную торговую ярмарку в Нижний Новгород где подписывались самые серьёзные договоры и там же договаривались о новых сделках сильнейшие крестьянские общины Центральной России.

Николай с Анечкой и сёстрами Басаргиными добирался на курьерском аэролёте нанятом специально для этой поездки, а жильё в переполненном городе им предоставил князь Всеслав Петрович Долгорукий, глава коллегии промышленных дел, который по делам службы был вынужден уехать в Нижний, а Наталью, и вовсе угнали по каким-то срочным делам в Вену, так как она служила по дипломатической линии.

Ладожский дом Долгоруких стоял на самом берегу озера, в десяти километрах от крепости и центра города, но зато дом был по настоящему роскошным, и вокруг дома располагался настоящий парк, который даже зимой был очень приятным местом для прогулок.

Но стоило доехать до Старой Ладоги, как вы попадали в настоящий водоворот зимних городков, ледяных лабиринтов катания на санях, фейерверков, санок, коньков, и конечно же огромных десятиведерных самоваров, блинов и горячего сбитня.

Николай так или иначе вовлечённый в жизнь Московского общества раскланивался с знакомыми довольно часто, принимал визитки, отдавал свои, ну в общем никогда бы он не поехал на эти гуляния если бы не Анечка, для которой всё это было настоящей сказкой. Тем более, что уже прознавшие про юную воспитанницу представители Московского света, нашли верный способ выказать молодом князю своё благоволение, передавая для девочки подарки, от Деда Мороза.

И даже сам Дед Мороз, разгуливавший по залу с ёлкой, с чего-то вдруг подошёл именно к ней, и вытащив из громадного мешка небольшую коробочку, протянул девочке.

— Тебе мало подарков доставалось от меня, так что вот, держи. Самое лучшее что сделали мои помощники.

Анечка несмело раскрыла футляр, и увидев маленькие наручные часы, празднично сверкавшие золотом, вдруг расплакалась.

— Ты чего, котёнок? — Николай нагнулся над девочкой и поднял её на руки. — Что случилось?

— Мама меня не видит. Ей бы хорошо было… — Едва расслышал он сквозь слёзы.