Николай Нестеров - Cнова дембель

Очень удобно искать черную кошку в светлой комнате, когда ты точно знаешь, что она там есть. У классика несколько по другому было сказано, но в данной ситуации и так сойдет. Ни секунды не сомневаюсь, что наша мадам промышляет перевозкой контрабанды и прочих нужных и дефицитных товаров в оптовых количествах. Конечно, речь не идет непосредственно о перевозке через границу, поезд идет только до Астары, но скупает иранский товар на нашей стороне — к бабке не ходи. К сожалению, удача с контрабандой мне пока не светит — ценный груз будет только на обратном пути.

Но кто же будет ехать порожняком в погранзону, куда туда пускают только по пропускам. Кордон он не только с той стороны мешает вывозить, но и туда не всякий товар нормально привезти можно. В результате в приграничных районах случается дефицит самых неожиданных вещей.

В советских пассажирских вагонах есть встроенные емкости для перевозки багажа о которых редко кто знает. Например, большой ящик в полу, прямо под ногами в проходе. Надо лишь убрать декоративный коврик и открыть люк. Днем это сделать незаметно никак не получится, коврик, а точнее, ковровая дорожка длиной метров десять, тянется на весь вагон, и крепится с двух сторон. Среди ночи это сделать намного проще. Что я и проделаю.

Внутри ящика обнаруживаю две серые картонные коробки. Тьфу. Сливочное масло. Каждый короб по двадцать килограмм. И это все? Разочарованию моему нет предела.

Хотя, нечто подобное и следовало ожидать. Масло, кстати, саратовское, судя по маркировке. Система отлажена просто идеально. Закупают где-нибудь в Волгограде по три пятьдесят, в Баку оно уже по рублей по восемь, в Астаре оптом по пятнадцать-двадцать. А ведь кто-то на полном серьезе мне помнится доказывал, что в СССР цены всюду одинаковые, государственные.

Хм. Тут сливочного масла почти на восемьсот рублей получается? При госцене в 150 рубликов? Ничего себе, наварчик. Колумбийские бароны от зависти нервно жуют листья кок… кокоса наверное.

Сумма серьезная только в глазах голодного призывника, для местных воротил это сущие копейки. Взять на понт за такое нечего и думать, отбрешется влегкую. Типа, что родственникам на свадьбу везет. И в глазах окружающих это даже не проступок — это нормальный побочный доход проводника. Не на зарплату же ему жить? Здесь по другому и не бывает. Не удивлюсь, что зарплату наша многоуважаемая ханума вообще не получает, только расписывается, в том самом кабинете, где почетную грамоту выдали.

Не сказать, что социализм в южных братских республиках полностью отсутствует, вовсе нет! Все государственные институты исправно функционируют. Есть бесплатное образование, есть бесплатная медицина, правда, в селах она ограничивается услугами фельдшера, но то уже другой вопрос. Пенсии и социальное обслуживание тоже в полном объеме выдаются. Дома культуры, кинотеатры, детсады, стадионы, дома детского юного творчества растут как грибы после дождя. И так далее и тому подобное. Но как только вопрос касается товарно-денежных отношений — туши свет. Чистый натуральный капитализм, отягощенный феодальными отношениями.

Лирическое отступление на этом закончим, время быстро утекает. Очевидно, что две коробки с маслом при таких раскладах не могут являться серьезным компроматом. Поэтому требуется «отягощение», довесок, который переводит находку в другую правовую плоскость.

Отрываю от коробки кусок картона и при помощи обычной авторучки за несколько секунд создаю убойный артефакт. Не сказать, что я бегло говорю на фарси, скорее — вообще не говорю, лишь приблизительно понимаю устную речь, с грехом пополам читать могу, или перевести несложный текст с пятого на десятое. Тем более, что три десятка лет прошло после дембеля, забылось многое без практики.

Удивительно, но азербайджанским языком владею намного хуже, хотя казалось должно было быть наоборот. Но объяснение простое: по долгу службы фарси, хочешь не хочешь, выучишь, а с местными и на русском можно поговорить, аборигены на нем все без исключения шпрехают только так. Лишь в глухих горных аулах старики не понимают по-русски, но с ними общаться мне не приходилось, да и язык у них свой — талышский, который не похож ни на азербайджанский, ни на персидский.

Фантазия моя отчего-то перестала работать, наверное ночью она хуже функционирует, поэтому ничего креативного придумать не смог. Написал слово пляж и рядом штук двадцать арабских цифр. Они с иранскими практически идентичные, лишь четверка и шестерка по разному пишутся. Главное не перепутать в каком направлении писать.

В результате появилась «шифрованное послание», правда уровень исполнения подкачал. Да и содержание с оформлением тоже на уровне кружка «Очумелые ручки». Но мне в разведотдел ее не нести, мне всего лишь на одно гражданское лицо произвести впечатление надо.

В два часа ночи разбудил Зайцева, сообщил, что никаких происшествий не случилось, товарищ лейтенант на горизонте не появлялся. Будь Кролик нормальным человеком, обязательно сказал бы спасибо и можно было бы рассчитывать на доброе отношение в будущем. Но судя по невыспавшейся надменной и недовольной физиономии, надежды эти напрасны. Наверняка воспринял это как попытку подмазаться к начальству. Он бы именно так и вел бы себя.

Завел наручную «Электронику» на шесть утра и мгновенно провалился в сон.

— Гражданка Тагиева? — в такой ситуации «зрастье» неуместно и мешает созданию нужной атмосферы.

— Э…а… Кого? Зачем? — от неожиданности мадам попятилась и плюхнулась пятой точкой на застеленную кровать, произведя небольшое локальное вагонотрясение.

— Интересно, как она на такой узкой полке помещается? Она же ее в два раза шире будет! — пришла в голову совершенно не к месту мысль о неевклидовой геометрии на советских железных дорогах.

— Наргиз Гамбаровна, как вы объясните вот это?

Демонстрирую скрижаль с арабскими буквами и цифрами, собственноручно изготовленную из куска картона несколько часов назад. В руки не даю, только глядеть можно. Так создается напряжение и клиент изначально ставится в зависимое положение.

Чтобы понять человека, которому продаешь пылесос за сто тысяч, надо встать на его место и представить что он думает. То же самое следует делать, когда вербуешь или шантажируешь секретного агента. Разница не принципиальная, как между торговой рекламой и выборами. Что сейчас думают эти честнейшие сто двадцать килограммов, облаченные в железнодорожную форму?

Прежде всего, клиент ровным счетом нихрена ничего не понимает. Я бы сам обалдел, если меня в шесть утра разбудили и сунули в нос шифровку, выгравированную на коробке из под саратовского масла. Опознать картонку по масляному пятну она уже успела, и прекрасно поняла, откуда она взялась. Если она не дура, то быстро сообразит, что это подстава. А мадам точно не дурная — молчит, не орет, не зовёт на помощь, лишь злобно зыркает мелкими черными глазенками на меня, как на врага народа.