Андрей Земляной - Серая сталь

А был ещё пулемёт Льюиса, на столе, смотрящий прямо в окно.

Земский доктор нашёлся в углу. Лысоватый мужчина лет сорока, сидящий на табуретке, прижимая к груди саквояж, и взирающий на происходящее с немым ужасом, сквозь запотевшее пенсне.

– Евгений Никодимович, с вами всё в порядке? – Спросил Николай, повернувшись к врачу.

– Ппочти. – Чуть заикаясь ответил доктор и в глазах его боярич прочёл немой вопрос.

Боярич лишь кивнул в ответ, с лёгкой улыбкой, и повернулся в сторону хозяина дома.

Мельник – огромный широкоплечий мужчина, в чёрном длиннополой поддёвке31, серой шёлковой рубахе – косоворотке, суконных штанах, и хромовых сапогах, с обрезом мосинской винтовки в руках, со злой ухмылкой смотрел как ещё один заложник осматривается в доме.

– Так что же надо уважаемому мельнику? – Николай шагнул вперёд. – Знаешь же, что за угрозу жизни государевому человеку, врачу, учителю, или полицейскому положена каторга?

– А мне таперича чего терять-то? – Мельник усмехнулся, и кивнул стоявшему за плечом Николая. – Вяжи его, да покрепче.

Руку, что схватила его за правое плечо, Николай прижал левой рукой и сломал одним движением корпуса, и продолжая поворачиваться ударил скривившегося мужика коленом под дых, затем со всей дури метнул один из пятаков в лицо второго, и продолжая поворот хлестнул ногой наотмашь по шее мельника, но тот, каким-то звериным чутьём угадав направление движения, отклонился назад, когда его достала вторая нога, ударившая точно в солнечное сплетение.

– Евгений Никодимович, вас не затруднит позвать наших доблестных полицейских, а то, я боюсь они там заскучали. – Попросил Николай, а сам, походя отправив двух подручных мельника в ещё более глубокое забытьё, уже собирался взгромоздить хозяина на табурет, когда на периферии зрения что-то мелькнуло.

Тяжёлый пятак с хрустом врезался в голову старухи, расплескав мозги на сидевших у стены детей, и те словно волчата, предчувствующие смерть, завыли, на разные голоса. А в дом уже врывались полицейские заполнив всю комнату нездоровой суетой, пока исправник, гаркнув во всю глотку, не выгнал лишних.

К этому времени мельник, связанный за локти собственным поясом уже сидел на табурете, хмуро глядя на то, что происходило вокруг.

– А теперь, друг мой ситный, расскажи, где человека упрятал, что третьего дня взяли.

– Ничего я тебе не скажу, хоть режь меня.

– Резать? – Николай рассмеялся, но от этого смеха, у доктора, что оказывал первую помощь раненым, натурально зашевелились остатки волос на голове.

Николай, не развязывая вытащил правую руку мельника из-за спины, так что у того жилы на руке затрещали от напряжения, и произнося слова раздельно, сопровождал каждое слово хрустом сломанного пальца.

– Ты. Мне. Всё. Скажешь. – И заглянув в расширенные от боли глаза, добавил. – В теле человека двести пять костей. Я могу сломать каждую, а некоторые и по нескольку раз. Закончив с тобой, перейду к твоим подельникам и уверен, они не будут запираться.

– Подпол. Крышка под лестницей. – Проскрипел одуревший от боли мельник, и двое полицейских метнулись в темноту.

Вышедший на свет босой мужчина лет сорока, одетый лишь в грязную рубаху и штаны, деловито растирая следы верёвки на запястьях и поклонившись, пожал руку полицейскому.

– Благодарствую господин исправник. Не ожидал вас толь рано.

– Это вот ему спасибо скажите. – Исправник кивнул на Николая, который стоял, чуть прикрыв глаза, приводя дух в равновесие после адреналинового шторма.

– А! Молодые кадры. – Корчагин приветливо улыбнулся. – Чьих будете не спрашиваю, это почти интимный вопрос, но вот отпишусь по команде как положено. Как звать в миру?

– Боярич Белоусов. – Николай поклонился и пожал протянутую руку.

– От всего сердца благодарю, боярич. Честно говоря, не чаял уже увидеть белый свет.

– Да, пустяки. – Николай чуть дёрнул плечом. – Больше суеты да беготни.

– Кончился. – Доктор пытавшийся оказать помощь тому, которому пятак попал в глаз, растеряно развёл руками.

– Сбежал сукин сын. – Спокойно заметил исправник. – Ну и чёрт с ним. там, где восемь, там и девятый не помехой. Ан нет, вон вижу бабушку в состоянии крайней печали. Так что с юбилеем вас, боярич. Десять покойничков ровно.

– Так вы всю банду ревизовали? – Аристарх Корчагин рассмеялся. – Ловко. И нужно заметить, как никогда своевременно. – Он благодарно кивнул полицейскому нашедшему в карманах мельника жетон Особого Управления Тайной канцелярии, и надел его на шею. – Но, полагаю, что тут и без нас разберутся. – Он посмотрел на доктора. – Евгений Никодимович, не подбросите нас до ближайшего городка? Очень хочется много чистой воды, и свежего постельного белья.

– Я на машине, и могу отвезти вас. – Вмешался Николай.

– Так это же прекрасно! – Корчагин широко улыбнулся. – Тогда не будем медлить.

Но стоило им выйти во двор, как от скамейки, вкопанной рядом с конюшней, метнулась Мария.

– Куда это без меня, господин Белоусов? Забыли, что здесь весь мой багаж? Решили оставить девушку на дороге?

– А как же ваш автомотор? – Спросил Николай, надевая сбрую с кобурами и подтягивая ремни.

– Да не мой он вовсе. – Девушка махнула рукой. – Это жены полицмейстера. Утром заберут. Я на таком рыдване даже на рынок бы не поехала.

– Ну, тогда в путь? – Николай накинул куртку, и сев за руль, включил зажигание.

Но въехав в город, первым делом двинулись не к гостинице, а к неприметному дому в сплетении узких улиц. Как был, босой, в грязной рубахе и штанах, Аристарх Корчагин поднялся по скрипучей лестнице, а спустился уже через десять минут с толстой пачкой ассигнаций в руке и новеньким, пахнущим краской паспортом.

Как оказалось, деньги решают массу проблем, даже если все заведения закрыты. В ресторане уже закончившем свою работу, для них открыли кабинет, и сразу же подали напитки и закуски, а в подсобке начали греть большую лохань с водой.

– Не скучайте здесь. – Корчагин залихватски подмигнул, и подхватив по пути двух фигуристых официанток, отбыл отмокать, от въевшейся грязи, а Мария, только и дожидавшаяся этого момента, уронила салфетку на стол, и хищно улыбнувшись шагнула к диванчику, на котором устроился Николай.

– Так что там за значок, от которого все полицейские чины в растерянности и печали? – Она неторопливо, пуговица за пуговицей расстегнула рубаху на бояриче, и провела ладонью по литым мышцам. – Надо рассмотреть поближе. – Она нагнулась ещё ниже и уже подогретый Николай впился губами в ждущие губы.

Когда народ не боится могущественных, тогда приходит могущество.

Хранитель имперского архива династии Чжоу

Лао Цзы.